памяти Николая Васильевича Карпова
Внимание!
воскресенье, 22 августа 2010
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 21 августа 2010
Мир нужно изменять, иначе он начнет изменять нас
ПрелюдияДва года тянулась осада Акры, не нужная никому из осаждавших ее. У христиан было достаточно приморских городов для укрепления на побережье. Занятие или потеря Акры ничего не меняла. Город был нужен итальянским торговцам, которые однако не выставили своего воинства, а добивались еще одной базы руками чужих христианских государей. Город был нужен Ги де Лузиньяну, который всеми правдами и неправдами постарался убедить Ричарда Львиное Сердце в том, что ему нужна эта осада. Крестоносцы пытались взять город с моря – единственной части города, на которую они могли направить свои осадные орудия. Внутренняя часть была занята войсками Саладина, он окружил уже сам крестоносный лагерь, и осаждавшие оказались одновременно и осажденными. Саладин легко получал новые воинские подкрепления со стороны суши, из Месопотамии, легко проникал в осажденную Акру, и христиане не могли ему в этом помешать. Крестоносцев косили голод, болезни и раны, но за исключением нескольких десятков дезертировавших за это время солдат, остальные оставались в строю, удерживаемые железной волей христианских государей. Короли понимали, что Саладин может долго отстаивать Акру, но им хорошо платили генуэзские и венецианские купцы, и часть этих денег шла на оплату службы военачальников, а короля-«рыцаря» Ричарда Львиное Сердце удерживало здесь обещание, данное Ги де Лузиньяну, оказавшееся сильнее присяги в верности ему всего английского государства.
Но время шло, политика измора делала свое дело, город медленно, но верно, терял свои силы, и события стали развиваться быстрее.
Королевский советНакануне поздно вечером король собрал у себя в палатке военачальников и сообщил, что из Акры, из лагеря осажденных тайный лазутчик передал ему записку, в которой говорилось, что отряд курдов, охранявший восточные ворота города, готов перейти на сторону Ричарда и открыть ему проход в Акру. В связи с чем король приказывает малым отрядом выступить к городу. В случае успеха авангард должен дать знать королю, и войско выступит на помощь.
- А в случае неуспеха? – мрачно спросил сэр Дуглас. Войско и так таяло на глазах, а Ричард продолжал бросать своих рыцарей в бессмысленные стычки только потому, что ему хотелось прославиться как военачальнику, захватившему эту крепость. Всем присутствовавшим на совете было понятно, что эта записка была либо тонкой провокацией защитников крепости, либо провокацией со стороны одного из крестоносных воинств, осаждавших вместе с англичанами Акру. Французский король Филипп, ненавидевший Ричарда за то, что тот не поделился с ним частью Кипра и тем самым нарушил договор о разделе любой захваченной территории, тирский князь Конрад и австрияк Леопольд вполне могли захотеть проверить какую-то свою развединформацию английскими силами, а их войска в случае успеха окажутся куда как ближе, чем войска Ричарда. Это понимали все присутствующие на совете, все кроме короля. Саладин был курдом, и люди его народа, защищавшие город, ни при каких обстоятельствах не могли оказаться предателями. Но Ричард, несмотря на то, что столько времени провел на Востоке, упрямо считал национальные различия химерой и не желал вдаваться в такие тонкости. Король хотел славы и готов был ее добывать любыми способами.
Услышав вопрос сэра Дугласа Ги де Лузиньян, сидевший рядом с королем, усмехнулся.
- Ты должен выполнять приказ, а не обсуждать его, - грубо сказал он, чувствуя свою неуязвимость. Дуглас покраснел от гнева.
- Не тебе учить меня, Ги, - дерзко, как равному бросил Дуглас. – Я в отличие от тебя не проиграл еще ни одной битвы.
- Тихо, - Ричард прервал начавшуюся ссору. – В случае неуспеха, Дуглас, мы будем знать, что нас обманули…
- А не слишком ли большую цену придется заплатить за то, чтобы убедиться в том, что и так понятно, Ваше величество? – не выдержал Дуглас. Нервы военачальников сдавали, и он стал первым, кто решился бросить вызов королю. – Мы не будем знать, кто это сделал, опять погибнут люди… Нужно сначала перепроверить информацию…
Но Ричард рвался вперед и до него никакие советы военачальников не доходили.
- Ты трусишь, - резко и грубо сказал он.
Сэр Дуглас вскочил с места.
- Хоть вы и мой сюзерен, Ваше величество, но вы не имеете права меня оскорблять… - крикнул он в лицо королю.
- Вон отсюда, - голос Ричарда достиг критической отметки. – Сдать командование лорду Груффиду.
- Очень хорошо, - Дуглас выскочил из палатки.
- Ваше величество, - осторожно попытался воздействовать на Ричарда один из его рыцарей свиты. – Сэр Дуглас один из ваших лучших воинов…
- Тебе тоже надоело здесь? – рявкнул Ричард. – Вопрос не в том, хотите ли вы выполнять мой приказ или не хотите, а в том, что надо пойти и сделать то, что я приказываю…
Ободренный молчанием Совета, король изложил свой план. Советники опустили головы. Пойти к Акре и действовать так, как требует Ричард, значило гарантированно сложить свои головы. Отряд должен был состоять всего из шести человек. Чтобы проверить информацию, этого вполне достаточно, а чтобы выстоять в пусть даже небольшой стычке с защитниками крепости, этого очень мало. Но их-то как раз отправляли не получать информацию, а попытаться прорваться в крепость. Джон Уорвик признался самому себе, что не хочет выполнять этот приказ. Просто не хочет, потому что не хочет бессмысленной гибели, пусть даже по приказу короля. В войске уже никто всерьез не воспринимал полководческие и политические способности Ричарда. А постоянное присутствие рядом с королем Ги де Лузиньяна раздражало воинов донельзя. Если бы хотя бы этот план был скорректирован опытными военачальниками, а еще лучше Гаем Гисборном, который был мастером всевозможных тайных комбинаций. А где Гай, кстати?.. Уорвик огляделся. Его не позвали на совет? Быть того не может…
Видимо та же мысль посетила и короля, потому что он вдруг спросил сварливым голосом:
- Где опять болтается Гисборн?
- Извините, Ваше величество, - Гай отодвинул полог и вошел в палатку. – Заинтересовался одним французским воином, якобы случайно оказавшимся вблизи нашего лагеря, показалось что он не тот, за кого себя выдает… но нет, все в порядке…я его отпустил… - легко сочинял Гай, проходя на свое место. Высокий уверенный в себе красавец, упрямо носивший одежду из черной кожи, каждый раз производил впечатление на присутствующих. Многие его не понимали, слишком он отличался от всех остальных. Многих ставила в тупик его способность в самых сложных ситуациях оставаться непоколебимо спокойным и в то же время резко выходить из себя из-за какой-то мелочи. Никто не знал, как себя с ним вести. И сам Гай тоже ни с кем за все это время не завязал дружеских отношений, за исключением Уорвика. Как ни странно, эти два человека, ранее бывшие едва ли не заклятыми врагами, вдруг смогли друг друга понять. После посвящения в Черные рыцари, никто больше Гаю не напоминал о том, что он теперь принадлежит к этому ордену. Но сам он, конечно, не собирался забывать об этом. «Черный или не черный, но я все равно буду вести себя так, как считаю нужным», - решил для себя Гай.
Король тоже недолюбливал Гисборна, но признавал за ним высокую военную выучку, выдающиеся способности разведчика, его образованность и совершенное знание трех иностранных языков, помимо родного. Уорвик обычно способности Гая называл талантом интригана, но сути это не меняло. Ричарда раздражал Гай, но за ним стоял брат короля принц Джон, и король вынужден был терпеть и привечать своего непокорного военачальника.
Ричард кивнул.
- Я сейчас приказал пойти отрядом к восточным воротам Акры и проверить, действительно ли нас там ждут…желающие их открыть…
- Хорошая мысль, - пробормотал Гисборн. Ги косо посмотрел на него. Придраться было не к чему, советник похвалил желание своего короля.
- Но вот все сидящие здесь, видимо решили изменить мне, своему королю, потому что никто не рвется выполнить мой приказ…
Гай пожал плечами. На его лице читался только искренний интерес к тому, что предстояло сделать.
- Я могу пойти и проверить… - предложил он, и все присутствующие легко вздохнули. Уорвик видел, что его друг еще не в курсе, что и как надо сделать. Но он уже привык не беспокоиться понапрасну за Гая. Если тот так легко принял решение, значит у него есть какие-то свои цели, кроме желания выполнить приказ короля.
Ричард удовлетворенно наклонил голову. Уорвику, сидевшему сбоку, показалось, что глаза короля торжествующе блеснули. Но он списал это на неверный свет факелов.
- Вот так вот надо действовать, - Ги де Лузиньян быстренько поднялся, заканчивая совет, и поспешил в палатку, служившую королю столовой. Надо было поужинать.
Тайное становится явнымГай легко набрал шестерых добровольцев. Многим молодым воинам ему пришлось, скрепя сердце, отказать. В отличие от военачальников рядовые рыцари относились к нему с уважением и даже некоторой любовью. Как правило, если какую-то операцию прорабатывал и возглавлял сэр Гай, то участники этой истории имели все шансы вернуться живыми и в полном составе. А для солдата это значит очень много. Гай по праву считался одним из лучших воинов среди собравшегося под Акрой английского рыцарства.
Гисборн отдавал последние распоряжения, когда к нему подошел Уорвик.
- Зачем тебе это потребовалось, Гай? – задал он другу не дававший ему покоя вопрос.
- Мне нужно встретиться с моим связным в городе… у меня две недели не было повода появиться под стенами Акры…
- У тебя есть в Акре связной? – искренне удивился Джон. Будь он проклят, если он хоть раз за два года подозревал это.
- Конечно… и сейчас, когда Саладин готов запросить мир, мне просто любой ценой надо увидеться со своим знакомым.
- Ричард сегодня уверял, что Саладин продержится еще долго, и наша задача какими угодно средствами взять город и побыстрее…
- Лузиньяну надоело стряхивать со своих атласных одежд скорпионов? – усмехнулся Гай.– Ничего, скоро все кончится…
- Будешь докладывать Ричарду?
- Доложу, - кивнул Гай. – Когда вернусь.
- Не лезь там лишний раз куда не надо…
- И не собираюсь… сообщу королю, что ворота не открыли и никто не вышел…
Друзья рассмеялись и группа разведчиков исчезла во мраке.
Ничего опасного в движении к самой крепости не было. Крестоносцы контролировали большую часть берега, и прятаться нужно было скорее от глаз разведки других христианских армий. Гай и его воины искусно лавировали между старыми арабскими каменными крепостными строениями, сохранившимися вдоль берега. Дорога была недлинной. Вот они миновали последнее строение, внизу шумело море, к нему вела узкая пологая тропинка. А в воду уходили высокие каменные крепостные стены, с первого взгляда не имевшие ни проемов, ни уступов. Рыцари без рассуждений следовали за Гаем. Когда же воины спустились к воде, стало видно, что на стыке холма, с которого они спустились, и ближней стены, есть глубокая ниша, к которой можно было пройти по воде, почти не замочив ног, так там было мелко.
Знаком предложив своим спутникам подождать, Гисборн скользнул в нишу, где его должен был ждать связной, езид Ростом. Он являлся сюда по договоренности с Гаем каждый день в одно и то же время.
- Привет, - радостно бросил Гисборн, увидев, что Ростом на месте.
- Я больше не буду приходить сюда каждый день, - сердито сказал связник. – Меня могут выследить и поймать. Тебя не было две недели…
- Я не мог придти, Ростом… мое исчезновение должно иметь какое-то объяснение, иначе меня тоже могут выследить и поймать… - примирительно сказал Гай, протягивая езиду мешочек с весело звеневшими золотыми монетами. - Это плата вперед…
Ростом заметно смягчился.
- Все равно нам надо более твердо договариваться, - проговорил он.
- Хорошо, дружище… Я постараюсь не нарушать обещаний… но с нашим королем нельзя быть ни в чем уверенным…
- Это точно, - подтвердил Ростом. – Ваш король обманывает всех… и нас и вас…
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Гай.
- Гисборн, я понимаю, что услышать то, что я сейчас тебе скажу о твоем короле, очень неприятно, но я должен тебя предупредить… ты всегда хорошо относился ко мне, в отличие от твоих соплеменников, ты видел во мне человека, а не «этого несчастного араба»…
- Ты не араб, - улыбнулся Гай.
- Я об этом и говорю… никому до этого нет дела, кроме тебя… поэтому я тебе скажу то, что никогда не сказал бы никому другому…потому что это не мое дело, если вы передеретесь, нам станет только лучше… Гисборн, ваш король за последние десять дней дважды был в крепости по приглашению Саладина, и оба раза приезжал на закате солнца и отправлялся назад до того, как рассветет… это было в прошлый вторник и три дня назад…он приезжал переодетый слугой…
Гай глубоко вдохнул. Вот то, что не давало ему покоя. Ни с того ни с сего король вдруг стал прихварывать и требовал оставить его в палатке одного, под наблюдением слуги, и ни в коем случае не тревожить. Дни, указанные езидом, совпадали с внезапно накатывающей хворью.
- Что ему здесь было нужно?! – придя в себя спросил Гисборн.
- Они обсуждали условия сдачи. Ричард принимал подарки и обещал, что все устроит согласно желаниям Саладина.
- Значит Саладин решился сдать город?
Ростом кивнул.
Сзади, из глубины ниши, послышался какой-то шум. Гай инстинктивно дернулся в сторону, что-то острое скользнуло по плечу, обожгло болью. Гай резко развернулся, выхватывая меч и защищая собой Ростома, у которого, как у гражданского чиновника, не было оружия. Его противник, бывший в маске и бесформенном черном балахоне, поднял меч и рванулся вперед. Гай скорее почувствовал, чем увидел, как езид отпрянул к стене, прячась и освобождая пространство для боя. Но боя не получилось. Гай поднырнул под меч, занесенный для страшного удара, готового лишить его жизни, и ударил со всей силы своего противника кулаком в лицо. Тот отлетел к противоположной стене, впечатался в нее и медленно сполз на пол. Гай подбежал к нему, сдернул маску. Увидел лицо королевского оруженосца МакИвина, и даже не удивился.
- Ты убил его… - с осуждением произнес позади него езид.
- Я старался… - пробормотал Гай. Раскаяния не было. Слишком многое было поставлено на карту. Если Ричард узнает, чем он занимается в то время, когда он должен выполнять его приказы, у него будут проблемы. Но как он мог быть столь неосторожен, что позволил себя выследить? Или его выследили не сегодня? А если король уже знает, с кем он встречается здесь? И попытка убить их – это приказ короля? А кто еще знает об этом? И защитит ли его имя принца Джона, если Гай рискнет вернуться в лагерь? А возвращаться надо, хотя бы для того, чтобы передать то, что он узнал, Уорвику…
Гай и Ростом уже поднялись наверх, когда на них накинулись охранявшие крепость курды. Резким движением толкнув связного к одному из своих рыцарей, Гай приказал им не ждать остальных, а убираться в лагерь и искать там Уорвика, чтобы рассказать тому о предательстве короля…
Убить короляБлизился рассвет. Уорвик в нетерпении бродил по лагерю, делая вид, что проверяет посты, и ожидая результатов ночной вылазки отряда. Задумавшись, забрел далеко в сторону и оказался на территории лагеря тирского князя-герцога Конрада Монтферратского. Сначала он хотел повернуть назад и тихо убраться туда, откуда пришел. Но потом какой-то странный шум, раздававшийся у палатки герцога, привлек его внимание. Уорвик подошел поближе. Трое оруженосцев Конрада из последних сил удерживали… ассасина, который будучи связанным по рукам и ногам, все-таки ухитрялся вырываться из рук своих врагов. Не обращая никакого внимания на Джона один из оруженосцев изловчился и ударил рукояткой кинжала ассасина по голове. Тот свалился к их ногам.
- Все равно ты у меня заговоришь, - рявкнул тот из слуг Конрада, что был постарше, и они потащили врага в палатку.
Донельзя удивленный Уорвик зашел следом. Оруженосцы уже привязали ассасина к столбу, поддерживавшему палатку, и насильно поили каким-то зельем.
- Граф, - услышал Джон хрипловатый голос Конрада. Он обернулся. Тот сидел на постели, обложенный подушками, и внимательно смотрел на гостя. – Как ты здесь оказался? Давненько тут никого ваших не наблюдалось… Не бойся, нападать не буду… Я ранен… Садись рядом…
Уорвик послушно сел на постель.
- Так что ты тут делаешь?
- Заблудился, - ответил Джон чистую правду. Видимо герцог понял это, потому что хрипло засмеялся:
- Заблудился, - повторил он. – До чего удачно… Я знаю, что ты черный рыцарь… погоди, не перебивай меня… я знаю, и этого довольно… Сейчас опиум подействует и этот ассасин заговорит. Мы узнаем все, кто и зачем его подослал. Хотя мне это и так известно. Сегодня утром этого человека, еще наряженного обычным арабом, видели мои люди… в компании МакИвина, королевского оруженосца… а сейчас он явился убивать меня в наряде ассасина, как того требует их традиция. Но мои люди хорошо обучены, и я еще не забыл, как держать меч. Поэтому еще жив. И мне не надо других доказательств, что этого человека нанял твой король.
- Но зачем ему это нужно? – недоумевал Уорвик. – Вы же делаете общее дело… Без твоих войск ему будет трудно взять крепость…
- Ему теперь вообще будет трудно взять крепость… Филипп (*французский король*) испугался, что Ричард тоже подошлет к нему убийц, и сбежал от меня прямо перед твоим приходом собираться… Уходит назад, домой… трус… У него же тоже счеты с Ричардом, тот не поделил остров Кипр напополам, а кажется именно так предусматривал их договор перед выступлением в поход. Делить пополам все приобретенные территории. И теперь Ричард не может простить Филиппу то, что не поделился с ним половиной острова. – Конрад расхохотался. – Хорошенькая у нас компания…
- Ну а ты?..
- А я терпеть не могу Лузиньяна… и пока он этого комедианта не выставит вон, я не буду иметь с Ричардом никакого дела… и он это прекрасно знает… Я его ненавижу, но я еще не дожил до того, чтобы подсылать к своим недругам наемных убийц… если припрет, я и сам справлюсь…
- Смотри, как бы поздно не было, - бросил Уорвик, втайне надеясь на то, что эти слова дадут свои плоды, и вышел из палатки.
Его все сильнее охватывало беспокойство по поводу отсутствия Гая.
- Джон, где тебя носит? – услышал он голос Гая, когда поравнялся с его палаткой.
- Это ты лучше скажи, где носит тебя, - сердито отозвался Уорвик. Он отодвинул полог и вошел внутрь. За ним последовал Гай, как оказалось искавший друга по всей территории лагеря. По обеим сторонам от входа стояли оруженосцы. Уорвик не мог припомнить, чтобы Гисборн раньше так серьезно относился к собственной безопасности. Он огляделся. Все шестеро рыцарей находились в палатке Гая, вольготно раскинувшись у стенок, и спали. На постели Гисборна сидел высокий черноволосый, черноглазый мужчина, с густой бородой и усами, обликом очень напоминавший курда, и напряженно смотревший на Джона. Все они были изрядно помяты, испачканы в пыли и крови… но все живы и как будто здоровы. Уорвик внимательно посмотрел на Гая. На его черной кожаной одежде мало были заметны следы ночных боев, но это если не приглядываться. Джон заметил, что Гисборн едва держится на ногах.
- Ранен? – заботливо спросил он.
Гай покачал головой.
- Так, задели немного… устал, как собака… сейчас парни принесут воды, приду в себя и можно поговорить… новости очень плохие, Джон…
- Догадываюсь, - процедил Уорвик. Он вкратце передал разговор с Конрадом.
- А это кто? – он кивнул на Ростома, прислушивающегося к их разговору. – Зачем ты притащил сюда этого курда?
- Это не курд, - тихо ответил Гай. – Это езид…
- Кто?
- Езид… они из Персии, как и часть курдов… но они поклоняются огню и враждуют с курдами… Ростома занесла нелегкая в Акру, езидов мало, пришлось притворяться курдом… я вышел на него и он стал нам помогать…потому что не любит Саладина, не любит курдов…
- Я европейцев тоже не люблю, - глухо сказал езид. – Ты единственный приличный человек среди них, Гисборн… Я уеду завтра…
- Езжай, - кивнул Гай. – Ты свободен. Даю слово, что тебя никто не будет удерживать. Только лучше выезжать затемно…
Вымывшись и поужинав Гай вышел с Джоном из палатки. Не столько хотелось подышать свежим воздухом, сколько только снаружи можно было быть уверенным, что их не подслушивают. Спать не хотелось.
- Тебе лучше уехать, - уговаривал Уорвик Гая, беспокоясь за друга. – Мы тут как-нибудь справимся сами.
- Как ты собираешься справляться? – усмехнулся Гисборн. – Тут необходимо радикально решать проблему.
- Думаешь, принц Джон будет лучшим королем Англии, чем Ричард? – открыто ляпнул Уорвик. Гай искоса взглянул на него.
- Почему нет?.. Надо продумать, как лучше сделать, чтобы Ричард отрекся, и у нас не было бы проблем… Зачем стране нужен такой король, который предает ее на каждом шагу…
Уорвик покраснел, искренне надеясь, что Гай этого не заметит.
- Прости, Гисборн… я уж было решил, что ты готов убить короля…
- Пока еще нет… - задумчиво и спокойно протянул Гисборн. – Я все-таки загляну к нему сегодня утром.
За палаткой послышались торопливые шаги Уильяма, оруженосца короля.
- Милорды, его величество приглашает вас на экстренное заседание совета. Поторопитесь пожалуйста.
Гай и Уорвик переглянулись.
- Гисборн, это может быть опасно, если это его идея – убрать тебя с дороги, то появившись у него, ты можешь попасть в ловушку…А мы вдвоем против всех остальных не справимся…
- Это не может быть ловушкой. Даю голову на отсечение, Ричард еще не знает, что я жив…
Гисборн, безмятежно посвистывая, направился к палатке короля. Уильям следовал за ними.
- А это кто? – на мгновение остановился Гай, увидев, что палатку короля охраняют совершенно незнакомые юные оруженосцы.
- Вчера прибыли… Десять человек, присланные брату принцем Джоном, как пополнение охраны.
- Да у него уже охраны столько, сколько у меня человек во всем отряде… - притворно возмутился Гисборн, беря молодежь на заметку. – Дармоеды…
- Сам ты – дармоед… - громко ответил на его слова совсем юный рыжий паренек, стоявший у входа в палатку. Гисборну показалось в его чертах что-то знакомое, он незаметно пригляделся и вдруг узнал своего Йоркширского соседа – Робина из Локсли. Когда Гай покидал свой дом, отправляясь в Лондон, мальчишка еще меч держать толком не умел. А теперь смотри-ка, оруженосец…
- Нет, я не дармоед, - весело сообщил ему Гай, не поддаваясь на агрессивный тон, и прошел в палатку.
- Доброе утро, - поздоровался он. И сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях относительно Ричарда. Король вздрогнул от неожиданности и обернулся. Его глаза выражали такое безмерное удивление и такую ненависть, что Гисборну стало не по себе. Усилием воли справившись с непривычным чувством страха, Гай скроил невинное выражение лица и сообщил:
- Герцог Конрад просил вам, ваше величество, передать свою безмерную благодарность…
И снова глаза Ричарда полыхнули злобой. Король побыстрее отвернулся, но в палатке уже повисло напряжение, и многие рыцари поняли, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Гай рассчитал верно. Король не отдаст приказа о его аресте здесь, потому что он успеет и оружие обнажить и объяснить остальным, в чем дело. Ричарду сейчас это не выгодно. Приказ он отдаст позже, когда все разойдутся. Но он не собирается даваться ему в руки.
Наконец-то пришел вечно опаздывающий Лузиньян и совет начался. Собственно, это был не совет. Король Ричард собрал военачальников только для того, чтобы поставить их в известность о своем очередном решении.
- Я хочу сообщить всем, что султан Саладин согласился сдать крепость Акру до начала следующей недели. Войска будут выведены, я приказываю пропустить их беспрепятственно на соединение с их основными силами. Наша сторона выплачивает Саладину выкуп за город и отпускает всех пленников. После этого мы сможем беспрепятственно занять город.
«Свихнулся», - пронеслось в голове Гая. Судя по лицам присутствовавших, эта мысль посетила не его одного.
Ги де Лузиньян щурился, как сытая кошка. Конечно, ему-то точно не придется расплачиваться деньгами за уход султана из Акры. Деньги пойдут из кармана идиота Ричарда, и только из него, так как ни один другой государь не поддержит столь нелепые и невыгодные условия мира. А соответственно из кармана всех жителей Англии, опять поборы, опять недовольства, опять восстания… сколько уже выкачал денег из англичан этот король, практически не бывавший в Англии – уму непостижимо…
- Ваше величество, - сэр Беннет молитвенно прижал руки к груди. – Одумайтесь. Если силы Саладина соединятся, они нас разобьют. Филипп возвращается во Францию, Конрад устранился от дальнейших действий. У нас почти не остается сил…
- Взять труса, - юные оруженосцы Ричарда окружили сэра Беннета, заставив отдать им меч и под гробовое молчание остальных повели из палатки.
- Казнить ослушника, - бросил вслед Ричард и оруженосец постарше преданно и уверенно кивнул.
Уорвик смотрел на сидевшего напротив Гая и видел, как у того темнеют глаза, становясь совсем черными. Таким разгневанным он видел его всего дважды, и оба раза это было страшно. Сейчас он молил бога, чтобы его друг сдержался и не наломал дров. Гисборн мельком взглянул на Джона, дернул плечом и отвернулся.
- Я никого не задерживаю, - торжествующе объявил Ричард и военачальники потянулись к выходу.
- Уорвик, погоди…
Джон даже не оглянулся.
Гай и Уорвик вышли вместе.
- Я не вернусь туда, - сказал другу рыцарь свиты его величества. – Иначе я сверну ему шею… Я черный рыцарь… я прежде всего черный рыцарь, а уже потом …
- Занимаешься самовнушением? – усмехнулся Гай. – Мы действительно теперь только черные рыцари, и больше никто… Нас разжаловали молча, прямо сейчас… Как только мы останемся одни, на нас бросится свора королевских псов… У тебя есть, где спрятаться до завтра?..
Уорвик кивнул. Он был уверен, что Конрад примет их обоих с распростертыми объятиями.
Гай шел убивать короля. Еще накануне ему и в страшном сне не могло причудиться, что он решится на клятвопреступление, на убийство своего государя, своего командира. Но в том-то и дело, что вчера вечером Ричард в одночасье перестал быть для него и государем и командиром. Остался только никчемный бездарный лживый, тупой и жестокий властитель… и как король с легкостью поставил крест на своем рыцаре, так и Гай счел свой договор с королем расторгнутым. Гисборн не обманывал сам себя. Причиной его решения было не только желание не допустить этого позорного мира с Саладином, не только не допустить гибели рыцарей в случае соединения войск султана, но и желание спасти себя от неминуемой смерти в случае, если король останется жив. Если Ричард выиграет, то Гисборну и Уорвику больше не будет покоя ни на Востоке, ни в Европе. Гай даже не был уверен, что и принц Джон в этом случае сможет защитить его. Поэтому начатое дело следовало довести до конца, без всякой жалости.
Конрад отправил с Гаем трех своих слуг, нарядив их в одежды воинов ислама, а Уорвик с лошадьми должен был ждать их неподалеку. Отходившие в шесть часов утра из Палестины корабли французского короля Филиппа брали Уорвика и Гая на борт.
Гисборн и трое его спутников осторожно, не делая лишних движений, приблизились к палатке. Двоих из охраны, стоявших снаружи Гай вырубил ударами рукоятки меча. Парни были ни в чем не виноваты, и Гисборн не мог заставить себя убить их. Но бесчувствие в течение часа гарантировать вполне мог. Осторожно откинув полог, он бесшумно вошел в палатку короля, и точно также поступил с юными телохранителями, которые находились внутри. Гай находился уже рядом со спавшим Ричардом, когда один из слуг задел снаружи крепления соседней палатки. Та закачалась, разбудив обитателей. Увидев арабов рядом с палаткой короля, юноши рванулись наружу и Гай услышал истошный крик одного из парней:
- Мач, на короля совершено покушение, беги за помощью…
Откуда-то появились еще молодые оруженосцы в цветах короля Ричарда, Гисборн рванулся наружу, чтобы разделаться с неожиданной помехой. «Господи, сколько же их?». Махал мечом, стараясь не подпускать к себе и оглушать, не убивая, терял драгоценные секунды. Свистели стрелы, и в какой-то момент Гай осознал, что остался один, его спутники убиты, а парень, рыжий Робин из Локсли, ранен и лежит на земле. Он рванулся обратно в палатку короля, тот проснулся, но уже не был опасен Гаю. Меч взлетел и… натолкнулся на препятствие в виде меча Робина. Гай еще пытался прорваться к королю, которого своим телом закрывал мальчишка, но вскоре понял, что это бесполезно. Робин превосходно владел мечом, их силы были равны. Гай сделал последнюю попытку, попытался обмануть противника, но Робин не поддался на обман, а неосторожно вытянутую вперед правую руку пронзила острая боль. Гай едва успел перехватить меч левой. Но тут снаружи раздались крики и Гисборн метнулся к выходу.
- Не того ты защищаешь, - в сердцах крикнул он Робину.
Он едва успел. Сбежавшиеся на помощь рыцари сгрудились в палатке и у Гая появилось время исчезнуть из их видимости. Не обращая внимания на боль в раненой руке он в течение нескольких секунд, задыхаясь от быстрого бега, домчался до места, где его ждал Уорвик. И остановился, стиснув зубы и едва не застонав в голос от новой боли и горя. Его друг, с которым они прошли столько дорог, столько вынесли и пережили, лежал на песке рядом с лошадьми и умирал от случайной стрелы.
Гай упал на землю рядом с ним. Он уже видел, что ничем не может ему помочь.
- Джон, - позвал он. Раненый открыл глаза.
- А, живой, - еле слышно прошептал Уорвик и попытался улыбнуться. – А я даже и не понял, что случилось…Ну как, удалось?
Гисборн покачал головой.
- Жаль… не хотел я оставлять тебя одного, но приходится… я уже не смогу следовать за тобой. Береги себя и помни, Гисборн – ты черный рыцарь…! Принц Джон тебе поможет, вернешься в Англию, отправляйся прямо к нему…Прощай!
Гай закрыл другу глаза. Прочел молитву. Потом вытер невольные слезы, сел на коня и поскакал к причалу, где его ждал корабль.
Когда корабль прибыл на Мальту, Гисборна догнало письмо Конрада о том, что Ричард и Саладин заключили мир. Покушение на короля и пережитый им страх все-таки сыграли свою роль. Ричард пошел на соглашение с остальными христианскими государями. Выработанные ими совместно новые условия мира были приняты султаном. Акра была сдана, Саладин обязался возвратить Иерусалим и другие завоеванные им области в обмен на жизнь солдат мусульманского гарнизона, попавших в плен к Ричарду; кроме того султан обязался предоставить две тысячи заложников из знатных семей.
«Значит, все-таки все это было не зря!».
Корабль брал курс на Лондон.
Но время шло, политика измора делала свое дело, город медленно, но верно, терял свои силы, и события стали развиваться быстрее.
Королевский советНакануне поздно вечером король собрал у себя в палатке военачальников и сообщил, что из Акры, из лагеря осажденных тайный лазутчик передал ему записку, в которой говорилось, что отряд курдов, охранявший восточные ворота города, готов перейти на сторону Ричарда и открыть ему проход в Акру. В связи с чем король приказывает малым отрядом выступить к городу. В случае успеха авангард должен дать знать королю, и войско выступит на помощь.
- А в случае неуспеха? – мрачно спросил сэр Дуглас. Войско и так таяло на глазах, а Ричард продолжал бросать своих рыцарей в бессмысленные стычки только потому, что ему хотелось прославиться как военачальнику, захватившему эту крепость. Всем присутствовавшим на совете было понятно, что эта записка была либо тонкой провокацией защитников крепости, либо провокацией со стороны одного из крестоносных воинств, осаждавших вместе с англичанами Акру. Французский король Филипп, ненавидевший Ричарда за то, что тот не поделился с ним частью Кипра и тем самым нарушил договор о разделе любой захваченной территории, тирский князь Конрад и австрияк Леопольд вполне могли захотеть проверить какую-то свою развединформацию английскими силами, а их войска в случае успеха окажутся куда как ближе, чем войска Ричарда. Это понимали все присутствующие на совете, все кроме короля. Саладин был курдом, и люди его народа, защищавшие город, ни при каких обстоятельствах не могли оказаться предателями. Но Ричард, несмотря на то, что столько времени провел на Востоке, упрямо считал национальные различия химерой и не желал вдаваться в такие тонкости. Король хотел славы и готов был ее добывать любыми способами.
Услышав вопрос сэра Дугласа Ги де Лузиньян, сидевший рядом с королем, усмехнулся.
- Ты должен выполнять приказ, а не обсуждать его, - грубо сказал он, чувствуя свою неуязвимость. Дуглас покраснел от гнева.
- Не тебе учить меня, Ги, - дерзко, как равному бросил Дуглас. – Я в отличие от тебя не проиграл еще ни одной битвы.
- Тихо, - Ричард прервал начавшуюся ссору. – В случае неуспеха, Дуглас, мы будем знать, что нас обманули…
- А не слишком ли большую цену придется заплатить за то, чтобы убедиться в том, что и так понятно, Ваше величество? – не выдержал Дуглас. Нервы военачальников сдавали, и он стал первым, кто решился бросить вызов королю. – Мы не будем знать, кто это сделал, опять погибнут люди… Нужно сначала перепроверить информацию…
Но Ричард рвался вперед и до него никакие советы военачальников не доходили.
- Ты трусишь, - резко и грубо сказал он.
Сэр Дуглас вскочил с места.
- Хоть вы и мой сюзерен, Ваше величество, но вы не имеете права меня оскорблять… - крикнул он в лицо королю.
- Вон отсюда, - голос Ричарда достиг критической отметки. – Сдать командование лорду Груффиду.
- Очень хорошо, - Дуглас выскочил из палатки.
- Ваше величество, - осторожно попытался воздействовать на Ричарда один из его рыцарей свиты. – Сэр Дуглас один из ваших лучших воинов…
- Тебе тоже надоело здесь? – рявкнул Ричард. – Вопрос не в том, хотите ли вы выполнять мой приказ или не хотите, а в том, что надо пойти и сделать то, что я приказываю…
Ободренный молчанием Совета, король изложил свой план. Советники опустили головы. Пойти к Акре и действовать так, как требует Ричард, значило гарантированно сложить свои головы. Отряд должен был состоять всего из шести человек. Чтобы проверить информацию, этого вполне достаточно, а чтобы выстоять в пусть даже небольшой стычке с защитниками крепости, этого очень мало. Но их-то как раз отправляли не получать информацию, а попытаться прорваться в крепость. Джон Уорвик признался самому себе, что не хочет выполнять этот приказ. Просто не хочет, потому что не хочет бессмысленной гибели, пусть даже по приказу короля. В войске уже никто всерьез не воспринимал полководческие и политические способности Ричарда. А постоянное присутствие рядом с королем Ги де Лузиньяна раздражало воинов донельзя. Если бы хотя бы этот план был скорректирован опытными военачальниками, а еще лучше Гаем Гисборном, который был мастером всевозможных тайных комбинаций. А где Гай, кстати?.. Уорвик огляделся. Его не позвали на совет? Быть того не может…
Видимо та же мысль посетила и короля, потому что он вдруг спросил сварливым голосом:
- Где опять болтается Гисборн?
- Извините, Ваше величество, - Гай отодвинул полог и вошел в палатку. – Заинтересовался одним французским воином, якобы случайно оказавшимся вблизи нашего лагеря, показалось что он не тот, за кого себя выдает… но нет, все в порядке…я его отпустил… - легко сочинял Гай, проходя на свое место. Высокий уверенный в себе красавец, упрямо носивший одежду из черной кожи, каждый раз производил впечатление на присутствующих. Многие его не понимали, слишком он отличался от всех остальных. Многих ставила в тупик его способность в самых сложных ситуациях оставаться непоколебимо спокойным и в то же время резко выходить из себя из-за какой-то мелочи. Никто не знал, как себя с ним вести. И сам Гай тоже ни с кем за все это время не завязал дружеских отношений, за исключением Уорвика. Как ни странно, эти два человека, ранее бывшие едва ли не заклятыми врагами, вдруг смогли друг друга понять. После посвящения в Черные рыцари, никто больше Гаю не напоминал о том, что он теперь принадлежит к этому ордену. Но сам он, конечно, не собирался забывать об этом. «Черный или не черный, но я все равно буду вести себя так, как считаю нужным», - решил для себя Гай.
Король тоже недолюбливал Гисборна, но признавал за ним высокую военную выучку, выдающиеся способности разведчика, его образованность и совершенное знание трех иностранных языков, помимо родного. Уорвик обычно способности Гая называл талантом интригана, но сути это не меняло. Ричарда раздражал Гай, но за ним стоял брат короля принц Джон, и король вынужден был терпеть и привечать своего непокорного военачальника.
Ричард кивнул.
- Я сейчас приказал пойти отрядом к восточным воротам Акры и проверить, действительно ли нас там ждут…желающие их открыть…
- Хорошая мысль, - пробормотал Гисборн. Ги косо посмотрел на него. Придраться было не к чему, советник похвалил желание своего короля.
- Но вот все сидящие здесь, видимо решили изменить мне, своему королю, потому что никто не рвется выполнить мой приказ…
Гай пожал плечами. На его лице читался только искренний интерес к тому, что предстояло сделать.
- Я могу пойти и проверить… - предложил он, и все присутствующие легко вздохнули. Уорвик видел, что его друг еще не в курсе, что и как надо сделать. Но он уже привык не беспокоиться понапрасну за Гая. Если тот так легко принял решение, значит у него есть какие-то свои цели, кроме желания выполнить приказ короля.
Ричард удовлетворенно наклонил голову. Уорвику, сидевшему сбоку, показалось, что глаза короля торжествующе блеснули. Но он списал это на неверный свет факелов.
- Вот так вот надо действовать, - Ги де Лузиньян быстренько поднялся, заканчивая совет, и поспешил в палатку, служившую королю столовой. Надо было поужинать.
Тайное становится явнымГай легко набрал шестерых добровольцев. Многим молодым воинам ему пришлось, скрепя сердце, отказать. В отличие от военачальников рядовые рыцари относились к нему с уважением и даже некоторой любовью. Как правило, если какую-то операцию прорабатывал и возглавлял сэр Гай, то участники этой истории имели все шансы вернуться живыми и в полном составе. А для солдата это значит очень много. Гай по праву считался одним из лучших воинов среди собравшегося под Акрой английского рыцарства.
Гисборн отдавал последние распоряжения, когда к нему подошел Уорвик.
- Зачем тебе это потребовалось, Гай? – задал он другу не дававший ему покоя вопрос.
- Мне нужно встретиться с моим связным в городе… у меня две недели не было повода появиться под стенами Акры…
- У тебя есть в Акре связной? – искренне удивился Джон. Будь он проклят, если он хоть раз за два года подозревал это.
- Конечно… и сейчас, когда Саладин готов запросить мир, мне просто любой ценой надо увидеться со своим знакомым.
- Ричард сегодня уверял, что Саладин продержится еще долго, и наша задача какими угодно средствами взять город и побыстрее…
- Лузиньяну надоело стряхивать со своих атласных одежд скорпионов? – усмехнулся Гай.– Ничего, скоро все кончится…
- Будешь докладывать Ричарду?
- Доложу, - кивнул Гай. – Когда вернусь.
- Не лезь там лишний раз куда не надо…
- И не собираюсь… сообщу королю, что ворота не открыли и никто не вышел…
Друзья рассмеялись и группа разведчиков исчезла во мраке.
Ничего опасного в движении к самой крепости не было. Крестоносцы контролировали большую часть берега, и прятаться нужно было скорее от глаз разведки других христианских армий. Гай и его воины искусно лавировали между старыми арабскими каменными крепостными строениями, сохранившимися вдоль берега. Дорога была недлинной. Вот они миновали последнее строение, внизу шумело море, к нему вела узкая пологая тропинка. А в воду уходили высокие каменные крепостные стены, с первого взгляда не имевшие ни проемов, ни уступов. Рыцари без рассуждений следовали за Гаем. Когда же воины спустились к воде, стало видно, что на стыке холма, с которого они спустились, и ближней стены, есть глубокая ниша, к которой можно было пройти по воде, почти не замочив ног, так там было мелко.
Знаком предложив своим спутникам подождать, Гисборн скользнул в нишу, где его должен был ждать связной, езид Ростом. Он являлся сюда по договоренности с Гаем каждый день в одно и то же время.
- Привет, - радостно бросил Гисборн, увидев, что Ростом на месте.
- Я больше не буду приходить сюда каждый день, - сердито сказал связник. – Меня могут выследить и поймать. Тебя не было две недели…
- Я не мог придти, Ростом… мое исчезновение должно иметь какое-то объяснение, иначе меня тоже могут выследить и поймать… - примирительно сказал Гай, протягивая езиду мешочек с весело звеневшими золотыми монетами. - Это плата вперед…
Ростом заметно смягчился.
- Все равно нам надо более твердо договариваться, - проговорил он.
- Хорошо, дружище… Я постараюсь не нарушать обещаний… но с нашим королем нельзя быть ни в чем уверенным…
- Это точно, - подтвердил Ростом. – Ваш король обманывает всех… и нас и вас…
- Что ты имеешь в виду? – насторожился Гай.
- Гисборн, я понимаю, что услышать то, что я сейчас тебе скажу о твоем короле, очень неприятно, но я должен тебя предупредить… ты всегда хорошо относился ко мне, в отличие от твоих соплеменников, ты видел во мне человека, а не «этого несчастного араба»…
- Ты не араб, - улыбнулся Гай.
- Я об этом и говорю… никому до этого нет дела, кроме тебя… поэтому я тебе скажу то, что никогда не сказал бы никому другому…потому что это не мое дело, если вы передеретесь, нам станет только лучше… Гисборн, ваш король за последние десять дней дважды был в крепости по приглашению Саладина, и оба раза приезжал на закате солнца и отправлялся назад до того, как рассветет… это было в прошлый вторник и три дня назад…он приезжал переодетый слугой…
Гай глубоко вдохнул. Вот то, что не давало ему покоя. Ни с того ни с сего король вдруг стал прихварывать и требовал оставить его в палатке одного, под наблюдением слуги, и ни в коем случае не тревожить. Дни, указанные езидом, совпадали с внезапно накатывающей хворью.
- Что ему здесь было нужно?! – придя в себя спросил Гисборн.
- Они обсуждали условия сдачи. Ричард принимал подарки и обещал, что все устроит согласно желаниям Саладина.
- Значит Саладин решился сдать город?
Ростом кивнул.
Сзади, из глубины ниши, послышался какой-то шум. Гай инстинктивно дернулся в сторону, что-то острое скользнуло по плечу, обожгло болью. Гай резко развернулся, выхватывая меч и защищая собой Ростома, у которого, как у гражданского чиновника, не было оружия. Его противник, бывший в маске и бесформенном черном балахоне, поднял меч и рванулся вперед. Гай скорее почувствовал, чем увидел, как езид отпрянул к стене, прячась и освобождая пространство для боя. Но боя не получилось. Гай поднырнул под меч, занесенный для страшного удара, готового лишить его жизни, и ударил со всей силы своего противника кулаком в лицо. Тот отлетел к противоположной стене, впечатался в нее и медленно сполз на пол. Гай подбежал к нему, сдернул маску. Увидел лицо королевского оруженосца МакИвина, и даже не удивился.
- Ты убил его… - с осуждением произнес позади него езид.
- Я старался… - пробормотал Гай. Раскаяния не было. Слишком многое было поставлено на карту. Если Ричард узнает, чем он занимается в то время, когда он должен выполнять его приказы, у него будут проблемы. Но как он мог быть столь неосторожен, что позволил себя выследить? Или его выследили не сегодня? А если король уже знает, с кем он встречается здесь? И попытка убить их – это приказ короля? А кто еще знает об этом? И защитит ли его имя принца Джона, если Гай рискнет вернуться в лагерь? А возвращаться надо, хотя бы для того, чтобы передать то, что он узнал, Уорвику…
Гай и Ростом уже поднялись наверх, когда на них накинулись охранявшие крепость курды. Резким движением толкнув связного к одному из своих рыцарей, Гай приказал им не ждать остальных, а убираться в лагерь и искать там Уорвика, чтобы рассказать тому о предательстве короля…
Убить короляБлизился рассвет. Уорвик в нетерпении бродил по лагерю, делая вид, что проверяет посты, и ожидая результатов ночной вылазки отряда. Задумавшись, забрел далеко в сторону и оказался на территории лагеря тирского князя-герцога Конрада Монтферратского. Сначала он хотел повернуть назад и тихо убраться туда, откуда пришел. Но потом какой-то странный шум, раздававшийся у палатки герцога, привлек его внимание. Уорвик подошел поближе. Трое оруженосцев Конрада из последних сил удерживали… ассасина, который будучи связанным по рукам и ногам, все-таки ухитрялся вырываться из рук своих врагов. Не обращая никакого внимания на Джона один из оруженосцев изловчился и ударил рукояткой кинжала ассасина по голове. Тот свалился к их ногам.
- Все равно ты у меня заговоришь, - рявкнул тот из слуг Конрада, что был постарше, и они потащили врага в палатку.
Донельзя удивленный Уорвик зашел следом. Оруженосцы уже привязали ассасина к столбу, поддерживавшему палатку, и насильно поили каким-то зельем.
- Граф, - услышал Джон хрипловатый голос Конрада. Он обернулся. Тот сидел на постели, обложенный подушками, и внимательно смотрел на гостя. – Как ты здесь оказался? Давненько тут никого ваших не наблюдалось… Не бойся, нападать не буду… Я ранен… Садись рядом…
Уорвик послушно сел на постель.
- Так что ты тут делаешь?
- Заблудился, - ответил Джон чистую правду. Видимо герцог понял это, потому что хрипло засмеялся:
- Заблудился, - повторил он. – До чего удачно… Я знаю, что ты черный рыцарь… погоди, не перебивай меня… я знаю, и этого довольно… Сейчас опиум подействует и этот ассасин заговорит. Мы узнаем все, кто и зачем его подослал. Хотя мне это и так известно. Сегодня утром этого человека, еще наряженного обычным арабом, видели мои люди… в компании МакИвина, королевского оруженосца… а сейчас он явился убивать меня в наряде ассасина, как того требует их традиция. Но мои люди хорошо обучены, и я еще не забыл, как держать меч. Поэтому еще жив. И мне не надо других доказательств, что этого человека нанял твой король.
- Но зачем ему это нужно? – недоумевал Уорвик. – Вы же делаете общее дело… Без твоих войск ему будет трудно взять крепость…
- Ему теперь вообще будет трудно взять крепость… Филипп (*французский король*) испугался, что Ричард тоже подошлет к нему убийц, и сбежал от меня прямо перед твоим приходом собираться… Уходит назад, домой… трус… У него же тоже счеты с Ричардом, тот не поделил остров Кипр напополам, а кажется именно так предусматривал их договор перед выступлением в поход. Делить пополам все приобретенные территории. И теперь Ричард не может простить Филиппу то, что не поделился с ним половиной острова. – Конрад расхохотался. – Хорошенькая у нас компания…
- Ну а ты?..
- А я терпеть не могу Лузиньяна… и пока он этого комедианта не выставит вон, я не буду иметь с Ричардом никакого дела… и он это прекрасно знает… Я его ненавижу, но я еще не дожил до того, чтобы подсылать к своим недругам наемных убийц… если припрет, я и сам справлюсь…
- Смотри, как бы поздно не было, - бросил Уорвик, втайне надеясь на то, что эти слова дадут свои плоды, и вышел из палатки.
Его все сильнее охватывало беспокойство по поводу отсутствия Гая.
- Джон, где тебя носит? – услышал он голос Гая, когда поравнялся с его палаткой.
- Это ты лучше скажи, где носит тебя, - сердито отозвался Уорвик. Он отодвинул полог и вошел внутрь. За ним последовал Гай, как оказалось искавший друга по всей территории лагеря. По обеим сторонам от входа стояли оруженосцы. Уорвик не мог припомнить, чтобы Гисборн раньше так серьезно относился к собственной безопасности. Он огляделся. Все шестеро рыцарей находились в палатке Гая, вольготно раскинувшись у стенок, и спали. На постели Гисборна сидел высокий черноволосый, черноглазый мужчина, с густой бородой и усами, обликом очень напоминавший курда, и напряженно смотревший на Джона. Все они были изрядно помяты, испачканы в пыли и крови… но все живы и как будто здоровы. Уорвик внимательно посмотрел на Гая. На его черной кожаной одежде мало были заметны следы ночных боев, но это если не приглядываться. Джон заметил, что Гисборн едва держится на ногах.
- Ранен? – заботливо спросил он.
Гай покачал головой.
- Так, задели немного… устал, как собака… сейчас парни принесут воды, приду в себя и можно поговорить… новости очень плохие, Джон…
- Догадываюсь, - процедил Уорвик. Он вкратце передал разговор с Конрадом.
- А это кто? – он кивнул на Ростома, прислушивающегося к их разговору. – Зачем ты притащил сюда этого курда?
- Это не курд, - тихо ответил Гай. – Это езид…
- Кто?
- Езид… они из Персии, как и часть курдов… но они поклоняются огню и враждуют с курдами… Ростома занесла нелегкая в Акру, езидов мало, пришлось притворяться курдом… я вышел на него и он стал нам помогать…потому что не любит Саладина, не любит курдов…
- Я европейцев тоже не люблю, - глухо сказал езид. – Ты единственный приличный человек среди них, Гисборн… Я уеду завтра…
- Езжай, - кивнул Гай. – Ты свободен. Даю слово, что тебя никто не будет удерживать. Только лучше выезжать затемно…
Вымывшись и поужинав Гай вышел с Джоном из палатки. Не столько хотелось подышать свежим воздухом, сколько только снаружи можно было быть уверенным, что их не подслушивают. Спать не хотелось.
- Тебе лучше уехать, - уговаривал Уорвик Гая, беспокоясь за друга. – Мы тут как-нибудь справимся сами.
- Как ты собираешься справляться? – усмехнулся Гисборн. – Тут необходимо радикально решать проблему.
- Думаешь, принц Джон будет лучшим королем Англии, чем Ричард? – открыто ляпнул Уорвик. Гай искоса взглянул на него.
- Почему нет?.. Надо продумать, как лучше сделать, чтобы Ричард отрекся, и у нас не было бы проблем… Зачем стране нужен такой король, который предает ее на каждом шагу…
Уорвик покраснел, искренне надеясь, что Гай этого не заметит.
- Прости, Гисборн… я уж было решил, что ты готов убить короля…
- Пока еще нет… - задумчиво и спокойно протянул Гисборн. – Я все-таки загляну к нему сегодня утром.
За палаткой послышались торопливые шаги Уильяма, оруженосца короля.
- Милорды, его величество приглашает вас на экстренное заседание совета. Поторопитесь пожалуйста.
Гай и Уорвик переглянулись.
- Гисборн, это может быть опасно, если это его идея – убрать тебя с дороги, то появившись у него, ты можешь попасть в ловушку…А мы вдвоем против всех остальных не справимся…
- Это не может быть ловушкой. Даю голову на отсечение, Ричард еще не знает, что я жив…
Гисборн, безмятежно посвистывая, направился к палатке короля. Уильям следовал за ними.
- А это кто? – на мгновение остановился Гай, увидев, что палатку короля охраняют совершенно незнакомые юные оруженосцы.
- Вчера прибыли… Десять человек, присланные брату принцем Джоном, как пополнение охраны.
- Да у него уже охраны столько, сколько у меня человек во всем отряде… - притворно возмутился Гисборн, беря молодежь на заметку. – Дармоеды…
- Сам ты – дармоед… - громко ответил на его слова совсем юный рыжий паренек, стоявший у входа в палатку. Гисборну показалось в его чертах что-то знакомое, он незаметно пригляделся и вдруг узнал своего Йоркширского соседа – Робина из Локсли. Когда Гай покидал свой дом, отправляясь в Лондон, мальчишка еще меч держать толком не умел. А теперь смотри-ка, оруженосец…
- Нет, я не дармоед, - весело сообщил ему Гай, не поддаваясь на агрессивный тон, и прошел в палатку.
- Доброе утро, - поздоровался он. И сразу понял, что не ошибся в своих подозрениях относительно Ричарда. Король вздрогнул от неожиданности и обернулся. Его глаза выражали такое безмерное удивление и такую ненависть, что Гисборну стало не по себе. Усилием воли справившись с непривычным чувством страха, Гай скроил невинное выражение лица и сообщил:
- Герцог Конрад просил вам, ваше величество, передать свою безмерную благодарность…
И снова глаза Ричарда полыхнули злобой. Король побыстрее отвернулся, но в палатке уже повисло напряжение, и многие рыцари поняли, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Гай рассчитал верно. Король не отдаст приказа о его аресте здесь, потому что он успеет и оружие обнажить и объяснить остальным, в чем дело. Ричарду сейчас это не выгодно. Приказ он отдаст позже, когда все разойдутся. Но он не собирается даваться ему в руки.
Наконец-то пришел вечно опаздывающий Лузиньян и совет начался. Собственно, это был не совет. Король Ричард собрал военачальников только для того, чтобы поставить их в известность о своем очередном решении.
- Я хочу сообщить всем, что султан Саладин согласился сдать крепость Акру до начала следующей недели. Войска будут выведены, я приказываю пропустить их беспрепятственно на соединение с их основными силами. Наша сторона выплачивает Саладину выкуп за город и отпускает всех пленников. После этого мы сможем беспрепятственно занять город.
«Свихнулся», - пронеслось в голове Гая. Судя по лицам присутствовавших, эта мысль посетила не его одного.
Ги де Лузиньян щурился, как сытая кошка. Конечно, ему-то точно не придется расплачиваться деньгами за уход султана из Акры. Деньги пойдут из кармана идиота Ричарда, и только из него, так как ни один другой государь не поддержит столь нелепые и невыгодные условия мира. А соответственно из кармана всех жителей Англии, опять поборы, опять недовольства, опять восстания… сколько уже выкачал денег из англичан этот король, практически не бывавший в Англии – уму непостижимо…
- Ваше величество, - сэр Беннет молитвенно прижал руки к груди. – Одумайтесь. Если силы Саладина соединятся, они нас разобьют. Филипп возвращается во Францию, Конрад устранился от дальнейших действий. У нас почти не остается сил…
- Взять труса, - юные оруженосцы Ричарда окружили сэра Беннета, заставив отдать им меч и под гробовое молчание остальных повели из палатки.
- Казнить ослушника, - бросил вслед Ричард и оруженосец постарше преданно и уверенно кивнул.
Уорвик смотрел на сидевшего напротив Гая и видел, как у того темнеют глаза, становясь совсем черными. Таким разгневанным он видел его всего дважды, и оба раза это было страшно. Сейчас он молил бога, чтобы его друг сдержался и не наломал дров. Гисборн мельком взглянул на Джона, дернул плечом и отвернулся.
- Я никого не задерживаю, - торжествующе объявил Ричард и военачальники потянулись к выходу.
- Уорвик, погоди…
Джон даже не оглянулся.
Гай и Уорвик вышли вместе.
- Я не вернусь туда, - сказал другу рыцарь свиты его величества. – Иначе я сверну ему шею… Я черный рыцарь… я прежде всего черный рыцарь, а уже потом …
- Занимаешься самовнушением? – усмехнулся Гай. – Мы действительно теперь только черные рыцари, и больше никто… Нас разжаловали молча, прямо сейчас… Как только мы останемся одни, на нас бросится свора королевских псов… У тебя есть, где спрятаться до завтра?..
Уорвик кивнул. Он был уверен, что Конрад примет их обоих с распростертыми объятиями.
Гай шел убивать короля. Еще накануне ему и в страшном сне не могло причудиться, что он решится на клятвопреступление, на убийство своего государя, своего командира. Но в том-то и дело, что вчера вечером Ричард в одночасье перестал быть для него и государем и командиром. Остался только никчемный бездарный лживый, тупой и жестокий властитель… и как король с легкостью поставил крест на своем рыцаре, так и Гай счел свой договор с королем расторгнутым. Гисборн не обманывал сам себя. Причиной его решения было не только желание не допустить этого позорного мира с Саладином, не только не допустить гибели рыцарей в случае соединения войск султана, но и желание спасти себя от неминуемой смерти в случае, если король останется жив. Если Ричард выиграет, то Гисборну и Уорвику больше не будет покоя ни на Востоке, ни в Европе. Гай даже не был уверен, что и принц Джон в этом случае сможет защитить его. Поэтому начатое дело следовало довести до конца, без всякой жалости.
Конрад отправил с Гаем трех своих слуг, нарядив их в одежды воинов ислама, а Уорвик с лошадьми должен был ждать их неподалеку. Отходившие в шесть часов утра из Палестины корабли французского короля Филиппа брали Уорвика и Гая на борт.
Гисборн и трое его спутников осторожно, не делая лишних движений, приблизились к палатке. Двоих из охраны, стоявших снаружи Гай вырубил ударами рукоятки меча. Парни были ни в чем не виноваты, и Гисборн не мог заставить себя убить их. Но бесчувствие в течение часа гарантировать вполне мог. Осторожно откинув полог, он бесшумно вошел в палатку короля, и точно также поступил с юными телохранителями, которые находились внутри. Гай находился уже рядом со спавшим Ричардом, когда один из слуг задел снаружи крепления соседней палатки. Та закачалась, разбудив обитателей. Увидев арабов рядом с палаткой короля, юноши рванулись наружу и Гай услышал истошный крик одного из парней:
- Мач, на короля совершено покушение, беги за помощью…
Откуда-то появились еще молодые оруженосцы в цветах короля Ричарда, Гисборн рванулся наружу, чтобы разделаться с неожиданной помехой. «Господи, сколько же их?». Махал мечом, стараясь не подпускать к себе и оглушать, не убивая, терял драгоценные секунды. Свистели стрелы, и в какой-то момент Гай осознал, что остался один, его спутники убиты, а парень, рыжий Робин из Локсли, ранен и лежит на земле. Он рванулся обратно в палатку короля, тот проснулся, но уже не был опасен Гаю. Меч взлетел и… натолкнулся на препятствие в виде меча Робина. Гай еще пытался прорваться к королю, которого своим телом закрывал мальчишка, но вскоре понял, что это бесполезно. Робин превосходно владел мечом, их силы были равны. Гай сделал последнюю попытку, попытался обмануть противника, но Робин не поддался на обман, а неосторожно вытянутую вперед правую руку пронзила острая боль. Гай едва успел перехватить меч левой. Но тут снаружи раздались крики и Гисборн метнулся к выходу.
- Не того ты защищаешь, - в сердцах крикнул он Робину.
Он едва успел. Сбежавшиеся на помощь рыцари сгрудились в палатке и у Гая появилось время исчезнуть из их видимости. Не обращая внимания на боль в раненой руке он в течение нескольких секунд, задыхаясь от быстрого бега, домчался до места, где его ждал Уорвик. И остановился, стиснув зубы и едва не застонав в голос от новой боли и горя. Его друг, с которым они прошли столько дорог, столько вынесли и пережили, лежал на песке рядом с лошадьми и умирал от случайной стрелы.
Гай упал на землю рядом с ним. Он уже видел, что ничем не может ему помочь.
- Джон, - позвал он. Раненый открыл глаза.
- А, живой, - еле слышно прошептал Уорвик и попытался улыбнуться. – А я даже и не понял, что случилось…Ну как, удалось?
Гисборн покачал головой.
- Жаль… не хотел я оставлять тебя одного, но приходится… я уже не смогу следовать за тобой. Береги себя и помни, Гисборн – ты черный рыцарь…! Принц Джон тебе поможет, вернешься в Англию, отправляйся прямо к нему…Прощай!
Гай закрыл другу глаза. Прочел молитву. Потом вытер невольные слезы, сел на коня и поскакал к причалу, где его ждал корабль.
Когда корабль прибыл на Мальту, Гисборна догнало письмо Конрада о том, что Ричард и Саладин заключили мир. Покушение на короля и пережитый им страх все-таки сыграли свою роль. Ричард пошел на соглашение с остальными христианскими государями. Выработанные ими совместно новые условия мира были приняты султаном. Акра была сдана, Саладин обязался возвратить Иерусалим и другие завоеванные им области в обмен на жизнь солдат мусульманского гарнизона, попавших в плен к Ричарду; кроме того султан обязался предоставить две тысячи заложников из знатных семей.
«Значит, все-таки все это было не зря!».
Корабль брал курс на Лондон.
@темы: Фанфикшн, Гай Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
пятница, 20 августа 2010
памяти Николая Васильевича Карпова
О том, как Мэриэн выдали замуж за любимого и что из этого вышло.
Когда сбываются мечты
- Мэриэн!
Эдвард был в бешенстве. Его дочь опять куда-то запропастилась в тот самый момент, когда Гисборн переступил порог дома. «Когда же я перестану потакать ей во всем», - вздохнул про себя Эдвард. Он радушно улыбнулся гостю и предложил присесть за стол.
- Я тороплюсь, - отрывисто бросил Гай. – Мэриэн, стало быть, нет?
Отец непокорной дочери опустил голову.
- Эдвард, давно пора отдать ее замуж. Еще немного, и она уже никому не будет нужна. Да и характерец у нее не подарок, - ухмыльнулся Гисборн.
Об их стычках с Мэриэн ходили легенды. Гисборн упорно добивался ее руки, а она столь же упорно уходила от ответа.
- Не себя ли Вы предлагаете в качестве жениха? – раздался сверху голос Мэриэн.
- А хоть бы и так, - рассмеялся Гай. – Возможно, в этот раз Вы меня удивите, прелесть моя.
Мэриэн спустилась вниз и, остановившись на последней ступеньке лестницы, лукаво взглянула на Гая.
- Все еще надеетесь, милорд. И вовсе я не Ваша прелесть.
- Я уж было подумал, что Вы вовсе не прелесть… - протянул Гай.
- Грубиян, - фыркнула Мэриэн.
- Уж, какой есть, - пожал плечами Гисборн.
- Так Вы снова с предложением? – насмешливо осведомилась девушка.
- Угу, - ничуть не смутился Гай.- Только я нашел Вам более подходящую кандидатуру…
Глаза девушки сверкнули недовольством.
- Вы решаете мою судьбу, даже не спрашивая моего мнения?
- А кто вообще спрашивал мнение женщины в этом городе?
- Но мой отец!
- Ваш отец будет рад такому зятю.
- Он, конечно, богат и знатен, - язвительно проговорила Мэрион.
- О, да! Его богатству позавидует сам король! – совершенно серьезно ответил Гай. – Впрочем…
- И Вы так легко отступитесь от меня, сэр Гай? – в ее голосе прозвучало разочарование.
- А я, Мэриэн, Вас бросаю. Теперь о Вашем женихе.
Гай помолчал.
- Он молод, хорош собой и… вы его любите, - неожиданно закончил он.
- Я никого не люблю, - Мэриэн отвернулась.
- О как! А как же Робин? – вкрадчиво поинтересовался Гисборн.
- Вы хотите сказать… - Мэриэн медленно повернулась к Гаю.
- Именно это я и хочу сказать. Поместье я ему отдам – оно мне ни к чему. Теперь я шериф. Денег дам… на первое время. Сделаю его своим советником, - Гай задумчиво покрутил в руках серебряный кубок.
- Думаете, таким образом от него избавиться? – холодно проговорила Мэриэн.
- Боже упаси! – в притворном ужасе округлил глаза Гай. – Он будет моим советником. Пусть трудится на благо Ноттингема на законных основаниях.
Мэриэн недоуменно смотрела на Гисборна.
- Так как Мэриэн? Вы согласны выйти замуж за Робина?
- Он откажется.
- От чего?
- От поместья… и должности..
- А от Вас?
- Никогда!
- По рукам, Эдвард?
Отец Мэриэн кивнул в знак согласия.
Робин Гуд, мрачно опустив голову, стоял в зале Ноттингемского замка. Гай сидел в кресле, сцепив руки у подбородка, и ждал, пока Робин ответит ему. Герой Шервуда хранил молчание.
- Так что, Локсли? Ты вернешься в свое поместье? – спокойно осведомился шериф. - Я так понимаю, молчание – знак согласия. Эй, Алан, проводи графа Локсли домой.
Алан шел чуть позади Робина, вроде как и ни при чем – на самом же деле, Гисборн дал четкие указания насчет Локсли – доставить домой, а будет сопротивляться - приволочь силой. «Дался ему Робин, - размышлял дорогой Алан, - только и забот, что силком тягать его в собственное поместье. Мне б лучше отдал, раз самому не гоже».
Дверь дома открылась. На пороге стоял старый слуга Робина.
- Милорд, Вы вернулись, - старик смахнул слезу. – Слава Богу, теперь все пойдет по-старому.
«Вспомнить бы как это – по-старому», - мелькнуло в голове у Робина.
За то время пока он бегал по лесам, он успел порядком подзабыть, как управлять поместьем. Признаться, ему вовсе не хотелось и сейчас этого делать. Но шериф (будь он трижды проклят!) в приказном порядке отправил его домой и еще порадовался тому, что скоро их свадьба с Мэриэн. Не преминул Гай и предупредить, мол, станешь графом и моим советником, не буду гонять твоих «соратников» - сами по деревням разбредуться. Но если только шаг в лес – казнь шайки-лейки обеспечена. И ни Мэриэн, ни подземный ход более не помогут. Так вот и сказал. Даже сейчас, вспоминая лицо Гисборна, Локсли скривился. Такой торжествующей усмешки он отродясь у него не видел, будто Гиззи взял приз…
- Отдаю тебе то, что всегда по праву принадлежало тебе, - в голосе шерифа звучало торжество, - поместье и Мэриэн. Требую в ответ совсем немного – подчинись закону и будь моим советником.
Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Мэриэн стояла перед зеркалом как изваяние. На лице ее не было ни кровинки, да и радости тоже особой не наблюдалось. Все рушилось. Больше она не сможет быть Ночным стражем, не за чем водить за нос Гая, она станет женой Робина (не этого ли ей всегда хотелось?), и самое мерзкое, что это счастье устроил ей Гай. Да еще намекнул, что сам скоро женится… Как он может?!
Служанки списывали ее состояние на волнение перед свадьбой и первой брачной ночью, а Мэриэн даже и не думала о свадьбе. Мысли ее были заняты Гаем и тем, как бы еще ему насолить. Но воображение, вместо картин мести, услужливо подсовывало то Гая, стоящего на коленях, то полуобнаженного, примеряющего доспехи… девушка в сердцах плюнула и, оттолкнув портниху, сбежала вниз.
- Отец, Гай не приходил?
- Дел у него нет других, как только к тебе ездить, - пробурчал Эдвард.
Леди Мэриэн фыркнула и выбежала из дома.
- Что делает прелестная леди Мэриэн в моем доме? – делая вид, что удивлен, осведомился шериф.
- Гай, отмени свадьбу! – потребовала Мэриэн.
Гай склонился над картой, пропустив требование мимо ушей. Мэриэн подошла к нему, мягко коснулась рукой плеча:
- Гай, ну, пожалуйста..
- Это не обсуждается, леди Мэриэн. Вы станете женой Локсли.
- Но Гай!
- Не об этом ли Вы мечтали? Не Вы ли мне говорили, что любите его?
- Ну… я…
- И будьте счастливы!
- А как же Вы, Гай?
- А что я? – удивленно приподнял бровь Гисборн. – Я повеселюсь на вашей свадьбе, лишу округу разбойников… а заодно и героя…
- Я так и думала, что Вы..
- Само собой, не по доброте душевной. Мне как-то легче без героев и разбойников.
- Вам, вам.. а другим?
- И другим! Леди Мэриэн, мое решение не нуждается в доработках!
Он искоса взглянул на ее расстроенное лицо.
- Идите, Мэриэн, - уже мягче проговорил он, – и готовьтесь к свадьбе.
Гисборн сделал Робина доверенным лицом, ни на секунду не спуская с него глаз. Тот злился – теперь он уже не чувствовал себя свободным. И, как ни странно, счастья от воссоединения с Мэриэн тоже не испытывал. Локсли сам настоял, чтобы она следила за домом. Гай же пошел дальше – разрешил ей выезжать из дома только с его разрешения. Пока такого разрешения получено не было.
Локсли мрачно просматривал документы о передаче налогов в армию короля, подсчитывал сданные продукты, шкуры, зерно. Гай то и дело обращался к нему за советом и как бы невзначай проговаривался, что думает сделать в замке, в ближайших деревнях…
Мэриэн сходила с ума дома, дел было много, но ее неудержимо тянуло в поле, хотелось пронестись на коне мимо реки, заблудиться в лесу, побыть одной и не слышать невесть откуда возникающих слуг.
Мэриэн влетела в замок, едва рассвет позолотил верхушки деревьев. Гисборн уже не спал. Он встал затемно – проверял посты у замка. Сейчас он наблюдал, как леди Мэриэн, спешившись, направилась к крыльцу.
- Что-то случилось, миледи? – осведомился он с галереи.
- Да, черт возьми! Он сбежал! Ты слышишь, шериф, твой любимый советник дал деру!
- Слышу, не стоит так кричать. Что Вы хотите от меня, Мэриэн?
- Верните мне его!
- Не понял… Локсли – Ваш муж. Ищите его сами. Я не буду вмешиваться в семейные дела, - пожал он плечами.
- Семейные дела?! – Мэриэн почти взлетела по ступенькам на галерею.
- Весьма благоразумно, миледи, а то слуги уже навострили уши, - ухмыльнулся Гисборн.
- Вы еще смеете издеваться?! Вы устроили мне эту, с позволения сказать, семейную жизнь! – она ткнула его в грудь кулачком.
Гисборн схватил ее за запястье, резко притянув к себе.
- Послушайте, миледи. Вы всегда жаждали быть с ним. Разве нет? Вы ловко водили меня за нос не один месяц, вы дважды огласились стать моей и дважды сбежали. Что вы хотите сейчас? Чтобы я отправился искать вашего мужа?
- Он Ваш советник, - напомнила Мэриэн, взглянув на Гая из-под ресниц.
- Оставьте Ваши уловки. У нас был простой договор. Или он граф и мой советник, тогда я благополучно забываю о его проделках, - Гай усмехнулся. – Или он разбойник, тогда я делаю его героем и казню.
- Казните? – Мэриэн побледнела.
- Конечно. Вы удивлены? Я представляю закон. Он – беззаконие. Какие выводы?
- Вы не сделаете этого, Гай… Я сделаю все, что Вы попросите.. Я…
- А мне ничего не надо от Вас, Мэриэн. К тому же, Вы жена преступника. Если до вечера он не явится, я объявлю его вне закона. И вас… тоже. Посажу Вас с темницу, - Гай потер подбородок, - на хлеб и воду. К слову, я могу это сделать сейчас.
Мэриэн не верила своим ушам.
- Помните, если до вечера он не объявится, - крикнул Гай ей вслед.
- Жители Ноттингемшира, по приказу шерифа леди Мэриэн Локсли арестована, как сообщница Робина Гуда. Робин, граф Локсли, лишается своих прав на земли, отныне все, кто будет укрывать его, признаются преступившими закон.
Мэриэн сидела в одной из небольших комнаток замка, перебирая в памяти все случившееся за день. Она прискакала к Гаю за помощью, и он ей отказал, отправилась на поиски Робина и нашла его – уговоры не помогли. Вернулась в Ноттингем. Зачем она это сделала? Кто мешал ей остаться в Шервуде? Да никто. Но никто и не предлагал. Она же сказала Робину все, но тот упрямо твердил, что не может быть советником при шерифе. Он-де его ненавидит… И он даже не остановил ее, когда она вскочила на коня и как ураган понеслась в замок. А что сделал Гай? Выслушал, чуть не выталкивал ее из замка, ну или, по крайней мере, не ограничивал ее свободу… до сегодняшнего утра. Так почему же она не ушла? «Потому что дура!» - убежденно проговорила Мэриэн.
Дверь тихонько скрипнула. На пороге стоял Гай.
- Мэриэн, к Вам пришел отец, - Гай пропустил вперед Эдварда.
Он пришел. Не мог не прийти. И конечно, пришел спасать ее. Мэриэн сидела в кресле, рядом с Гаем, рассматривая привезенные мастерами безделушки. О казни раструбили повсюду – он должен был появиться. Да и виселица возвышалась тут же на площади перед замком. Гай поднял глаза и их взгляды встретились. Гисборн медленно поднялся, спустился с крыльца, направляясь к Робину.
- Я знал, что ты придешь. Ну что – честный поединок или стенка на стенку?
- Один на один.
- До первой крови?
- До смерти.
- Ты сам этого хотел.
Лязгнули мечи.
Гисборн поднялся с коленей, отряхнув штаны.
- Ну вот и все.
Робина перенесли в замок. Он еще дышал.
- Похоже, Гисборн, я должен сказать тебе спасибо, - слабо проговорил он.
- Нет нужды. Героем быть всегда легче. Ты же идешь против кого-то… Но насколько лучше от этого тому, кто принимает помощь, герои не думают.
- Они были сыты!
- Дурак! Есть немало способов накормить нуждающихся, при этом не обязательно разворовывать обозы. Ведь потом с крестьян собирают в два раза больше!
- А что же ты?
- Я служил тому, кого это не занимало. А вот ты мог это сделать. Тебе была дана такая власть, и было оказано доверие. А что сделал ты?
Локсли молчал.
- Мог бы хотя бы остановить свою жену и оставить ее с собой.
- В лесу?
- Или не уходить в лес. Я думал, как не оставлять тебя героем… ты решил быть им до конца. Ну, что ж – пришлось подыграть. Ведь бой один на один – это благородно. А мог бы просто отправить на виселицу…
- Что будет с Мэриэн?
- Не знаю. Может, отправится в монастырь… может, вернется к отцу… Сама решит.
Гай гнал коня во весь опор. Вот и ворота замка. Спрыгнув с коня, он добежал до крыльца, взлетев по ступенькам, понесся вглубь замка. За дверью спальни было тихо. Гисборн распахнул дверь, пересек комнату и склонился над постелью:
- Мэриэн…
Он прижался губами к ее волосам. Женщина открыла глаза, прошептала:
- Ну, что ты, Гай, что ты… Все хорошо, посмотри на него – он похож на тебя.
Гай улыбнулся ей, нежно поцеловал:
- Я говорил, что ты будешь моей.
- Да-да, а еще ты говорил, что я отправлюсь в монастырь…
- Но резвый ум графини рассчитал, - съязвил Гисборн.
- Жаль, что я так плохо считаю, - улыбнулась Мэриэн. – Посмотри, мальчик мой, это твой папа.
Гай подхватил на руки малыша.
- Может, назовем его Робин, - подмигнул он жене.
- Боже упаси! Еще одного героя я не перенесу.
Когда сбываются мечты
- Мэриэн!
Эдвард был в бешенстве. Его дочь опять куда-то запропастилась в тот самый момент, когда Гисборн переступил порог дома. «Когда же я перестану потакать ей во всем», - вздохнул про себя Эдвард. Он радушно улыбнулся гостю и предложил присесть за стол.
- Я тороплюсь, - отрывисто бросил Гай. – Мэриэн, стало быть, нет?
Отец непокорной дочери опустил голову.
- Эдвард, давно пора отдать ее замуж. Еще немного, и она уже никому не будет нужна. Да и характерец у нее не подарок, - ухмыльнулся Гисборн.
Об их стычках с Мэриэн ходили легенды. Гисборн упорно добивался ее руки, а она столь же упорно уходила от ответа.
- Не себя ли Вы предлагаете в качестве жениха? – раздался сверху голос Мэриэн.
- А хоть бы и так, - рассмеялся Гай. – Возможно, в этот раз Вы меня удивите, прелесть моя.
Мэриэн спустилась вниз и, остановившись на последней ступеньке лестницы, лукаво взглянула на Гая.
- Все еще надеетесь, милорд. И вовсе я не Ваша прелесть.
- Я уж было подумал, что Вы вовсе не прелесть… - протянул Гай.
- Грубиян, - фыркнула Мэриэн.
- Уж, какой есть, - пожал плечами Гисборн.
- Так Вы снова с предложением? – насмешливо осведомилась девушка.
- Угу, - ничуть не смутился Гай.- Только я нашел Вам более подходящую кандидатуру…
Глаза девушки сверкнули недовольством.
- Вы решаете мою судьбу, даже не спрашивая моего мнения?
- А кто вообще спрашивал мнение женщины в этом городе?
- Но мой отец!
- Ваш отец будет рад такому зятю.
- Он, конечно, богат и знатен, - язвительно проговорила Мэрион.
- О, да! Его богатству позавидует сам король! – совершенно серьезно ответил Гай. – Впрочем…
- И Вы так легко отступитесь от меня, сэр Гай? – в ее голосе прозвучало разочарование.
- А я, Мэриэн, Вас бросаю. Теперь о Вашем женихе.
Гай помолчал.
- Он молод, хорош собой и… вы его любите, - неожиданно закончил он.
- Я никого не люблю, - Мэриэн отвернулась.
- О как! А как же Робин? – вкрадчиво поинтересовался Гисборн.
- Вы хотите сказать… - Мэриэн медленно повернулась к Гаю.
- Именно это я и хочу сказать. Поместье я ему отдам – оно мне ни к чему. Теперь я шериф. Денег дам… на первое время. Сделаю его своим советником, - Гай задумчиво покрутил в руках серебряный кубок.
- Думаете, таким образом от него избавиться? – холодно проговорила Мэриэн.
- Боже упаси! – в притворном ужасе округлил глаза Гай. – Он будет моим советником. Пусть трудится на благо Ноттингема на законных основаниях.
Мэриэн недоуменно смотрела на Гисборна.
- Так как Мэриэн? Вы согласны выйти замуж за Робина?
- Он откажется.
- От чего?
- От поместья… и должности..
- А от Вас?
- Никогда!
- По рукам, Эдвард?
Отец Мэриэн кивнул в знак согласия.
Робин Гуд, мрачно опустив голову, стоял в зале Ноттингемского замка. Гай сидел в кресле, сцепив руки у подбородка, и ждал, пока Робин ответит ему. Герой Шервуда хранил молчание.
- Так что, Локсли? Ты вернешься в свое поместье? – спокойно осведомился шериф. - Я так понимаю, молчание – знак согласия. Эй, Алан, проводи графа Локсли домой.
Алан шел чуть позади Робина, вроде как и ни при чем – на самом же деле, Гисборн дал четкие указания насчет Локсли – доставить домой, а будет сопротивляться - приволочь силой. «Дался ему Робин, - размышлял дорогой Алан, - только и забот, что силком тягать его в собственное поместье. Мне б лучше отдал, раз самому не гоже».
Дверь дома открылась. На пороге стоял старый слуга Робина.
- Милорд, Вы вернулись, - старик смахнул слезу. – Слава Богу, теперь все пойдет по-старому.
«Вспомнить бы как это – по-старому», - мелькнуло в голове у Робина.
За то время пока он бегал по лесам, он успел порядком подзабыть, как управлять поместьем. Признаться, ему вовсе не хотелось и сейчас этого делать. Но шериф (будь он трижды проклят!) в приказном порядке отправил его домой и еще порадовался тому, что скоро их свадьба с Мэриэн. Не преминул Гай и предупредить, мол, станешь графом и моим советником, не буду гонять твоих «соратников» - сами по деревням разбредуться. Но если только шаг в лес – казнь шайки-лейки обеспечена. И ни Мэриэн, ни подземный ход более не помогут. Так вот и сказал. Даже сейчас, вспоминая лицо Гисборна, Локсли скривился. Такой торжествующей усмешки он отродясь у него не видел, будто Гиззи взял приз…
- Отдаю тебе то, что всегда по праву принадлежало тебе, - в голосе шерифа звучало торжество, - поместье и Мэриэн. Требую в ответ совсем немного – подчинись закону и будь моим советником.
Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Мэриэн стояла перед зеркалом как изваяние. На лице ее не было ни кровинки, да и радости тоже особой не наблюдалось. Все рушилось. Больше она не сможет быть Ночным стражем, не за чем водить за нос Гая, она станет женой Робина (не этого ли ей всегда хотелось?), и самое мерзкое, что это счастье устроил ей Гай. Да еще намекнул, что сам скоро женится… Как он может?!
Служанки списывали ее состояние на волнение перед свадьбой и первой брачной ночью, а Мэриэн даже и не думала о свадьбе. Мысли ее были заняты Гаем и тем, как бы еще ему насолить. Но воображение, вместо картин мести, услужливо подсовывало то Гая, стоящего на коленях, то полуобнаженного, примеряющего доспехи… девушка в сердцах плюнула и, оттолкнув портниху, сбежала вниз.
- Отец, Гай не приходил?
- Дел у него нет других, как только к тебе ездить, - пробурчал Эдвард.
Леди Мэриэн фыркнула и выбежала из дома.
- Что делает прелестная леди Мэриэн в моем доме? – делая вид, что удивлен, осведомился шериф.
- Гай, отмени свадьбу! – потребовала Мэриэн.
Гай склонился над картой, пропустив требование мимо ушей. Мэриэн подошла к нему, мягко коснулась рукой плеча:
- Гай, ну, пожалуйста..
- Это не обсуждается, леди Мэриэн. Вы станете женой Локсли.
- Но Гай!
- Не об этом ли Вы мечтали? Не Вы ли мне говорили, что любите его?
- Ну… я…
- И будьте счастливы!
- А как же Вы, Гай?
- А что я? – удивленно приподнял бровь Гисборн. – Я повеселюсь на вашей свадьбе, лишу округу разбойников… а заодно и героя…
- Я так и думала, что Вы..
- Само собой, не по доброте душевной. Мне как-то легче без героев и разбойников.
- Вам, вам.. а другим?
- И другим! Леди Мэриэн, мое решение не нуждается в доработках!
Он искоса взглянул на ее расстроенное лицо.
- Идите, Мэриэн, - уже мягче проговорил он, – и готовьтесь к свадьбе.
Гисборн сделал Робина доверенным лицом, ни на секунду не спуская с него глаз. Тот злился – теперь он уже не чувствовал себя свободным. И, как ни странно, счастья от воссоединения с Мэриэн тоже не испытывал. Локсли сам настоял, чтобы она следила за домом. Гай же пошел дальше – разрешил ей выезжать из дома только с его разрешения. Пока такого разрешения получено не было.
Локсли мрачно просматривал документы о передаче налогов в армию короля, подсчитывал сданные продукты, шкуры, зерно. Гай то и дело обращался к нему за советом и как бы невзначай проговаривался, что думает сделать в замке, в ближайших деревнях…
Мэриэн сходила с ума дома, дел было много, но ее неудержимо тянуло в поле, хотелось пронестись на коне мимо реки, заблудиться в лесу, побыть одной и не слышать невесть откуда возникающих слуг.
Мэриэн влетела в замок, едва рассвет позолотил верхушки деревьев. Гисборн уже не спал. Он встал затемно – проверял посты у замка. Сейчас он наблюдал, как леди Мэриэн, спешившись, направилась к крыльцу.
- Что-то случилось, миледи? – осведомился он с галереи.
- Да, черт возьми! Он сбежал! Ты слышишь, шериф, твой любимый советник дал деру!
- Слышу, не стоит так кричать. Что Вы хотите от меня, Мэриэн?
- Верните мне его!
- Не понял… Локсли – Ваш муж. Ищите его сами. Я не буду вмешиваться в семейные дела, - пожал он плечами.
- Семейные дела?! – Мэриэн почти взлетела по ступенькам на галерею.
- Весьма благоразумно, миледи, а то слуги уже навострили уши, - ухмыльнулся Гисборн.
- Вы еще смеете издеваться?! Вы устроили мне эту, с позволения сказать, семейную жизнь! – она ткнула его в грудь кулачком.
Гисборн схватил ее за запястье, резко притянув к себе.
- Послушайте, миледи. Вы всегда жаждали быть с ним. Разве нет? Вы ловко водили меня за нос не один месяц, вы дважды огласились стать моей и дважды сбежали. Что вы хотите сейчас? Чтобы я отправился искать вашего мужа?
- Он Ваш советник, - напомнила Мэриэн, взглянув на Гая из-под ресниц.
- Оставьте Ваши уловки. У нас был простой договор. Или он граф и мой советник, тогда я благополучно забываю о его проделках, - Гай усмехнулся. – Или он разбойник, тогда я делаю его героем и казню.
- Казните? – Мэриэн побледнела.
- Конечно. Вы удивлены? Я представляю закон. Он – беззаконие. Какие выводы?
- Вы не сделаете этого, Гай… Я сделаю все, что Вы попросите.. Я…
- А мне ничего не надо от Вас, Мэриэн. К тому же, Вы жена преступника. Если до вечера он не явится, я объявлю его вне закона. И вас… тоже. Посажу Вас с темницу, - Гай потер подбородок, - на хлеб и воду. К слову, я могу это сделать сейчас.
Мэриэн не верила своим ушам.
- Помните, если до вечера он не объявится, - крикнул Гай ей вслед.
- Жители Ноттингемшира, по приказу шерифа леди Мэриэн Локсли арестована, как сообщница Робина Гуда. Робин, граф Локсли, лишается своих прав на земли, отныне все, кто будет укрывать его, признаются преступившими закон.
Мэриэн сидела в одной из небольших комнаток замка, перебирая в памяти все случившееся за день. Она прискакала к Гаю за помощью, и он ей отказал, отправилась на поиски Робина и нашла его – уговоры не помогли. Вернулась в Ноттингем. Зачем она это сделала? Кто мешал ей остаться в Шервуде? Да никто. Но никто и не предлагал. Она же сказала Робину все, но тот упрямо твердил, что не может быть советником при шерифе. Он-де его ненавидит… И он даже не остановил ее, когда она вскочила на коня и как ураган понеслась в замок. А что сделал Гай? Выслушал, чуть не выталкивал ее из замка, ну или, по крайней мере, не ограничивал ее свободу… до сегодняшнего утра. Так почему же она не ушла? «Потому что дура!» - убежденно проговорила Мэриэн.
Дверь тихонько скрипнула. На пороге стоял Гай.
- Мэриэн, к Вам пришел отец, - Гай пропустил вперед Эдварда.
Он пришел. Не мог не прийти. И конечно, пришел спасать ее. Мэриэн сидела в кресле, рядом с Гаем, рассматривая привезенные мастерами безделушки. О казни раструбили повсюду – он должен был появиться. Да и виселица возвышалась тут же на площади перед замком. Гай поднял глаза и их взгляды встретились. Гисборн медленно поднялся, спустился с крыльца, направляясь к Робину.
- Я знал, что ты придешь. Ну что – честный поединок или стенка на стенку?
- Один на один.
- До первой крови?
- До смерти.
- Ты сам этого хотел.
Лязгнули мечи.
Гисборн поднялся с коленей, отряхнув штаны.
- Ну вот и все.
Робина перенесли в замок. Он еще дышал.
- Похоже, Гисборн, я должен сказать тебе спасибо, - слабо проговорил он.
- Нет нужды. Героем быть всегда легче. Ты же идешь против кого-то… Но насколько лучше от этого тому, кто принимает помощь, герои не думают.
- Они были сыты!
- Дурак! Есть немало способов накормить нуждающихся, при этом не обязательно разворовывать обозы. Ведь потом с крестьян собирают в два раза больше!
- А что же ты?
- Я служил тому, кого это не занимало. А вот ты мог это сделать. Тебе была дана такая власть, и было оказано доверие. А что сделал ты?
Локсли молчал.
- Мог бы хотя бы остановить свою жену и оставить ее с собой.
- В лесу?
- Или не уходить в лес. Я думал, как не оставлять тебя героем… ты решил быть им до конца. Ну, что ж – пришлось подыграть. Ведь бой один на один – это благородно. А мог бы просто отправить на виселицу…
- Что будет с Мэриэн?
- Не знаю. Может, отправится в монастырь… может, вернется к отцу… Сама решит.
Гай гнал коня во весь опор. Вот и ворота замка. Спрыгнув с коня, он добежал до крыльца, взлетев по ступенькам, понесся вглубь замка. За дверью спальни было тихо. Гисборн распахнул дверь, пересек комнату и склонился над постелью:
- Мэриэн…
Он прижался губами к ее волосам. Женщина открыла глаза, прошептала:
- Ну, что ты, Гай, что ты… Все хорошо, посмотри на него – он похож на тебя.
Гай улыбнулся ей, нежно поцеловал:
- Я говорил, что ты будешь моей.
- Да-да, а еще ты говорил, что я отправлюсь в монастырь…
- Но резвый ум графини рассчитал, - съязвил Гисборн.
- Жаль, что я так плохо считаю, - улыбнулась Мэриэн. – Посмотри, мальчик мой, это твой папа.
Гай подхватил на руки малыша.
- Может, назовем его Робин, - подмигнул он жене.
- Боже упаси! Еще одного героя я не перенесу.
@темы: проза, то ли шутка, то ли нет, Гай Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (13)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
памяти Николая Васильевича Карпова
Глава 5.
Несостоявшееся обручение.Каролина вынашивала мысль о замужестве долго. Надо было найти веские доводы, что-то такое, чтобы отец сразу согласился отдать ее замуж за рыцаря. Ее нимало не смущало, что она не знает о рыцаре ничего, даже его имени. Отчего ей так захотелось замуж именно за него, она бы не объяснила толком. Недостатка в поклонниках она не испытывала. Даже в ранней юности ответила одному из юношей согласием. Юный баронет отправился в Святую землю, лелеемый надеждой разбогатеть и по возвращении взять еще в качестве приза Каролину. Но шли годы, юноша не подавал о себе вестей, Каролине надоело ждать, и она решила, что пора замуж. Если бы остались в живых ее братья, ее мнения никто бы и не спросил – выдали бы за богатого титулованного соседа и благополучно забыли. Но с тех пор, как граф получил известие о гибели сыновей, он и слышать ничего не хотел о браке дочери. А еще Каролине удалось выудить с него обещание, что она выйдет замуж за того, кого сама выберет. И вот она нашла такого человека… но как теперь уговорить отца? Из задумчивости ее вывел разговор двух служанок, она и не заметила, как оказалась во дворе.
- Теперь он женится на мне, - круглолицая девушка прижала ладони к щекам и глупо захихикала. – Я жду ребенка от него.
- Глупышка, он может отказаться, - подруга смотрела на нее полными ужаса глазами.
- Нет, не отвертится. Раз на сеновале нас застала сестра Катарина, - девушка осеклась, увидев дочь графа.
В глазах Каролины зажегся какой-то странный огонек, наконец, она узнала о безотказном средстве… «Что же мне теперь лечь к нему в постель? А может… хватит и того, что я скажу об этом отцу. Никто же не сможет опровергнуть этих слов». Это «признание» она решила оставить на крайний случай, если все остальные варианты провалятся. Развернувшись, девушка быстро побежала разыскивать отца.
- Мелиса, расскажите мне о себе, - попросил Гай, приняв очередную дозу лекарства.
- Мне нечего сказать… Я жила в замке. Мой отец… барон. Был еще старший брат. Он уехал в Святую землю и больше я его не видела. Мать сильно болела. Отец замучился со мной и отправил в монастырь, - она улыбнулась.
- С Вами можно замучиться? – удивленно произнес рыцарь.
- Спросите у сестры Катарины, - хихикнула девушка.
- Почему Вы решили остаться в монастыре?
- Отец не прислал за мной, когда обещал… Я решила стать невестой Христовой.
- Удивительно.
- Почему?
- Вы очень привлекательны, - помолчав, ответил Гисборн, - и полны жизни.
Мелисанта покраснела.
Граф, услышав о том, что его дочь собралась замуж невесть за кого, немедля отправился к рыцарю.
- Сестра, выйдете, мне надо поговорить с сэром рыцарем.
- Я не могу, ваша Милость, мне наказали быть с ним неотлучно, - тихо, но твердо ответила девушка.
- Бог с Вами. Сэр.. я не знаю Вашего имени.
- Родерик.
- Сэр Родерик, что вы такого наговорили моей дочери, что она вообразила невесть что?
- Я никогда не говорил с мисс Каролиной.
- Тогда отчего она вбила себе в голову, что вы женитесь на ней?
Гай даже приподнялся от неожиданности.
- Что я сделаю? – хрипло спросил он.
- Женитесь… - как-то растерянно пробормотал граф.
- Простите, граф, я не могу жениться на Вашей дочери. У меня обет. Я никогда не женюсь.
- Сэр Родерик, все мы знаем цену обетам.
- Я говорю совершенно серьезно. Объяснять я ничего не буду. Но надеюсь, больше мы к этому разговору не вернемся.
- Вы бедны, сэр Родерик. Это поправимо.
- Ваше сиятельство, - голос рыцаря стал жестче. – Ни Вы, ни Ваша дочь меня не знаете. Для нее это блажь. Для меня – нарушение обета. Давайте сойдемся на этом.
Граф удивленно посмотрел на рыцаря. В чем-то он был прав, да и, по чести сказать, графу не хотелось отдавать свою дочь замуж.. за незнакомца.
- Хорошо. Вы убедили меня, Родерик.
Едва дверь за хозяином дома закрылась, Мелисанта неслышно подошла к Гаю.
- Что за обет? – вырвалось у нее.
- Мой милый ангел, сядь сюда, - Гай похлопал по одеялу.
Мелиса покорно села рядом.
- Обет я, конечно, придумал прямо сейчас. Но как только смогу двигаться, сразу же попрошу в ближайшей церкви его узаконить. Я никогда не женюсь, Мелиса, потому что моя любовь, также как и любовь ко мне приносит несчастья, приносит смерть…
- Нет, неправда. А как же отпущение грехов? Вера?
- Это все уже не для меня. Я обречен быть одиноким черным рыцарем.
Он мягко посмотрел на нее.
- Ты добрая девушка, оставайся такой всегда.
Несостоявшееся обручение.Каролина вынашивала мысль о замужестве долго. Надо было найти веские доводы, что-то такое, чтобы отец сразу согласился отдать ее замуж за рыцаря. Ее нимало не смущало, что она не знает о рыцаре ничего, даже его имени. Отчего ей так захотелось замуж именно за него, она бы не объяснила толком. Недостатка в поклонниках она не испытывала. Даже в ранней юности ответила одному из юношей согласием. Юный баронет отправился в Святую землю, лелеемый надеждой разбогатеть и по возвращении взять еще в качестве приза Каролину. Но шли годы, юноша не подавал о себе вестей, Каролине надоело ждать, и она решила, что пора замуж. Если бы остались в живых ее братья, ее мнения никто бы и не спросил – выдали бы за богатого титулованного соседа и благополучно забыли. Но с тех пор, как граф получил известие о гибели сыновей, он и слышать ничего не хотел о браке дочери. А еще Каролине удалось выудить с него обещание, что она выйдет замуж за того, кого сама выберет. И вот она нашла такого человека… но как теперь уговорить отца? Из задумчивости ее вывел разговор двух служанок, она и не заметила, как оказалась во дворе.
- Теперь он женится на мне, - круглолицая девушка прижала ладони к щекам и глупо захихикала. – Я жду ребенка от него.
- Глупышка, он может отказаться, - подруга смотрела на нее полными ужаса глазами.
- Нет, не отвертится. Раз на сеновале нас застала сестра Катарина, - девушка осеклась, увидев дочь графа.
В глазах Каролины зажегся какой-то странный огонек, наконец, она узнала о безотказном средстве… «Что же мне теперь лечь к нему в постель? А может… хватит и того, что я скажу об этом отцу. Никто же не сможет опровергнуть этих слов». Это «признание» она решила оставить на крайний случай, если все остальные варианты провалятся. Развернувшись, девушка быстро побежала разыскивать отца.
- Мелиса, расскажите мне о себе, - попросил Гай, приняв очередную дозу лекарства.
- Мне нечего сказать… Я жила в замке. Мой отец… барон. Был еще старший брат. Он уехал в Святую землю и больше я его не видела. Мать сильно болела. Отец замучился со мной и отправил в монастырь, - она улыбнулась.
- С Вами можно замучиться? – удивленно произнес рыцарь.
- Спросите у сестры Катарины, - хихикнула девушка.
- Почему Вы решили остаться в монастыре?
- Отец не прислал за мной, когда обещал… Я решила стать невестой Христовой.
- Удивительно.
- Почему?
- Вы очень привлекательны, - помолчав, ответил Гисборн, - и полны жизни.
Мелисанта покраснела.
Граф, услышав о том, что его дочь собралась замуж невесть за кого, немедля отправился к рыцарю.
- Сестра, выйдете, мне надо поговорить с сэром рыцарем.
- Я не могу, ваша Милость, мне наказали быть с ним неотлучно, - тихо, но твердо ответила девушка.
- Бог с Вами. Сэр.. я не знаю Вашего имени.
- Родерик.
- Сэр Родерик, что вы такого наговорили моей дочери, что она вообразила невесть что?
- Я никогда не говорил с мисс Каролиной.
- Тогда отчего она вбила себе в голову, что вы женитесь на ней?
Гай даже приподнялся от неожиданности.
- Что я сделаю? – хрипло спросил он.
- Женитесь… - как-то растерянно пробормотал граф.
- Простите, граф, я не могу жениться на Вашей дочери. У меня обет. Я никогда не женюсь.
- Сэр Родерик, все мы знаем цену обетам.
- Я говорю совершенно серьезно. Объяснять я ничего не буду. Но надеюсь, больше мы к этому разговору не вернемся.
- Вы бедны, сэр Родерик. Это поправимо.
- Ваше сиятельство, - голос рыцаря стал жестче. – Ни Вы, ни Ваша дочь меня не знаете. Для нее это блажь. Для меня – нарушение обета. Давайте сойдемся на этом.
Граф удивленно посмотрел на рыцаря. В чем-то он был прав, да и, по чести сказать, графу не хотелось отдавать свою дочь замуж.. за незнакомца.
- Хорошо. Вы убедили меня, Родерик.
Едва дверь за хозяином дома закрылась, Мелисанта неслышно подошла к Гаю.
- Что за обет? – вырвалось у нее.
- Мой милый ангел, сядь сюда, - Гай похлопал по одеялу.
Мелиса покорно села рядом.
- Обет я, конечно, придумал прямо сейчас. Но как только смогу двигаться, сразу же попрошу в ближайшей церкви его узаконить. Я никогда не женюсь, Мелиса, потому что моя любовь, также как и любовь ко мне приносит несчастья, приносит смерть…
- Нет, неправда. А как же отпущение грехов? Вера?
- Это все уже не для меня. Я обречен быть одиноким черным рыцарем.
Он мягко посмотрел на нее.
- Ты добрая девушка, оставайся такой всегда.
@темы: проза, Гай Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
памяти Николая Васильевича Карпова
Глава 4.
ПесняГлава 4.
Песня
Повозка въехала в селение. Его нельзя было назвать бедным. Дома были ухожены, а жители хоть не очень богаты, но явно не нуждались. Крестьяне с интересом разглядывали незнакомцев. Ральф хлестнул лошадку и поехал по самой широкой дороге в селении. Дома нигде не было видно. Чем дальше убегала дорога, тем богаче становились дома. Было понятно, что тут живут зажиточные крестьяне. Пару раз они даже стучались в ворота очередного дома, но их постигала неудача. В конце концов, Ральф остановил лошадь и спросил у какой-то матроны, где дом господина. Та махнула рукой в неопределенном направлении. Ральф все ехал вперед, там, где вдалеке виднелась рощица. Почти уверенный в том, что это уже околица, он опустил голову и, не надеясь найти волшебный замок (он отчего-то представлял себе жилище рыцаря именно так) вдруг остановился как вкопанный. Повозку тряхнуло. Отец Ральф сразу понял, что это господский дом. Он прятался в роще, поэтому сразу не был замечен путешественниками. Господский дом был двухэтажным, рядом с ним была постройка, напоминающая конюшню, позади раскинулся маленький садик, да и укреплен он был много лучше других домов в селении. Путники въехали во двор.
Из дому вышел хозяин. Улыбка расцвела на его лице, когда сестра Катарина протянула ему послание от настоятельницы. Граф Солвиль пробежал его глазами и, позвав слуг, распорядился, чтобы раненого разместили в одной из лучших комнат.
Мелисанта с интересом рассматривала дом и хозяев. Граф был довольно высокого роста, с благородным лицом, которое сейчас освещала улыбка, отчего его синие глаза искрились. Должно быть, ему было за пятьдесят. Девушка, вышедшая навстречу гостям вслед за графом, была хороша собой, но менее приветлива. Едва ли она была в восторге от гостей, но как только отец сказал ей, что в доме у них будет жить рыцарь, которому требуется помощь, она сразу заулыбалась. Про себя Мелисента решила, что это, должно быть, дочь хозяина. И девушка не ошиблась. Молодую графиню звали Каролина.. Отец любил ее и во всем потакал. Его сыновья погибли в Святой земле, и дочь стала единственной его отрадой в жизни. Каролина недовольно взглянула на Мелисанту, но почти сразу успокоилась, увидев на ней монашеский наряд.
Потянулись дни, похожие один на другой. Сестра Катарина была строга и все время давала Лисе какие-то поручения: сходить в деревню за овощами, убрать в комнате, приготовить отвар. Отец Ральф, видя усердие и искреннюю заботу Мел о раненом, решил открыть ей тайны целебного средства. Правда, далеко не все можно было найти в окрестных лесах, поэтому они очень аккуратно использовали то, что оставалось у монаха еще со Святой земли, и попутно искали те травы, которые обладают похожим действием.
- Запоминай, Мелисанта, тебе это пригодится в дальнейшем, - наущала Катарина послушницу.
Мелисанта кивала головой, с жадностью впитывая новые знания, но мысли ее все время витали рядом с раненым. Ее не оставляли с ним наедине, даже когда он спал.
Каролина же, пользуясь своими привилегиями хозяйки дома, то и дело заглядывала к Гаю. По слухам, этот рыцарь служил некогда при принце Джоне и Ричарде Львиное Сердце, баснословно разбогател и даже спрятал где-то в лесах свои сокровища. Каролина изо всех сил старалась пробраться поближе к раненому, чтобы получше рассмотреть его. То, что ей было видно с порога, внушало некоторую надежду на то, что рыцарь хорош собой. Она разглядела черные волнистые волосы, точеный профиль и пару раз слышала из-за двери бархатистый тихий голос. Остальное ее воображение дорисовало само.
Однако сестра Катарина была непреклонна. Монахиня подозревала, что девушкой движет отнюдь не забота о здоровье рыцаря. К тому же, явная настырность Каролины уже начинала раздражать Катарину и она решила побеседовать с отцом девушки
Еще толком ничего о нем не зная, девушка строила планы, как она обвенчается с рыцарем. Его желания в этом случае не играли роли. Каролина была уверена в своей красоте. Гай, несмотря на слабость, не мог не заметить, как хозяйская дочь по поводу и без заглядывает в комнату. Она была хороша, но отчего-то совсем не волновала его. Едва ее головка показывалась в дверях, он тут же закрывал глаза, что и позволяло сестре Катарине отправлять настырную девицу из комнаты. Сама она тоже мало знала о рыцаре. Только то, что рассказал ей отец Ральф, но это были настолько скудные сведения, что сестра просто не знала, как взяться за это дело. Она решила посоветоваться с отцом Ральфом.
- Сестра, что тут раздумывать? – беззаботно отозвался Ральф. – Мы знаем о нем мало, но, по виду его не скажешь, что он богат. Просто скажите, что он беден.
- Отец Ральф, граф очень любит свою дочь, вполне может и пойти у нее на поводу.
- Сестра Катарина, стоит сначала сказать девушке, что рыцарь беден, как церковная мышь, а потом думать, как действовать дальше.
Разговор происходил в комнате, где лежал раненый. Гай с интересом прислушивался к нему. Быть мужем Каролины ему не хотелось, и он пытался прокрутить возможные версии отказа. Да, Каролина – девушка красивая, но своенравная и избалованная, она может уговорить папочку на этот брак. Не понятно, отчего она не хочет поговорить с ним. «Не иначе боится, что я буду против… Или наоборот, так в себе уверена…» - усмехнулся он. Была одна мысль, которая крутилась в его голове. Это был и отказ, и не отказ одновременно. Но при таком развитии событий, надо было избежать помолвки.
Монахи еще долго обсуждали, как им взяться за это дело.
- У меня не хотите спросить? – донесся до них голос рыцаря.
Заговорщики вздрогнули.
- Вам нравится дочь хозяина? – не известно с чего выдала сестра Катарина.
- Она хорошенькая.
- Стало быть, мы зря все это придумываем?
- Вам не надо ничего придумывать. Я, действительно, беден. На месте графа я бы не отдал свою дочь за нищего.
- Граф богат, - заметил отец Ральф.
- Да, но это его богатство. Прежде чем я соберусь женится… - Гай неловко повернулся и застонал. - одним словом, я не женюсь, пока сам не смогу что-то дать жене. А принять чужое я не могу. И не хочу.
- Рыцарь, - усмехнулась сестра Катарина. – И где вы хотите это взять?
- Вам, кажется, нужно было отвадить от меня дочь хозяина? – в тон ей ответил Гай.
Он откинулся на подушку и прикрыл глаза. Этот спор отнял у него силы. Ему хотелось, чтобы пришел тот ангел, который пел, пока его везли сюда. Ангел с тихим голосом и грустными глазами.
Каролина опередила заговорщиков. Она стояла перед отцом, умоляюще глядя на него, и, надув губки, просила:
- Отец, пожалуйста, я так хочу выйти за него замуж.
- Доченька, ты ровным счетом ничего о нем не знаешь.
- Он рыцарь.
- Это, безусловно, очень важно. Откуда он? Беден или богат? К тому же он не очень здоров.
- Папочка, я буду ухаживать за ним.
Граф лишь улыбнулся. Представить себе Каролину, ухаживающую за больным рыцарем, он не мог.
- Я поговорю с ним, - вздохнул отец.
Каролина обняла его за шею и звонко поцеловала в щеку. Она понимала, что рыцарь может и отказаться. Но как-то на ярмарке случайно услышала, что существует безотказное средство. Что это такое, она не знала, но решила, во что бы то ни стало, узнать и применить его.
- Мелисанта, - сестра Катарина строго смотрела на подопечную. – Мне нужно отправиться в монастырь. Я вернусь к вечеру. Отец Ральф отправится за травами. Ты остаешься с раненым. Смотри, чтобы его не беспокоили лишний раз.
Мелисанта невольно покраснела и кивнула. Она понимала, о ком говорит сестра, но так же твердо, как Катарина едва ли смогла бы выставить хозяйскую дочь.
Мелисанта сидела у изголовья кровати и тихонько напевала недавно услышанную песню. Она легко запоминала текст и мелодию, а от этой песни все внутри сжималось. Баллада рассказывала о несчастном рыцаре, незаконнорожденном бастарде, полюбившем девушку, которая отчего-то не ответила ему взаимностью. И он убил ее. Лиса как раз дошла до момента, где рыцарь признается в любви красавице.
Гай не спал, он лежал с закрытыми глазами, слушая нежный голос своего ангела. Но не бестелесного, а живого – из плоти и крови, и этот ангел пел его историю. Рыцарь открыл глаза.
- Откуда ты знаешь эту песню? – его голос был немного охрипшим.
Мелисанта вздрогнула и посмотрела на него. На нее смотрели внимательные голубые глаза, в которых было столько боли, что девушка невольно подалась к нему и встревожено спросила:
- Вам больно, милорд?
- нет. Откуда ты знаешь эту песню, - настойчиво повторил он.
- Я слышала ее на днях на улице.
Лицо рыцаря потемнело, он закрыл глаза.
- И что там было дальше? – почти шепотом проговорил он.
- Она предала его. Он ее убил…
- Заколол мечом, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Гай.
- Да. Вы тоже слышали эту песню?
Рот его искривился в усмешке.
- Это про меня.
Мелисанта во все глаза смотрела на него.
- Да, да про меня.
- Вы бастард? – отчего-то спросила она.
- Странно, что тебя беспокоит именно это, - язвительно заметил он.
- Меня это не заботит. Все люди равны перед богом.
- Да. Только одни получают все, а другие…
- Как Вас зовут, сэр рыцарь?
- Гай. Меня зовут Гай Гисборн.
Девушка побледнела и перекрестилась.
- Этого не может быть. Вы же сгорели в Ноттингеме, - в ужасе прошептала она.
- Как видишь, нет. Откуда тебе это известно? Ноттингем не так близко отсюда.
- Новости разлетаются быстро. Все знают, что погиб Робин Гуд и многие его друзья.
- А я ему друг? – заинтересовался Гисборн.
Она кивнула.
- Так говорят. Это неправда?
- Это уже неважно. Меня считают погибшим? Может, оно и к лучшему… - рыцарь замолчал и, повернув голову, стал рассматривать девушку.
Мелисанта опустила глаза. Ее распирало любопытство, хотелось узнать о той, кто пренебрег им. Но спросить об этом она никогда бы не решилась. Даже такой с потемневшим, осунувшимся лицом, заросшим щетиной, черными растрепанными волосами, он казался ей очень красивым. А еще – глаза. В них было столько боли…и света, что она не могла поверить, что он убил любимую…
Дверь приоткрылась. На пороге стояла Каролина.
- Могу я поговорить с рыцарем?
- Он спит, Ваша милость, - тихо ответила Мелисанта.
- Выйди! Я разбужу его.
- Я не могу выйти. Мой долг – быть рядом с ним, - в голосе у Мелисанты зазвучали стальные нотки.
Каролина не ожидала от этой серой мышки подобного тона.
- Ты понимаешь, с кем говоришь? – почти прошипела она.
- Вы – дочь хозяина, но приказывать мне не имеете права. Я вам не служанка.
У Гая невольно дрогнули губы, такого он не ожидал от монашки, но ему было приятно… что это есть в ней.
Каролина, фыркнув, вылетела из комнаты.
- А вы не так просты, как кажетесь, - раздался тихий голос Гая. – Могу я попросить вас…
- Мелисанта.
- Могу я попросить вас, Мелисанта. Не говорите никому моего имени.
- Хорошо. Но почему?
- Я хочу забыть прошлое. Все. Хочу начать другую жизнь, - он перевел на нее взгляд.
- Прошлое не забудется…
- Возможно, но я больше не хочу носить имя Гисборн.
Мелисанта покачала головой, но ничего не ответила.
- Спасибо, сестра.
- Я еще не приняла постриг, - вырвалось у нее.
Гай улыбнулся и мягко коснулся ее руки.
- Это ничего. Вы же хотите этого?
Мелисанта опустила голову. Она уже не была уверена, что хочет всю жизнь провести в монастыре.
ПесняГлава 4.
Песня
Повозка въехала в селение. Его нельзя было назвать бедным. Дома были ухожены, а жители хоть не очень богаты, но явно не нуждались. Крестьяне с интересом разглядывали незнакомцев. Ральф хлестнул лошадку и поехал по самой широкой дороге в селении. Дома нигде не было видно. Чем дальше убегала дорога, тем богаче становились дома. Было понятно, что тут живут зажиточные крестьяне. Пару раз они даже стучались в ворота очередного дома, но их постигала неудача. В конце концов, Ральф остановил лошадь и спросил у какой-то матроны, где дом господина. Та махнула рукой в неопределенном направлении. Ральф все ехал вперед, там, где вдалеке виднелась рощица. Почти уверенный в том, что это уже околица, он опустил голову и, не надеясь найти волшебный замок (он отчего-то представлял себе жилище рыцаря именно так) вдруг остановился как вкопанный. Повозку тряхнуло. Отец Ральф сразу понял, что это господский дом. Он прятался в роще, поэтому сразу не был замечен путешественниками. Господский дом был двухэтажным, рядом с ним была постройка, напоминающая конюшню, позади раскинулся маленький садик, да и укреплен он был много лучше других домов в селении. Путники въехали во двор.
Из дому вышел хозяин. Улыбка расцвела на его лице, когда сестра Катарина протянула ему послание от настоятельницы. Граф Солвиль пробежал его глазами и, позвав слуг, распорядился, чтобы раненого разместили в одной из лучших комнат.
Мелисанта с интересом рассматривала дом и хозяев. Граф был довольно высокого роста, с благородным лицом, которое сейчас освещала улыбка, отчего его синие глаза искрились. Должно быть, ему было за пятьдесят. Девушка, вышедшая навстречу гостям вслед за графом, была хороша собой, но менее приветлива. Едва ли она была в восторге от гостей, но как только отец сказал ей, что в доме у них будет жить рыцарь, которому требуется помощь, она сразу заулыбалась. Про себя Мелисента решила, что это, должно быть, дочь хозяина. И девушка не ошиблась. Молодую графиню звали Каролина.. Отец любил ее и во всем потакал. Его сыновья погибли в Святой земле, и дочь стала единственной его отрадой в жизни. Каролина недовольно взглянула на Мелисанту, но почти сразу успокоилась, увидев на ней монашеский наряд.
Потянулись дни, похожие один на другой. Сестра Катарина была строга и все время давала Лисе какие-то поручения: сходить в деревню за овощами, убрать в комнате, приготовить отвар. Отец Ральф, видя усердие и искреннюю заботу Мел о раненом, решил открыть ей тайны целебного средства. Правда, далеко не все можно было найти в окрестных лесах, поэтому они очень аккуратно использовали то, что оставалось у монаха еще со Святой земли, и попутно искали те травы, которые обладают похожим действием.
- Запоминай, Мелисанта, тебе это пригодится в дальнейшем, - наущала Катарина послушницу.
Мелисанта кивала головой, с жадностью впитывая новые знания, но мысли ее все время витали рядом с раненым. Ее не оставляли с ним наедине, даже когда он спал.
Каролина же, пользуясь своими привилегиями хозяйки дома, то и дело заглядывала к Гаю. По слухам, этот рыцарь служил некогда при принце Джоне и Ричарде Львиное Сердце, баснословно разбогател и даже спрятал где-то в лесах свои сокровища. Каролина изо всех сил старалась пробраться поближе к раненому, чтобы получше рассмотреть его. То, что ей было видно с порога, внушало некоторую надежду на то, что рыцарь хорош собой. Она разглядела черные волнистые волосы, точеный профиль и пару раз слышала из-за двери бархатистый тихий голос. Остальное ее воображение дорисовало само.
Однако сестра Катарина была непреклонна. Монахиня подозревала, что девушкой движет отнюдь не забота о здоровье рыцаря. К тому же, явная настырность Каролины уже начинала раздражать Катарину и она решила побеседовать с отцом девушки
Еще толком ничего о нем не зная, девушка строила планы, как она обвенчается с рыцарем. Его желания в этом случае не играли роли. Каролина была уверена в своей красоте. Гай, несмотря на слабость, не мог не заметить, как хозяйская дочь по поводу и без заглядывает в комнату. Она была хороша, но отчего-то совсем не волновала его. Едва ее головка показывалась в дверях, он тут же закрывал глаза, что и позволяло сестре Катарине отправлять настырную девицу из комнаты. Сама она тоже мало знала о рыцаре. Только то, что рассказал ей отец Ральф, но это были настолько скудные сведения, что сестра просто не знала, как взяться за это дело. Она решила посоветоваться с отцом Ральфом.
- Сестра, что тут раздумывать? – беззаботно отозвался Ральф. – Мы знаем о нем мало, но, по виду его не скажешь, что он богат. Просто скажите, что он беден.
- Отец Ральф, граф очень любит свою дочь, вполне может и пойти у нее на поводу.
- Сестра Катарина, стоит сначала сказать девушке, что рыцарь беден, как церковная мышь, а потом думать, как действовать дальше.
Разговор происходил в комнате, где лежал раненый. Гай с интересом прислушивался к нему. Быть мужем Каролины ему не хотелось, и он пытался прокрутить возможные версии отказа. Да, Каролина – девушка красивая, но своенравная и избалованная, она может уговорить папочку на этот брак. Не понятно, отчего она не хочет поговорить с ним. «Не иначе боится, что я буду против… Или наоборот, так в себе уверена…» - усмехнулся он. Была одна мысль, которая крутилась в его голове. Это был и отказ, и не отказ одновременно. Но при таком развитии событий, надо было избежать помолвки.
Монахи еще долго обсуждали, как им взяться за это дело.
- У меня не хотите спросить? – донесся до них голос рыцаря.
Заговорщики вздрогнули.
- Вам нравится дочь хозяина? – не известно с чего выдала сестра Катарина.
- Она хорошенькая.
- Стало быть, мы зря все это придумываем?
- Вам не надо ничего придумывать. Я, действительно, беден. На месте графа я бы не отдал свою дочь за нищего.
- Граф богат, - заметил отец Ральф.
- Да, но это его богатство. Прежде чем я соберусь женится… - Гай неловко повернулся и застонал. - одним словом, я не женюсь, пока сам не смогу что-то дать жене. А принять чужое я не могу. И не хочу.
- Рыцарь, - усмехнулась сестра Катарина. – И где вы хотите это взять?
- Вам, кажется, нужно было отвадить от меня дочь хозяина? – в тон ей ответил Гай.
Он откинулся на подушку и прикрыл глаза. Этот спор отнял у него силы. Ему хотелось, чтобы пришел тот ангел, который пел, пока его везли сюда. Ангел с тихим голосом и грустными глазами.
Каролина опередила заговорщиков. Она стояла перед отцом, умоляюще глядя на него, и, надув губки, просила:
- Отец, пожалуйста, я так хочу выйти за него замуж.
- Доченька, ты ровным счетом ничего о нем не знаешь.
- Он рыцарь.
- Это, безусловно, очень важно. Откуда он? Беден или богат? К тому же он не очень здоров.
- Папочка, я буду ухаживать за ним.
Граф лишь улыбнулся. Представить себе Каролину, ухаживающую за больным рыцарем, он не мог.
- Я поговорю с ним, - вздохнул отец.
Каролина обняла его за шею и звонко поцеловала в щеку. Она понимала, что рыцарь может и отказаться. Но как-то на ярмарке случайно услышала, что существует безотказное средство. Что это такое, она не знала, но решила, во что бы то ни стало, узнать и применить его.
- Мелисанта, - сестра Катарина строго смотрела на подопечную. – Мне нужно отправиться в монастырь. Я вернусь к вечеру. Отец Ральф отправится за травами. Ты остаешься с раненым. Смотри, чтобы его не беспокоили лишний раз.
Мелисанта невольно покраснела и кивнула. Она понимала, о ком говорит сестра, но так же твердо, как Катарина едва ли смогла бы выставить хозяйскую дочь.
Мелисанта сидела у изголовья кровати и тихонько напевала недавно услышанную песню. Она легко запоминала текст и мелодию, а от этой песни все внутри сжималось. Баллада рассказывала о несчастном рыцаре, незаконнорожденном бастарде, полюбившем девушку, которая отчего-то не ответила ему взаимностью. И он убил ее. Лиса как раз дошла до момента, где рыцарь признается в любви красавице.
Гай не спал, он лежал с закрытыми глазами, слушая нежный голос своего ангела. Но не бестелесного, а живого – из плоти и крови, и этот ангел пел его историю. Рыцарь открыл глаза.
- Откуда ты знаешь эту песню? – его голос был немного охрипшим.
Мелисанта вздрогнула и посмотрела на него. На нее смотрели внимательные голубые глаза, в которых было столько боли, что девушка невольно подалась к нему и встревожено спросила:
- Вам больно, милорд?
- нет. Откуда ты знаешь эту песню, - настойчиво повторил он.
- Я слышала ее на днях на улице.
Лицо рыцаря потемнело, он закрыл глаза.
- И что там было дальше? – почти шепотом проговорил он.
- Она предала его. Он ее убил…
- Заколол мечом, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Гай.
- Да. Вы тоже слышали эту песню?
Рот его искривился в усмешке.
- Это про меня.
Мелисанта во все глаза смотрела на него.
- Да, да про меня.
- Вы бастард? – отчего-то спросила она.
- Странно, что тебя беспокоит именно это, - язвительно заметил он.
- Меня это не заботит. Все люди равны перед богом.
- Да. Только одни получают все, а другие…
- Как Вас зовут, сэр рыцарь?
- Гай. Меня зовут Гай Гисборн.
Девушка побледнела и перекрестилась.
- Этого не может быть. Вы же сгорели в Ноттингеме, - в ужасе прошептала она.
- Как видишь, нет. Откуда тебе это известно? Ноттингем не так близко отсюда.
- Новости разлетаются быстро. Все знают, что погиб Робин Гуд и многие его друзья.
- А я ему друг? – заинтересовался Гисборн.
Она кивнула.
- Так говорят. Это неправда?
- Это уже неважно. Меня считают погибшим? Может, оно и к лучшему… - рыцарь замолчал и, повернув голову, стал рассматривать девушку.
Мелисанта опустила глаза. Ее распирало любопытство, хотелось узнать о той, кто пренебрег им. Но спросить об этом она никогда бы не решилась. Даже такой с потемневшим, осунувшимся лицом, заросшим щетиной, черными растрепанными волосами, он казался ей очень красивым. А еще – глаза. В них было столько боли…и света, что она не могла поверить, что он убил любимую…
Дверь приоткрылась. На пороге стояла Каролина.
- Могу я поговорить с рыцарем?
- Он спит, Ваша милость, - тихо ответила Мелисанта.
- Выйди! Я разбужу его.
- Я не могу выйти. Мой долг – быть рядом с ним, - в голосе у Мелисанты зазвучали стальные нотки.
Каролина не ожидала от этой серой мышки подобного тона.
- Ты понимаешь, с кем говоришь? – почти прошипела она.
- Вы – дочь хозяина, но приказывать мне не имеете права. Я вам не служанка.
У Гая невольно дрогнули губы, такого он не ожидал от монашки, но ему было приятно… что это есть в ней.
Каролина, фыркнув, вылетела из комнаты.
- А вы не так просты, как кажетесь, - раздался тихий голос Гая. – Могу я попросить вас…
- Мелисанта.
- Могу я попросить вас, Мелисанта. Не говорите никому моего имени.
- Хорошо. Но почему?
- Я хочу забыть прошлое. Все. Хочу начать другую жизнь, - он перевел на нее взгляд.
- Прошлое не забудется…
- Возможно, но я больше не хочу носить имя Гисборн.
Мелисанта покачала головой, но ничего не ответила.
- Спасибо, сестра.
- Я еще не приняла постриг, - вырвалось у нее.
Гай улыбнулся и мягко коснулся ее руки.
- Это ничего. Вы же хотите этого?
Мелисанта опустила голову. Она уже не была уверена, что хочет всю жизнь провести в монастыре.
@темы: Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
памяти Николая Васильевича Карпова
Глава 3.
ПослушаниеГлава 3.
Послушание
Монастырь Святого Стефана по праву считался самым лучшим. Сюда отправляли своих дочерей учиться смирению и азам домашнего хозяйства многие именитые лорды. Настоятельница – мать Элинор – появившаяся здесь несколько лет тому назад, сумела из захудалого монастыря сделать один из самых богатейших. Без сомнения, в этом не малую роль играли дворяне, отправлявшие сюда дочерей. Богатые дары сыпались как из рога изобилия и в благодарность от мужчин, взявших в жены девушек-воспитанниц.
Матушка никогда не отказывала в помощи ни одному человеку, внезапно появившемуся на пороге обители. Она свято верила, что любого, кто стучит в эти двери, посылает Господь. На попечении у нее сейчас было десять девушек. Всего же в монастыре жило немногим более тридцати монахинь
Мать Элинор наблюдала за тем, как послушницы крутятся у повозки, чему-то усмехаясь. В конце концов терпение ее лопнуло.
- А ну-ка марш отсюда! – грозно скомандовала Элинор. – Ишь развеселились. И позовите Мелисанту.
Мелисанта была ее любимицей. Девушка появилась в монастыре довольно давно, ей тогда не было и десяти лет. Отец хотел, чтобы она пожила тут пару лет, кое-чему научилась, а главное – перестала быть такой строптивой и дерзкой. Однако подходил к концу четвертый год пребывания Мелисанты в монастыре, а забирать ее никто и не собирался.
Мелиса буквально вылетела во двор.
Это была невысокая девушка с темно-каштановыми волосами и глазами неопределенного цвета. Он менялся в зависимости от освещения и настроения, то приобретая зеленый оттенок, то вдруг сменялся карим. Тепло, лучившееся из глаз, смягчало резковатые черты лица, а полные губки готовы были растянуться в улыбке. Отец Ральф невольно залюбовался ею.
- Вы звали меня, матушка? – с трудом отдышавшись, выпалила она.
- Мелиса, сколько раз я говорила – не носись как ураган. Девушке, а тем более будущей монахине, не пристало так бегать. Поспокойнее, постепеннее. Отдышись.
Мелиса привела дыхание в порядок и потупила взор. Настоятельница, улыбаясь, покачала головой:
- Тебе бы в бродячий театр, а не в монастырь. Но звала я тебя не за этим. Ты мне часто говорила, что хочешь стать монахиней. Ты всегда хорошо исполняла все мои поручения, не гнушаясь самой тяжелой работой. Так вот, девочка моя, сегодня твое заключительное испытание. Если ты пройдешь его, то я обещаю рассмотреть твою просьбу. Ты знаешь, что мне хотелось для тебя иной судьбы, но, видно, так уж суждено… Ты, конечно, уже слышала, что к нам привезли раненого. Я отправляю тебя в деревню, будешь помогать отцу Ральфу за ним ухаживать. На это время ты освобождаешься ото всех дел, будь около него неотлучно. Помни – его жизнь в твоих руках.
- Но Святой отец, - начала Мелиса.
- Отец Ральф покажет тебе все, что надо делать, научить всему. Ему надо идти в свой приход, как он сказал, поэтому учись поусерднее. Тебе всегда пригодится умение ухаживать за ранеными. Да, отец Ральф?
Священник кивнул в ответ.
- Да, девочка моя, с вами отправится сестра Катарина. Так мне будет спокойнее, да и тебе тоже.
Повозка снова затряслась по ухабам. Мелисанта сидела рядом с рыцарем, меняя повязку на его голове. Сестра Катарина уселась рядом с Ральфом, твердо решив молчать до конца пути.
Мужчина, лежавший рядом, был непохож на всех, кого она видела до того. Надо признаться, ее опыт в общении с мужчинами был весьма скудным. Отец, кузены, изредка приезжавшие в их замок, да те рыцари, что проезжали мимо обители. Рыцарей она, правда, видела издалека, со стен и то, если не была занята работой, что случалось крайне редко. А сейчас… мужчина был так близко. И никто не мешал ей его разглядывать.
За время пути Гай сильно похудел, осунулся. Черты лица его заострились, и он был похож на хищную птицу. Черные волосы мужчины были грязными и спутанными. Поскольку глаза, его были закрыты, то их цвет остался загадкой для девушки. Мелису поразило то, что губы незнакомца были сжаты так плотно, что казались выцветшими.
- И как картина? – раздался насмешливый голос отца Ральфа. – Стоит того, чтобы оставлять его жить?
- Грешно так шутить, святой отец, - одернула его сестра Катарина, – каждый человек достоин жизни. Не мы ее дали ему, не нам и отбирать…
- А если он был убийцей, предателем? – заинтересовался отец Ральф.
- Каждый человек может исправиться, - смиренно проговорила девушка. Она уже вязла себя в руки и теперь, подняв голову, лукаво взглянула на святого отца.
- Вы же сами спасли его, отец Ральф. Отчего же сейчас ведете такие беседы?
- Спас, да, - Ральф кивнул. – Честно говоря, я и не надеялся, что он жив.
- Чего ж ради вы… Кстати, как вы его нашли? – она с подозрением взглянула на святого отца.
Отец Ральф был счастлив: наконец-то у него появились собеседники. Более того, люди, которые с удовольствием выслушают, а даст Бог, и поверят предложенной версии. Приосанившись, он начал свой рассказ. По его истории выходило, что он спас его чуть не из огня, чудом увернувшись от летящих стрел и, кроме того, прикрывая его свои телом.
Мелиса с сомнением смотрела на него. Ральф не был стройным юношей, чтобы с легкостью уворачиваться от града стрел.
- А что вы делали в огне? Что горело? Сеновал? – хихикнула девушка.
- Мелисанта, - пытаясь быть грозной, произнесла сестра Катарина, но ей не удалось сдержать улыбку, уж больно забавным был монах.
- Почему сеновал? – обиделся святой отец. – Замок…
- Вы жили в замке? – заинтересовалась Мелиса.
- Да, дитя мое. Это был огромный замок. – И отец Ральф поведал ей о замке. Тут уж он припомнил все, что когда-либо видел в замках: от герольдов до вышитых панелей. Катарина жадно ловила каждое слово Ральфа, она сроду не бывала в замках, Мелисанта же слушала с интересом, но улыбка то и дело мелькала на ее губах.
- Какой же вы выдумщик, Святой отец, - улыбнулась она.
- Ты мне не веришь, дитя мое? – возмутился Ральф.
- Отчего же… вы, конечно, бывали в замках. Но не жили там, точно не жили. Ваш замок больше похож на королевский… и не очень настоящий. Признайтесь, это ведь из легенд об Артуре?
- Вы поймали меня, дитя мое. – Ральф насупился и почти сразу расхохотался.
Девушка в ответ рассмеялась звенящим смехом, а потом тихо запела. Сквозь туман, окутывавший сознание рыцаря, пробился негромкий нежный голосок, напевавший печальную песню. Неимоверным усилием Гай заставил себя открыть глаза и увидел… ангела. Лучи солнца играли на золотистых прядях волос девушки, лицо, склоненное над ним, было печально, а губы двигались в такт мелодии. Глаза их на мгновение встретились…
«Значит, я все-таки умер и попал в Рай. Могло быть и хуже» - устало подумал рыцарь и снова погрузился в сон.
ПослушаниеГлава 3.
Послушание
Монастырь Святого Стефана по праву считался самым лучшим. Сюда отправляли своих дочерей учиться смирению и азам домашнего хозяйства многие именитые лорды. Настоятельница – мать Элинор – появившаяся здесь несколько лет тому назад, сумела из захудалого монастыря сделать один из самых богатейших. Без сомнения, в этом не малую роль играли дворяне, отправлявшие сюда дочерей. Богатые дары сыпались как из рога изобилия и в благодарность от мужчин, взявших в жены девушек-воспитанниц.
Матушка никогда не отказывала в помощи ни одному человеку, внезапно появившемуся на пороге обители. Она свято верила, что любого, кто стучит в эти двери, посылает Господь. На попечении у нее сейчас было десять девушек. Всего же в монастыре жило немногим более тридцати монахинь
Мать Элинор наблюдала за тем, как послушницы крутятся у повозки, чему-то усмехаясь. В конце концов терпение ее лопнуло.
- А ну-ка марш отсюда! – грозно скомандовала Элинор. – Ишь развеселились. И позовите Мелисанту.
Мелисанта была ее любимицей. Девушка появилась в монастыре довольно давно, ей тогда не было и десяти лет. Отец хотел, чтобы она пожила тут пару лет, кое-чему научилась, а главное – перестала быть такой строптивой и дерзкой. Однако подходил к концу четвертый год пребывания Мелисанты в монастыре, а забирать ее никто и не собирался.
Мелиса буквально вылетела во двор.
Это была невысокая девушка с темно-каштановыми волосами и глазами неопределенного цвета. Он менялся в зависимости от освещения и настроения, то приобретая зеленый оттенок, то вдруг сменялся карим. Тепло, лучившееся из глаз, смягчало резковатые черты лица, а полные губки готовы были растянуться в улыбке. Отец Ральф невольно залюбовался ею.
- Вы звали меня, матушка? – с трудом отдышавшись, выпалила она.
- Мелиса, сколько раз я говорила – не носись как ураган. Девушке, а тем более будущей монахине, не пристало так бегать. Поспокойнее, постепеннее. Отдышись.
Мелиса привела дыхание в порядок и потупила взор. Настоятельница, улыбаясь, покачала головой:
- Тебе бы в бродячий театр, а не в монастырь. Но звала я тебя не за этим. Ты мне часто говорила, что хочешь стать монахиней. Ты всегда хорошо исполняла все мои поручения, не гнушаясь самой тяжелой работой. Так вот, девочка моя, сегодня твое заключительное испытание. Если ты пройдешь его, то я обещаю рассмотреть твою просьбу. Ты знаешь, что мне хотелось для тебя иной судьбы, но, видно, так уж суждено… Ты, конечно, уже слышала, что к нам привезли раненого. Я отправляю тебя в деревню, будешь помогать отцу Ральфу за ним ухаживать. На это время ты освобождаешься ото всех дел, будь около него неотлучно. Помни – его жизнь в твоих руках.
- Но Святой отец, - начала Мелиса.
- Отец Ральф покажет тебе все, что надо делать, научить всему. Ему надо идти в свой приход, как он сказал, поэтому учись поусерднее. Тебе всегда пригодится умение ухаживать за ранеными. Да, отец Ральф?
Священник кивнул в ответ.
- Да, девочка моя, с вами отправится сестра Катарина. Так мне будет спокойнее, да и тебе тоже.
Повозка снова затряслась по ухабам. Мелисанта сидела рядом с рыцарем, меняя повязку на его голове. Сестра Катарина уселась рядом с Ральфом, твердо решив молчать до конца пути.
Мужчина, лежавший рядом, был непохож на всех, кого она видела до того. Надо признаться, ее опыт в общении с мужчинами был весьма скудным. Отец, кузены, изредка приезжавшие в их замок, да те рыцари, что проезжали мимо обители. Рыцарей она, правда, видела издалека, со стен и то, если не была занята работой, что случалось крайне редко. А сейчас… мужчина был так близко. И никто не мешал ей его разглядывать.
За время пути Гай сильно похудел, осунулся. Черты лица его заострились, и он был похож на хищную птицу. Черные волосы мужчины были грязными и спутанными. Поскольку глаза, его были закрыты, то их цвет остался загадкой для девушки. Мелису поразило то, что губы незнакомца были сжаты так плотно, что казались выцветшими.
- И как картина? – раздался насмешливый голос отца Ральфа. – Стоит того, чтобы оставлять его жить?
- Грешно так шутить, святой отец, - одернула его сестра Катарина, – каждый человек достоин жизни. Не мы ее дали ему, не нам и отбирать…
- А если он был убийцей, предателем? – заинтересовался отец Ральф.
- Каждый человек может исправиться, - смиренно проговорила девушка. Она уже вязла себя в руки и теперь, подняв голову, лукаво взглянула на святого отца.
- Вы же сами спасли его, отец Ральф. Отчего же сейчас ведете такие беседы?
- Спас, да, - Ральф кивнул. – Честно говоря, я и не надеялся, что он жив.
- Чего ж ради вы… Кстати, как вы его нашли? – она с подозрением взглянула на святого отца.
Отец Ральф был счастлив: наконец-то у него появились собеседники. Более того, люди, которые с удовольствием выслушают, а даст Бог, и поверят предложенной версии. Приосанившись, он начал свой рассказ. По его истории выходило, что он спас его чуть не из огня, чудом увернувшись от летящих стрел и, кроме того, прикрывая его свои телом.
Мелиса с сомнением смотрела на него. Ральф не был стройным юношей, чтобы с легкостью уворачиваться от града стрел.
- А что вы делали в огне? Что горело? Сеновал? – хихикнула девушка.
- Мелисанта, - пытаясь быть грозной, произнесла сестра Катарина, но ей не удалось сдержать улыбку, уж больно забавным был монах.
- Почему сеновал? – обиделся святой отец. – Замок…
- Вы жили в замке? – заинтересовалась Мелиса.
- Да, дитя мое. Это был огромный замок. – И отец Ральф поведал ей о замке. Тут уж он припомнил все, что когда-либо видел в замках: от герольдов до вышитых панелей. Катарина жадно ловила каждое слово Ральфа, она сроду не бывала в замках, Мелисанта же слушала с интересом, но улыбка то и дело мелькала на ее губах.
- Какой же вы выдумщик, Святой отец, - улыбнулась она.
- Ты мне не веришь, дитя мое? – возмутился Ральф.
- Отчего же… вы, конечно, бывали в замках. Но не жили там, точно не жили. Ваш замок больше похож на королевский… и не очень настоящий. Признайтесь, это ведь из легенд об Артуре?
- Вы поймали меня, дитя мое. – Ральф насупился и почти сразу расхохотался.
Девушка в ответ рассмеялась звенящим смехом, а потом тихо запела. Сквозь туман, окутывавший сознание рыцаря, пробился негромкий нежный голосок, напевавший печальную песню. Неимоверным усилием Гай заставил себя открыть глаза и увидел… ангела. Лучи солнца играли на золотистых прядях волос девушки, лицо, склоненное над ним, было печально, а губы двигались в такт мелодии. Глаза их на мгновение встретились…
«Значит, я все-таки умер и попал в Рай. Могло быть и хуже» - устало подумал рыцарь и снова погрузился в сон.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
памяти Николая Васильевича Карпова
Глава 2
ПутешествиеГлава 2
Путешествие
Утром отец Ральф отправился в ближайшее селение. После недолгих переговоров ему удалось раздобыть повозку, несколько простыней и простую одежду. Он переодел рыцаря, запихнул его одежду под солому, и они отправились в путь. Монах вез его в ближайший монастырь, где Гая ждал надлежащий уход и хорошие условия.
Дорога сменилась лесной тропой. Часто попадались выступившие корни деревьев, кочки и размытые дождями ямы. Не смотря на то, что лошадь шла медленно, телегу то и дело встряхивало. Монах постоянно с тревогой оглядывался на спутника. Гисборн стонал, ему казалось, что в его тело впиваются сотни насекомых, так горела рана, а уж когда повозку подбрасывало на кочках, стоны больше напоминали рычание. Если бы у рыцаря были силы, он бы, несомненно выругался и с радостью лишил головы болвана, который почему-то не желал оставить его в покое и дать спокойно умереть. Гай не в силах был даже спросить, куда и зачем они едут. На очередной кочке телегу тряхнуло с такой силой, что Гай издал дикий хрип, а потом он провалился в черный туман, заволокший его сознание.
Очнувшись, Гай с трудом повернул голову, и в его глазах отразились язычки огня. Вновь воскресли призраки недавнего прошлого: горящий замок, летящие во двор стрелы, заправленные огнем, потом мелькнуло лицо Мэрион, умоляюще смотрящей на него, смеющийся Робин... Рыцарь застонал. Монах, сидевший у костра, резко обернулся к нему.
- Вот и слава Богу, пришел в себя, - прошелестел он.
- Кто ты? – выдавил Гай.
- Я… - монах запнулся. – Миссионер.
Гай изобразил на лице некое подобие удивления.
- Я был в святой земле. Теперь иду в своё поселение.
Гай закрыл глаза, поверил он или нет, было неясно. А монах принялся за врачевание. Снова размотал тряпки, которыми бинтовал раненого, осторожно промыл края раны и нанес бальзам. За все время Гай не издал ни единого звука, отец Ральф только хотел похвалить его за стойкость, как заметил, что тот без сознания.
Долгие шесть дней двигались они в тени леса, прежде чем показались на холме башни монастыря. Ральф обернулся к Гисборну, махнул рукой и произнес:
- Гляди, прибыли!
Не то чтобы ему требовалось одобрение Гая, просто ему надоело молча тащиться по лесу, поэтому во время пути он иногда обращался к спутнику с разговором. Вези он даже гроб с покойником, монах все равно вел бы беседу. Отец Ральф был из тех людей, что любят поговорить да присочинить. Ему было неважно, насколько ему верят, но буквально из ничего он мог сложить историю, раскрасив ее так ярко, что слушатели открывали рты от восторга. Вот и сейчас ему требовался слушатель. Он подошел к раненому, тронул его за плечо. Ответом монаху был стон.
- Ты себе не представляешь, какая красота кругом, - заговорил святой отец, не смущаясь того, что его подопечный находился в забытьи. – Холмы, заросшие зеленой травой, цветы, разбросанные в ней, - монах покосился на унылые стены монастыря, потом на рыцаря, находящегося без чувств и дал волю своей фантазии: - Там, вдалеке, огромный черный замок. На башнях развеваются флаги, герольды стоят на стенах и трубят в трубы, сейчас к нам пришлют кого-нибудь, и мы войдем туда как самые желанные гости.
Гаю было глубоко наплевать, что там и где развевается, кто к ним бежит, и где они будут гостить. Он не понял ни слова из всей этой тирады, чем беззастенчиво пользовался монах, описывая вместо монастыря замок.
Повозка дернулась и мягко покатилась с холма. Даже в полузабытьи Гай улавливал запах травы, нежный аромат цветов и чувствовал солнечное тепло. «Неужели я попал в рай?» - пронеслось в его голове. Однако эту мысль пришлось сразу же отбросить, ибо в раю так не трясет да и ангелы едва ли имеют привычку петь такими дурными голосами, да к тому же отчаянно фальшивя. От этого голоса у Гая разболелась голова, даже сильнее, чем раненая спина.
Монаху изрядно повезло, что больной не только не мог пошевелиться, но и говорить тоже был не в состоянии. В противном случае певец узнал бы о себе немало интересного.
Наконец, они остановились. Из калитки выглянула девушка. Монах что-то сказал ей, та скрылась, а спустя некоторое время из ворот вышла настоятельница.
- Что случилось, Святой Отец?
- Госпожа настоятельница, я везу тяжело раненого воина. Хочу попросить Вас о позволении оставить его в вашем монастыре. Тут за ним будет должный уход.
- Долг Святой церкви помогать больным и немощным, - низким голосом проговорила настоятельница. – К сожалению, я не могу оставить его на территории нашего монастыря. Дело в том, что монахини и послушницы дали обет, что ни один мужчина не ступит на монастырскую землю до тех пор, пока не вернется из похода король Ричард.
Монах неловко переступил с ноги на ногу.
- Вас, святой отец, это не касается. Вы принадлежите Святой церкви. Однако я не могу позволить, чтобы человеку не оказали надлежащую помощь. Отправляйтесь в ближайшее поместье. Я отправлю с вами сестру Катарину и Мелисанту, нашу послушницу. Они помогут Вам. Сестра Катарина хорошо разбирается в травах, настоях и зельях, а Мелисанте не грех обучиться уходу за ранеными. А пока вы можете подождать во дворе.
Послушницы, узнав о том, что во дворе стоит повозка с раненым мужчиной, так и норовили пробежать мимо нее. По возможности, не один раз. Они находили массу причин, чтобы задержаться около нее и посмотреть на рыцаря. Мужчины редко появлялись тут.
ПутешествиеГлава 2
Путешествие
Утром отец Ральф отправился в ближайшее селение. После недолгих переговоров ему удалось раздобыть повозку, несколько простыней и простую одежду. Он переодел рыцаря, запихнул его одежду под солому, и они отправились в путь. Монах вез его в ближайший монастырь, где Гая ждал надлежащий уход и хорошие условия.
Дорога сменилась лесной тропой. Часто попадались выступившие корни деревьев, кочки и размытые дождями ямы. Не смотря на то, что лошадь шла медленно, телегу то и дело встряхивало. Монах постоянно с тревогой оглядывался на спутника. Гисборн стонал, ему казалось, что в его тело впиваются сотни насекомых, так горела рана, а уж когда повозку подбрасывало на кочках, стоны больше напоминали рычание. Если бы у рыцаря были силы, он бы, несомненно выругался и с радостью лишил головы болвана, который почему-то не желал оставить его в покое и дать спокойно умереть. Гай не в силах был даже спросить, куда и зачем они едут. На очередной кочке телегу тряхнуло с такой силой, что Гай издал дикий хрип, а потом он провалился в черный туман, заволокший его сознание.
Очнувшись, Гай с трудом повернул голову, и в его глазах отразились язычки огня. Вновь воскресли призраки недавнего прошлого: горящий замок, летящие во двор стрелы, заправленные огнем, потом мелькнуло лицо Мэрион, умоляюще смотрящей на него, смеющийся Робин... Рыцарь застонал. Монах, сидевший у костра, резко обернулся к нему.
- Вот и слава Богу, пришел в себя, - прошелестел он.
- Кто ты? – выдавил Гай.
- Я… - монах запнулся. – Миссионер.
Гай изобразил на лице некое подобие удивления.
- Я был в святой земле. Теперь иду в своё поселение.
Гай закрыл глаза, поверил он или нет, было неясно. А монах принялся за врачевание. Снова размотал тряпки, которыми бинтовал раненого, осторожно промыл края раны и нанес бальзам. За все время Гай не издал ни единого звука, отец Ральф только хотел похвалить его за стойкость, как заметил, что тот без сознания.
Долгие шесть дней двигались они в тени леса, прежде чем показались на холме башни монастыря. Ральф обернулся к Гисборну, махнул рукой и произнес:
- Гляди, прибыли!
Не то чтобы ему требовалось одобрение Гая, просто ему надоело молча тащиться по лесу, поэтому во время пути он иногда обращался к спутнику с разговором. Вези он даже гроб с покойником, монах все равно вел бы беседу. Отец Ральф был из тех людей, что любят поговорить да присочинить. Ему было неважно, насколько ему верят, но буквально из ничего он мог сложить историю, раскрасив ее так ярко, что слушатели открывали рты от восторга. Вот и сейчас ему требовался слушатель. Он подошел к раненому, тронул его за плечо. Ответом монаху был стон.
- Ты себе не представляешь, какая красота кругом, - заговорил святой отец, не смущаясь того, что его подопечный находился в забытьи. – Холмы, заросшие зеленой травой, цветы, разбросанные в ней, - монах покосился на унылые стены монастыря, потом на рыцаря, находящегося без чувств и дал волю своей фантазии: - Там, вдалеке, огромный черный замок. На башнях развеваются флаги, герольды стоят на стенах и трубят в трубы, сейчас к нам пришлют кого-нибудь, и мы войдем туда как самые желанные гости.
Гаю было глубоко наплевать, что там и где развевается, кто к ним бежит, и где они будут гостить. Он не понял ни слова из всей этой тирады, чем беззастенчиво пользовался монах, описывая вместо монастыря замок.
Повозка дернулась и мягко покатилась с холма. Даже в полузабытьи Гай улавливал запах травы, нежный аромат цветов и чувствовал солнечное тепло. «Неужели я попал в рай?» - пронеслось в его голове. Однако эту мысль пришлось сразу же отбросить, ибо в раю так не трясет да и ангелы едва ли имеют привычку петь такими дурными голосами, да к тому же отчаянно фальшивя. От этого голоса у Гая разболелась голова, даже сильнее, чем раненая спина.
Монаху изрядно повезло, что больной не только не мог пошевелиться, но и говорить тоже был не в состоянии. В противном случае певец узнал бы о себе немало интересного.
Наконец, они остановились. Из калитки выглянула девушка. Монах что-то сказал ей, та скрылась, а спустя некоторое время из ворот вышла настоятельница.
- Что случилось, Святой Отец?
- Госпожа настоятельница, я везу тяжело раненого воина. Хочу попросить Вас о позволении оставить его в вашем монастыре. Тут за ним будет должный уход.
- Долг Святой церкви помогать больным и немощным, - низким голосом проговорила настоятельница. – К сожалению, я не могу оставить его на территории нашего монастыря. Дело в том, что монахини и послушницы дали обет, что ни один мужчина не ступит на монастырскую землю до тех пор, пока не вернется из похода король Ричард.
Монах неловко переступил с ноги на ногу.
- Вас, святой отец, это не касается. Вы принадлежите Святой церкви. Однако я не могу позволить, чтобы человеку не оказали надлежащую помощь. Отправляйтесь в ближайшее поместье. Я отправлю с вами сестру Катарину и Мелисанту, нашу послушницу. Они помогут Вам. Сестра Катарина хорошо разбирается в травах, настоях и зельях, а Мелисанте не грех обучиться уходу за ранеными. А пока вы можете подождать во дворе.
Послушницы, узнав о том, что во дворе стоит повозка с раненым мужчиной, так и норовили пробежать мимо нее. По возможности, не один раз. Они находили массу причин, чтобы задержаться около нее и посмотреть на рыцаря. Мужчины редко появлялись тут.
@темы: Гисборн, проза
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (1)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
памяти Николая Васильевича Карпова
ВступлениеПрежде чем начать эту историю, следует немного оглянуться назад. В то время, когда Черный рыцарь был еще жив, а по лесам рыскал благородный Робин Гуд. Собственно, Гай был ничуть не хуже Робина, просто…
А что просто – об этом после. Главным счастьем и страданием Гая была леди Мэрион, которую он любил и желал всем сердцем. Порой казалось, отправь она его на верную смерть, он пошел бы, не раздумывая. Гай действительно, любил ее. Любил так, как не может любить человек, которому отвечают на чувство. Любил со всем отчаянием, страстью и желанием добиться взаимности.
А Мэрион… похоже, эта девушка не очень страдала от того, что предавала рыцаря, зато постоянно регулярно обвиняла его в этом. Гай не был ангелом, не был негодяем - он был глубоко несчастным человеком. И, по всей видимости, счастлив был лишь в те короткие моменты, когда видел Мэри, пытался ей помочь, а еще в тот момент, когда сделал свой выбор и встал под знамена Робина.
Как ни странно, тут и начинается наша история, ибо Богу было угодно, чтобы Гай выжил. В это трудно поверить: он испустил дух на руках Робина, - но…
Робин, стоя на коленях, обнимал Гая как брата и лучшего друга. Черный рыцарь с трудом приподнялся на его руках и слабеющим голосом проговорил:
- Спасибо тебе, Робин. Тебе повезло, тебя хоть кто-то ждет там, за чертой…
Робин едва сдержал слезы. Никогда до этого момента, он и помыслить не мог, что будет плакать над телом своего лютого врага. Он столько раз представлял себе смерть Гая, и вот получил. Только убил не он, а невесть откуда взявшаяся сестра Гисборна. И Робину было совсем не радостно, потому что тот, кто был врагом, стал другом. Что ж, у всех есть право на ошибку, и должен быть шанс эту ошибку исправить. Сэр Гисборн свой шанс не упустил. Совершенно неожиданно для Робина и его друзей, Гай оказался человеком благородным и честным, уставшим от власти самодура, более чем кто-то другой.
Они оба любили Мэри, и эта любовь объединила бывших врагов после того, как самой Мэри уже не стало. Гай забыл о несбыточной надежде и предательствах. И помнил только о любви…
И вот сейчас его жизнь уходила по капле. Робин знал, что ему самому осталось недолго – яд начинал действовать. А еще понимал – теперь, даже останься он в живых, все кончено битва бессмысленна. Гай умирает, поместье принадлежит ему, Робину, Мэри погибла… а жизнь потеряла всяческий смысл. Как ни странно, Гай уносил с собой все, что еще держало Робина на земле. По телу рыцаря прошла судорога, голова откинулась, а в глазах застыл чистый, небесный свет.
С чего вдруг пришла в голову Робина мысль – вынести бездыханное тело из замка? Неизвестно.
Его друзья, подняв труп, понесли его по темному подземному ходу к лесу. На опушке они решили передохнуть и положили тело Гая на траву. Они знали, что Робин покинет этот мир на закате. Так сказала сестра Гая, намазавшая клинок ядом. Робин не видел этого – он шел впереди отряда, слегка пошатываясь – яд уже начинал действовать, отбирая последние силы. И, вместо того, чтобы окликнуть его, друзья бросились за ним. Про Гая они просто забыли в тот момент.
Битва затихала. Войска принца Джона теснили воинов шерифа, а вскоре над замком всколыхнулось пламя, забирая с собой всех живых и погибших. Из охваченного пламенем замка еще долго слышались стоны людей.
Казалось, они слышались даже после того, как утих пожар, а замок превратился в груду закопченных камней....
В лесу, под сводами деревьев, простился с жизнью Робин; погиб Гай; сгорел шериф, но осталась легенда о благородном разбойнике и великой любви.
Глава 1.
ИсчезновениеГлава 1.
Исчезновение
Небольшой отряд Робина появился на опушке перед самым закатом. Они пришли за Гаем, которого хотели похоронить рядом с предводителем. Однако, к немалому своему удивлению, трупа Гисборна они не обнаружили. Оставляя рыцаря на опушке, они даже не подумали, что может что-то произойти. Почему они бросили его тут? Никто из них не мог ответить на этот вопрос.
- Чертовщина какая-то, - буркнул Алан, невольно крестясь и оглядываясь вокруг. – Пойдемте-ка отсюда. Видно, рано записали мы его в праведники. Не иначе сам дьявол забрал его к себе.
Пятясь от проклятого места, сподвижники Робина двигались к лесу. Отойдя на безопасное расстояние, они развернулись и сломя голову бросились в глушь. В своем лагере они без сил упали на землю.
- Надо найти его и похоронить, как мы хотели, рядом с Робином, – возмутился Арчер.
- Где мы будем искать его ночью? – насмешливо полюбопытствовал Мач.
- Не мог же он в самом деле уйти или провалиться, - Маленький Джон задумчиво почесал в затылке.
- Зачем вы вообще оставили его там? – голос Арчера сорвался на крик.
- Не шуми, парень, понимаешь … каждому надо проститься с тем, что держало его на земле. Гай должен был в последний раз взглянуть на замок… - заговорил Алан.
- Ты соображаешь, что говоришь? Брат должен был в последний раз взглянуть на замок? На то место, где ему было плохо? Тьфу, - Арчер выругался. – Я, кажется, брежу. Как он вообще мог куда-то там смотреть. Он умер!! А вы бросили его и рванули за Робином.
- Надо заметить, твой братец был не самой легкой ношей, - съехидничал Мач.
Арчер набросился на него с кулаками.
- Вы бросили его! Пусть он умер, но неужели он не заслужил уважения… Неужели нельзя было его принести сюда?
- Ты ведь тоже был с нами и ничего не сказал… - резонно заметил Алан, оттаскивая Арчи от Мача.
- Должно быть, разум помутился… - вздохнул Арчер.
- Вот и у нас тоже, - Джон похлопал его по плечу. – Мы найдем его.
Поисками Гая они занялись на рассвете, но они ни к чему не привели. Рыцарь как сквозь землю провалился.
- Что мы будем делать дальше? – Маленький Джон мрачно оглядел друзей. – Робин погиб.
- Но ведь Мы – Робин Гуд! – запальчиво воскликнул младший брат Гая.
- Угу, - усмехнулся Алан. – Осталось назначить кого-то Робином, и все пойдет как по маслу.
- Не смешно, - огрызнулся Арчер.
На некоторое время в лагере воцарилось молчание. Каждый думал над тем, как он будет жить без Робина и без братства. Борьба закончилась – шериф был побежден. Принц Джон, конечно, может прислать еще кого похлеще, но сейчас все спокойно.
- Мне кажется, - подал голос Алан, – нам надо разойтись и зажить обычной жизнью. Я хороший лучник и сносный кровельщик, Джон – замечательный шорник… Хватит нам бегать по лесам.
- Алан прав, - Джон поднялся, разминая ноги, - нам пора возвращаться к мирной жизни. Но мы всегда будем помнить, что, если мы понадобимся Англии, то найдем друг друга.
Арчер молчал. Перед его глазами все еще стояло застывшее лицо брата, которого он впервые встретил в этом мрачном замке и так недолго видел. Он знал, что идти ему некуда – его замок разрушили, а Ричард все еще в Святой земле.
- Мне некуда идти, - мрачно произнес он. – У меня никого нет. Вообще никого.
Разбойники застыли. Всем было, куда вернуться. Всех ждали семьи.
- Как некуда? – опешил Джон. – А родители?
- Так – некуда! – выкрикнул Арчер. – Родители в земле. Замок давно разорен, а земли принадлежат Англии. А к Джону я не пойду – он виновен в смерти брата… и сестры.
Странное это было чувство: он пытался оправдать свою сестру, предательски убившую старшего брата. Оправдывать было легко: она запуталась, она пошла за шерифом, посулившим ей золотые горы, она убила брата, потому что считала его предателем. По всему выходило, что виновен шериф, или принц Джон.
- Я мог спасти его… - как-то тоскливо простонал он.
- Не мог! – отрезал Алан. – Ты все сделал, чтобы помочь ему. Дико, но мне жаль, что его больше нет.
Все замолчали, словно в голову пришла одна и та же мысль: «Куда делся труп?» Они боялись подумать о предположении, высказанном Аланом. Как-то не по себе становилось от мысли, что Гая забрали в ад, и он, чего доброго, явится им…
- Пойдем со мной, Арчер, - Джон обнял юношу за плечи. – Поживешь у меня. Подумаешь, куда идти. А захочешь – останешься совсем.
Арчер сбросил его руку.
- Спасибо, Джон, я останусь тут. Поищу тело Гая…
- Мой дом открыт для тебя.
- И мой, - не сговариваясь, разбойники произнесли эту фразу хором.
Арчер кивнул и махнул рукой на прощание. Медленно расходились они, то и дело оглядываясь друг на друга. Арчер остался один…
Странствующий монах, отец Ральф, прятавшийся в лесу от воинов Джона, заметил, как небольшой отряд лучников продвигался к лесу. Луки их мирно болтались за спинами, а сами они несли на черном плаще чье-то тело. Очевидно, собирались похоронить своего друга. Монах воздел глаза к небу и взмолился: «Господи, сделай так, чтобы они не забрали его с собой». К его немалому удивлению, небольшой отряд, действительно, аккуратно опустил на траву человека, облаченного в черный кожаный костюм. Немного постояв над ним, они в последний раз взглянули на дымящийся Ноттингем и вдруг торопливо скрылись в лесу.
- Спасибо, Господи, ты услышал мои молитвы, - монах перекрестился и направился к человеку.
Отец Ральф недавно вернулся из Святой земли, откуда привез травы и рецепт чудодейственного зелья. Оно, по слухам, могло даже мертвых поднимать. В воскрешение он, конечно, слабо верил, но отчего бы не испытать. А вдруг? Зелье состояло из бальзама, которым следовало растирать тело и питья. Ингредиенты во многом совпадали, но было несколько весьма существенных различий. Бальзам, изготовленный на основе женьшеня, должен был заживить раны, а питье – укрепить силы.
Монах склонился над рыцарем, дабы проверить, жив ли он вообще и с удивлением обнаружил, что он дышит. Едва-едва.
Действовать надо было быстро. Разбойники могли вернуться за ним в любую минуту. Одного монах не мог понять, как они не поняли, что воин жив. Но спрашивать об этом он у них не собирался. С трудом дотащив мужчину до пещеры, вырытой в земляной насыпи, он затянул его внутрь и осторожно уложил раненого на листья. Аккуратно расстегнув черную кожаную куртку, отец Ральф отбросил ее от умирающего. Затем стянул с него шерстяную тунику и осмотрел рану. Сокрушенно покачав головой, монах поднес к носу мужчины какой-то пузырек, и рыцарь закашлялся. На слова у него не было сил, но глаза весьма красноречиво сообщили лекарю все, что Гай сказал бы, если бы мог.
- Давай-ка, вот так, - отец Ральф перевернул раненого на живот и принялся методично втирать бальзам в рану, а затем, приподняв его, влил ему в рот несколько капель настойки. Гай морщился, но пил. И едва рыцарь сделал последний глоток, как на него навалился сон. И во сне Гай не чувствовал рук и ног, ему казалось, что он бестелесен и парит над землей. Монах перевязал Гая лоскутами и, подстелив куртку, уложил на нее рыцаря.
Проспав больше суток, Гай пришел в себя. Над ним навис черный земляной потолок, невдалеке жарко полыхал костер, а некто в балахоне возился у огня. «Господи, где я? Неужто в аду?» - пронеслось в голове у Гая. Он пошевелился. Монах обернулся на шорох. Подойдя к рыцарю, он оглядел его лицо, зачем-то оттянул веки, пристально посмотрев в глаза и довольно усмехнулся.
- Пора принимать лекарство, - посмеиваясь, изрек он.
Бинты были сняты. После того, как монах обработал раны и сменил повязку, он снова приподнял Гая и напоил его лекарственной настойкой. Вкус лекарства показался рыцарю еще более омерзительным, чем накануне и Гай вознамерился выплюнуть его, едва только монах отвернется. Но назойливый лекарь ни в какую не отходил, и Гаю пришлось проглотить эту дрянь. Человек что-то говорил, но Гай ничего не понимал и не слышал. Он снова провалился в забытье.
Монах прочитал над ним молитву, положил на лоб тряпицу, смоченную в холодной воде, и вновь уселся у костра. Он понимал, что ему нужна существенная помощь. Как бы ни было волшебно средство, надо чтобы за рыцарем регулярно ухаживали и место должно быть поудобнее, чем пещера в лесу.
А что просто – об этом после. Главным счастьем и страданием Гая была леди Мэрион, которую он любил и желал всем сердцем. Порой казалось, отправь она его на верную смерть, он пошел бы, не раздумывая. Гай действительно, любил ее. Любил так, как не может любить человек, которому отвечают на чувство. Любил со всем отчаянием, страстью и желанием добиться взаимности.
А Мэрион… похоже, эта девушка не очень страдала от того, что предавала рыцаря, зато постоянно регулярно обвиняла его в этом. Гай не был ангелом, не был негодяем - он был глубоко несчастным человеком. И, по всей видимости, счастлив был лишь в те короткие моменты, когда видел Мэри, пытался ей помочь, а еще в тот момент, когда сделал свой выбор и встал под знамена Робина.
Как ни странно, тут и начинается наша история, ибо Богу было угодно, чтобы Гай выжил. В это трудно поверить: он испустил дух на руках Робина, - но…
Робин, стоя на коленях, обнимал Гая как брата и лучшего друга. Черный рыцарь с трудом приподнялся на его руках и слабеющим голосом проговорил:
- Спасибо тебе, Робин. Тебе повезло, тебя хоть кто-то ждет там, за чертой…
Робин едва сдержал слезы. Никогда до этого момента, он и помыслить не мог, что будет плакать над телом своего лютого врага. Он столько раз представлял себе смерть Гая, и вот получил. Только убил не он, а невесть откуда взявшаяся сестра Гисборна. И Робину было совсем не радостно, потому что тот, кто был врагом, стал другом. Что ж, у всех есть право на ошибку, и должен быть шанс эту ошибку исправить. Сэр Гисборн свой шанс не упустил. Совершенно неожиданно для Робина и его друзей, Гай оказался человеком благородным и честным, уставшим от власти самодура, более чем кто-то другой.
Они оба любили Мэри, и эта любовь объединила бывших врагов после того, как самой Мэри уже не стало. Гай забыл о несбыточной надежде и предательствах. И помнил только о любви…
И вот сейчас его жизнь уходила по капле. Робин знал, что ему самому осталось недолго – яд начинал действовать. А еще понимал – теперь, даже останься он в живых, все кончено битва бессмысленна. Гай умирает, поместье принадлежит ему, Робину, Мэри погибла… а жизнь потеряла всяческий смысл. Как ни странно, Гай уносил с собой все, что еще держало Робина на земле. По телу рыцаря прошла судорога, голова откинулась, а в глазах застыл чистый, небесный свет.
С чего вдруг пришла в голову Робина мысль – вынести бездыханное тело из замка? Неизвестно.
Его друзья, подняв труп, понесли его по темному подземному ходу к лесу. На опушке они решили передохнуть и положили тело Гая на траву. Они знали, что Робин покинет этот мир на закате. Так сказала сестра Гая, намазавшая клинок ядом. Робин не видел этого – он шел впереди отряда, слегка пошатываясь – яд уже начинал действовать, отбирая последние силы. И, вместо того, чтобы окликнуть его, друзья бросились за ним. Про Гая они просто забыли в тот момент.
Битва затихала. Войска принца Джона теснили воинов шерифа, а вскоре над замком всколыхнулось пламя, забирая с собой всех живых и погибших. Из охваченного пламенем замка еще долго слышались стоны людей.
Казалось, они слышались даже после того, как утих пожар, а замок превратился в груду закопченных камней....
В лесу, под сводами деревьев, простился с жизнью Робин; погиб Гай; сгорел шериф, но осталась легенда о благородном разбойнике и великой любви.
Глава 1.
ИсчезновениеГлава 1.
Исчезновение
Небольшой отряд Робина появился на опушке перед самым закатом. Они пришли за Гаем, которого хотели похоронить рядом с предводителем. Однако, к немалому своему удивлению, трупа Гисборна они не обнаружили. Оставляя рыцаря на опушке, они даже не подумали, что может что-то произойти. Почему они бросили его тут? Никто из них не мог ответить на этот вопрос.
- Чертовщина какая-то, - буркнул Алан, невольно крестясь и оглядываясь вокруг. – Пойдемте-ка отсюда. Видно, рано записали мы его в праведники. Не иначе сам дьявол забрал его к себе.
Пятясь от проклятого места, сподвижники Робина двигались к лесу. Отойдя на безопасное расстояние, они развернулись и сломя голову бросились в глушь. В своем лагере они без сил упали на землю.
- Надо найти его и похоронить, как мы хотели, рядом с Робином, – возмутился Арчер.
- Где мы будем искать его ночью? – насмешливо полюбопытствовал Мач.
- Не мог же он в самом деле уйти или провалиться, - Маленький Джон задумчиво почесал в затылке.
- Зачем вы вообще оставили его там? – голос Арчера сорвался на крик.
- Не шуми, парень, понимаешь … каждому надо проститься с тем, что держало его на земле. Гай должен был в последний раз взглянуть на замок… - заговорил Алан.
- Ты соображаешь, что говоришь? Брат должен был в последний раз взглянуть на замок? На то место, где ему было плохо? Тьфу, - Арчер выругался. – Я, кажется, брежу. Как он вообще мог куда-то там смотреть. Он умер!! А вы бросили его и рванули за Робином.
- Надо заметить, твой братец был не самой легкой ношей, - съехидничал Мач.
Арчер набросился на него с кулаками.
- Вы бросили его! Пусть он умер, но неужели он не заслужил уважения… Неужели нельзя было его принести сюда?
- Ты ведь тоже был с нами и ничего не сказал… - резонно заметил Алан, оттаскивая Арчи от Мача.
- Должно быть, разум помутился… - вздохнул Арчер.
- Вот и у нас тоже, - Джон похлопал его по плечу. – Мы найдем его.
Поисками Гая они занялись на рассвете, но они ни к чему не привели. Рыцарь как сквозь землю провалился.
- Что мы будем делать дальше? – Маленький Джон мрачно оглядел друзей. – Робин погиб.
- Но ведь Мы – Робин Гуд! – запальчиво воскликнул младший брат Гая.
- Угу, - усмехнулся Алан. – Осталось назначить кого-то Робином, и все пойдет как по маслу.
- Не смешно, - огрызнулся Арчер.
На некоторое время в лагере воцарилось молчание. Каждый думал над тем, как он будет жить без Робина и без братства. Борьба закончилась – шериф был побежден. Принц Джон, конечно, может прислать еще кого похлеще, но сейчас все спокойно.
- Мне кажется, - подал голос Алан, – нам надо разойтись и зажить обычной жизнью. Я хороший лучник и сносный кровельщик, Джон – замечательный шорник… Хватит нам бегать по лесам.
- Алан прав, - Джон поднялся, разминая ноги, - нам пора возвращаться к мирной жизни. Но мы всегда будем помнить, что, если мы понадобимся Англии, то найдем друг друга.
Арчер молчал. Перед его глазами все еще стояло застывшее лицо брата, которого он впервые встретил в этом мрачном замке и так недолго видел. Он знал, что идти ему некуда – его замок разрушили, а Ричард все еще в Святой земле.
- Мне некуда идти, - мрачно произнес он. – У меня никого нет. Вообще никого.
Разбойники застыли. Всем было, куда вернуться. Всех ждали семьи.
- Как некуда? – опешил Джон. – А родители?
- Так – некуда! – выкрикнул Арчер. – Родители в земле. Замок давно разорен, а земли принадлежат Англии. А к Джону я не пойду – он виновен в смерти брата… и сестры.
Странное это было чувство: он пытался оправдать свою сестру, предательски убившую старшего брата. Оправдывать было легко: она запуталась, она пошла за шерифом, посулившим ей золотые горы, она убила брата, потому что считала его предателем. По всему выходило, что виновен шериф, или принц Джон.
- Я мог спасти его… - как-то тоскливо простонал он.
- Не мог! – отрезал Алан. – Ты все сделал, чтобы помочь ему. Дико, но мне жаль, что его больше нет.
Все замолчали, словно в голову пришла одна и та же мысль: «Куда делся труп?» Они боялись подумать о предположении, высказанном Аланом. Как-то не по себе становилось от мысли, что Гая забрали в ад, и он, чего доброго, явится им…
- Пойдем со мной, Арчер, - Джон обнял юношу за плечи. – Поживешь у меня. Подумаешь, куда идти. А захочешь – останешься совсем.
Арчер сбросил его руку.
- Спасибо, Джон, я останусь тут. Поищу тело Гая…
- Мой дом открыт для тебя.
- И мой, - не сговариваясь, разбойники произнесли эту фразу хором.
Арчер кивнул и махнул рукой на прощание. Медленно расходились они, то и дело оглядываясь друг на друга. Арчер остался один…
Странствующий монах, отец Ральф, прятавшийся в лесу от воинов Джона, заметил, как небольшой отряд лучников продвигался к лесу. Луки их мирно болтались за спинами, а сами они несли на черном плаще чье-то тело. Очевидно, собирались похоронить своего друга. Монах воздел глаза к небу и взмолился: «Господи, сделай так, чтобы они не забрали его с собой». К его немалому удивлению, небольшой отряд, действительно, аккуратно опустил на траву человека, облаченного в черный кожаный костюм. Немного постояв над ним, они в последний раз взглянули на дымящийся Ноттингем и вдруг торопливо скрылись в лесу.
- Спасибо, Господи, ты услышал мои молитвы, - монах перекрестился и направился к человеку.
Отец Ральф недавно вернулся из Святой земли, откуда привез травы и рецепт чудодейственного зелья. Оно, по слухам, могло даже мертвых поднимать. В воскрешение он, конечно, слабо верил, но отчего бы не испытать. А вдруг? Зелье состояло из бальзама, которым следовало растирать тело и питья. Ингредиенты во многом совпадали, но было несколько весьма существенных различий. Бальзам, изготовленный на основе женьшеня, должен был заживить раны, а питье – укрепить силы.
Монах склонился над рыцарем, дабы проверить, жив ли он вообще и с удивлением обнаружил, что он дышит. Едва-едва.
Действовать надо было быстро. Разбойники могли вернуться за ним в любую минуту. Одного монах не мог понять, как они не поняли, что воин жив. Но спрашивать об этом он у них не собирался. С трудом дотащив мужчину до пещеры, вырытой в земляной насыпи, он затянул его внутрь и осторожно уложил раненого на листья. Аккуратно расстегнув черную кожаную куртку, отец Ральф отбросил ее от умирающего. Затем стянул с него шерстяную тунику и осмотрел рану. Сокрушенно покачав головой, монах поднес к носу мужчины какой-то пузырек, и рыцарь закашлялся. На слова у него не было сил, но глаза весьма красноречиво сообщили лекарю все, что Гай сказал бы, если бы мог.
- Давай-ка, вот так, - отец Ральф перевернул раненого на живот и принялся методично втирать бальзам в рану, а затем, приподняв его, влил ему в рот несколько капель настойки. Гай морщился, но пил. И едва рыцарь сделал последний глоток, как на него навалился сон. И во сне Гай не чувствовал рук и ног, ему казалось, что он бестелесен и парит над землей. Монах перевязал Гая лоскутами и, подстелив куртку, уложил на нее рыцаря.
Проспав больше суток, Гай пришел в себя. Над ним навис черный земляной потолок, невдалеке жарко полыхал костер, а некто в балахоне возился у огня. «Господи, где я? Неужто в аду?» - пронеслось в голове у Гая. Он пошевелился. Монах обернулся на шорох. Подойдя к рыцарю, он оглядел его лицо, зачем-то оттянул веки, пристально посмотрев в глаза и довольно усмехнулся.
- Пора принимать лекарство, - посмеиваясь, изрек он.
Бинты были сняты. После того, как монах обработал раны и сменил повязку, он снова приподнял Гая и напоил его лекарственной настойкой. Вкус лекарства показался рыцарю еще более омерзительным, чем накануне и Гай вознамерился выплюнуть его, едва только монах отвернется. Но назойливый лекарь ни в какую не отходил, и Гаю пришлось проглотить эту дрянь. Человек что-то говорил, но Гай ничего не понимал и не слышал. Он снова провалился в забытье.
Монах прочитал над ним молитву, положил на лоб тряпицу, смоченную в холодной воде, и вновь уселся у костра. Он понимал, что ему нужна существенная помощь. Как бы ни было волшебно средство, надо чтобы за рыцарем регулярно ухаживали и место должно быть поудобнее, чем пещера в лесу.
@темы: Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
четверг, 19 августа 2010
памяти Николая Васильевича Карпова
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 18 августа 2010
памяти Николая Васильевича Карпова
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (1)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 15 августа 2010
Мир нужно изменять, иначе он начнет изменять нас
Кипр. Кирения. 1191 г.
читать дальшеМоре было на редкость спокойным. Волны лениво накатывались на песок, на воде играли вечерние солнечные блики, медленно сдвигаясь к западу, словно прощаясь. На берегу, в свою очередь надвигаясь на море, устраивались на ночь тени, от деревьев, от сохранившихся полуразрушенных античных построек. Но старые здания пострадали не только от времени, часть из них была разрушена не далее как неделю назад, когда солдаты английского короля Ричарда Львиное Сердце взяли наконец замок Кирению, резиденцию византийского императора Исаака Комнина. Тяжелая многомесячная осада закончилась успешно. Император был схвачен и закован в серебряные цепи. Ричард пока держал его при своей особе, не зная, что с ним делать. А в замке вот уже несколько дней продолжались нескончаемые пиршества по случаю одержанной победы. Победа была тем более приятна, что в этой битве Англия приобрела первое территориальное владение на Средиземном море.
Выдержавшие тяжелые битвы солдаты и военачальники один за другим выбывали из строя в течение этого длительного праздника. Железный организм воинов был не в состоянии справиться с возлияниями вслед за бесконечными здравицами в честь победителей. И то одного, то другого пирующего уносили из пиршественной залы в домик местного лекаря.
Гай Гисборн сбежал сам. Бросил на растерзание Бахусу своих воинов и незаметно скрылся из замка. Он умел пить, и мог выпить очень много, но это даже для него было слишком. Мучительно болевшая голова требовала отдыха и свежего воздуха, и Гай отправился на берег моря. Окунувшись в теплую, нагретую солнцем за день, воду, Гисборн немного пришел в себя, покачался на волнах, бездумно глядя в темнеющее небо. Ему так редко за последние годы выпадало блаженное безделье, что каждый раз это казалось подарком судьбы. Блаженство наяву, потому что сон облегчения не приносил. Во сне ему являлись кошмары, сцены сражений, разрушенные и брошенные города. И только уже под утро, измотанный борьбой со своими сновидениями, он засыпал, чтобы через два, а то и меньше, часа проснуться и снова окунуться в такую ненавистную, но уже такую привычную военную жизнь.
Поэтому редкими минутами отдыха следовало пользоваться. Тем более тогда, когда плоды битв были столь впечатляющими и приятными. Гай вышел на берег, набросил на плечи рубашку и удобно устроился на песке под невысокой сосной, с наслаждением вдыхая целебный морской воздух и наслаждаясь одиночеством. Подумать только, еще неделю назад тут весь берег кишел стычками между воинами Ричарда и Комнина. К берегу приставали корабли, вновь прибывшие солдаты теснили уставшую армию византийского императора к замку… и люди сражались и умирали только потому, что Исааку Комнину очень захотелось получить себе в жены невесту Ричарда Львиное Сердце – Беренгарию Наваррскую. Никакого другого повода для войны не было, и Ричард, двигаясь прямым ходом в Палестину, совсем не горел желанием приобретать Кипр для Англии. Он с удовольствием бы миновал его и не стал осаждать крепость, если бы не случай.
Флот Ричарда попал в сильную бурю, и один из кораблей, на котором находилась его невеста, был выброшен на остров Кипр. По личному приказу Комнина все, кто выжил, были доставлены к нему. Надо отдать должное императору, он обеспечил своих пленников, а именно таковыми они оказались в замке, вполне сносными условиями существования, и даже прислал к ним своего лекаря. Но отпускать без большого выкупа не пожелал. А Беренгарию сразу объявил своей будущей женой и назначил дату свадьбы. Сообщение об этом стоявшему на рейде Ричарду принес один из доверенных воинов императора, попросив смириться с неизбежным и убрать корабли из территориальных вод Кипра, а еще лучше продолжить свой путь в Святую землю. Ричард отправил гонца обратно, объявив Комнину войну. Войска Ричарда пошли на приступ, но потребовался не один месяц, прежде чем Кирения была взята…
Гай вздрогнул от неожиданно начавшейся грозы и открыл глаза, уже привычно пытаясь понять, спал он все-таки или просто лежал с закрытыми глазами. Над головой собирались тучи. Промокнуть не хотелось и Гисборн поспешил обратно в замок. Он едва успел до хлынувшего потоком дождя, вбежав в ворота замка.
- Гай, - окликнул его Джон Уорвик, рыцарь личной свиты Ричарда. Человек, которого Гай терпеть не мог за тщеславие и заносчивость. – Какого черта, куда ты провалился?
- Ходил проверять посты, - пожал плечами Гисборн. – Вам-то уже море по колено… Вы завоевали весь мир…
- А ты?..
- А я выполняю приказы своего короля… больше от меня ничего не требуется…
- Ты уверен?..
- Что еще король может потребовать от рыцаря?..
Уорвик внимательно посмотрел на Гисборна. Будучи умным человеком, он прекрасно видел отношение к себе со стороны Гая, но сейчас было не до прежних обид.
- Что потребовать? – усмехнулся он. – Например, изменить своей стране…
- Что ты несешь? – глаза Гая потемнели, он сжал кулаки, хотел уже пустить их в ход, но что-то в последнюю секунду заставило его сдержаться. – Ричард – король Англии…
- Я тоже так думал до сегодняшнего вечера, - печально сказал Уорвик, оценив сдержанность своего недруга. В данной ситуации без Гисборна было не обойтись, как бы они раньше не относились друг к другу. По крайней мере, даже если Гай пошлет их всех с их идеями, он точно никого из них не предаст. А это уже очень много.
- Что случилось? – отрывисто спросил Гай.
- В замок прибыл Ги де Лузиньян… Где-то пару часов назад…
- Что здесь надо этому тупоголовому французишке? – удивился Гисборн. Ги де Лузиньян, бывший король Иерусалима, бездарно проигравший все битвы Саладину, виновник гибели многих тысяч своих солдат, по собственной жадности и тупости лишившийся всех владений в Святой земле, ни у кого не вызывал симпатии, даже у своих соотечественников.
- Пойдем! – кивнул Уорвик. – Сейчас сам все узнаешь.
Рыцари поспешили в пиршественную залу. Войдя, остановились на пороге, в тени, чтобы не привлекать внимания. В центре зала, как и раньше, восседал Ричард с чаркой в руке. А рядом с ним разодетый в свои лучшие одежды и навесивший на себя, как баба, многочисленные драгоценности, сидел Ги де Лузиньян, еще более обрюзгший и полысевший, чем раньше.
- Мы все должны быть благодарны королю Иерусалима, Ги де Лузиньяну, за внимание к нашей победе над Византией, - уверенно, напористо и напыщенно говорил Ричард. – Мы все ценим его визит сюда на Кипр и многочисленные подарки, которые он нам привез.
- Ги – бывший король, профукавший все, что было можно, трус и иноземец… - выкрикнул пьяным голосом рыцарь Лангфорт, при гробовой тишине в зале.
Ричард кивнул своей охране, воины быстро подошли к Лангфорту, взяли его под руки и вывели из залы. Только сейчас Гай и Уорвик заметили, что по периметру зала, скрытые колоннами, стоят многочисленные воины в цветах Лузиньяна. Они переглянулись.
- В знак глубокого уважения, которое я питаю к своему гостю, - продолжил Ричард, и уже похоже, никто не осмеливался ему возразить. – И в знак любви к прекрасной Франции, - продолжил английский король. – Я дарю Ги де Лузиньяну завоеванный нами остров Кипр и отказываюсь от всех прав на него.
Уорвик едва успел схватить за руку Гая, рванувшегося к Ричарду.
- Молчи, Гисборн, - бешено зашипел он. – И себя и нас всех погубишь… Сейчас это бесполезно!
Прозрение наступило неожиданно, и вместе с ним пришла боль. Боль от разрушенных надежд, от вдребезги разбитых романтических идеалов, от потерянной веры, от заполняющей душу пустоты. Гай словно увидел перед собой совершенно другого короля. Человек, правитель, перед которым он преклонялся все это время, за которого он готов был отдать свою жизнь, исчез. Теперь Гисборн ясно видел, что Ричард не более, чем жадный, поверхностный и бездарный властитель, для которого нет понятия чести, понятия родины. Который вполне способен продать свою душу любому за побрякушки и звонкие эпитеты. Правителя, который втравил Англию в совершенно ненужную стране войну… И этому человеку он служил столько лет верой и правдой… Гисборн застонал в голос, и стон его больше напоминал рычание отчаявшегося зверя.
Уорвик с сочувствием смотрел на Гая.
- Мы раньше не смогли поговорить с тобой, Гисборн, потому что ты бы нам не поверил…
- Кому – вам? Может хватит уже загадок?..
- Ордену Черных рыцарей, - брякнул Уорвик, решив обойтись без намеков и недомолвок.
Гай медленно повернулся к нему и посмотрел в глаза бывшему недругу.
- Значит, это правда, то, что я слышал?..
Теперь настала очередь удивляться Уорвику.
- А ты о нас слышал?..
- Да…
- И что ты думаешь теперь?
- Я думаю о всех, кто погиб за этот остров, за освобождение Берегарии… за то, чтобы их гибель была вот так запросто в качестве подарка преподнесена французскому ублюдку…Я возвращаюсь в Англию, Уорвик, завтра же…
- Ты спятил, Гисборн… тебя убьют при первой же попытке покинуть остров… неужели ты этого еще не понял? Да очнись же ты наконец! Где твои хваленые мозги?!
Гай отвернулся и с силой стукнул кулаком по каменной стене. Резкая боль в правой руке привела его в чувство.
- Что ты предлагаешь? – грубо спросил он.
- Стать одним из нас… и отомстить королю, за все!..
- Стать черным рыцарем?! – Гай покачал головой.
- Погоди отказываться…
- Я не отказываюсь, я просто уверен, что меня никто не примет…
- Напрасно, Гисборн… Принц Джон, а именно он является нашим настоящим магистром, уже давно сообщил всем нам, что если ты решишь примкнуть к нашему ордену, то, чтобы тебе не чинили никаких препятствий. Он уважает тебя и считает, что ты заслуживаешь лучшего, чем просто бездарно погибнуть за интересы короля-предателя.
Гай усмехнулся. Он прекрасно понимал, что, воспользовавшись обстоятельствами, его просто перетягивают на свою сторону те, кто собирается использовать его обретенную ненависть к Ричарду, что на этой стороне он будет точно таким же наемником, каким был до этого. Гисборн не верил уже никому. Но интересы его и интересы этого довольно-таки могущественного ордена совпадают. Он тоже хочет отомстить Ричарду и его клевретам за себя, за своих солдат, за Англию… А тогда – почему бы и нет?..
- Хорошо, я согласен, - кивнул Гай. – Как будет проходить церемония посвящения?.. В темных и жутких подвалах, при свечах и в масках?
- А ты все-таки романтик Гисборн… - улыбнулся Уорвик. – Ничего, это скоро пройдет…Еще до того, как мы доплывем до Святой земли, ты официально станешь частью нашего ордена, и думаю – не самым последним человеком в нем… Твой статус военачальника и твои знания уже давно оценены заинтересованными людьми…
- Слушай, Уорвик, а ты не можешь выражаться попроще?..
читать дальшеМоре было на редкость спокойным. Волны лениво накатывались на песок, на воде играли вечерние солнечные блики, медленно сдвигаясь к западу, словно прощаясь. На берегу, в свою очередь надвигаясь на море, устраивались на ночь тени, от деревьев, от сохранившихся полуразрушенных античных построек. Но старые здания пострадали не только от времени, часть из них была разрушена не далее как неделю назад, когда солдаты английского короля Ричарда Львиное Сердце взяли наконец замок Кирению, резиденцию византийского императора Исаака Комнина. Тяжелая многомесячная осада закончилась успешно. Император был схвачен и закован в серебряные цепи. Ричард пока держал его при своей особе, не зная, что с ним делать. А в замке вот уже несколько дней продолжались нескончаемые пиршества по случаю одержанной победы. Победа была тем более приятна, что в этой битве Англия приобрела первое территориальное владение на Средиземном море.
Выдержавшие тяжелые битвы солдаты и военачальники один за другим выбывали из строя в течение этого длительного праздника. Железный организм воинов был не в состоянии справиться с возлияниями вслед за бесконечными здравицами в честь победителей. И то одного, то другого пирующего уносили из пиршественной залы в домик местного лекаря.
Гай Гисборн сбежал сам. Бросил на растерзание Бахусу своих воинов и незаметно скрылся из замка. Он умел пить, и мог выпить очень много, но это даже для него было слишком. Мучительно болевшая голова требовала отдыха и свежего воздуха, и Гай отправился на берег моря. Окунувшись в теплую, нагретую солнцем за день, воду, Гисборн немного пришел в себя, покачался на волнах, бездумно глядя в темнеющее небо. Ему так редко за последние годы выпадало блаженное безделье, что каждый раз это казалось подарком судьбы. Блаженство наяву, потому что сон облегчения не приносил. Во сне ему являлись кошмары, сцены сражений, разрушенные и брошенные города. И только уже под утро, измотанный борьбой со своими сновидениями, он засыпал, чтобы через два, а то и меньше, часа проснуться и снова окунуться в такую ненавистную, но уже такую привычную военную жизнь.
Поэтому редкими минутами отдыха следовало пользоваться. Тем более тогда, когда плоды битв были столь впечатляющими и приятными. Гай вышел на берег, набросил на плечи рубашку и удобно устроился на песке под невысокой сосной, с наслаждением вдыхая целебный морской воздух и наслаждаясь одиночеством. Подумать только, еще неделю назад тут весь берег кишел стычками между воинами Ричарда и Комнина. К берегу приставали корабли, вновь прибывшие солдаты теснили уставшую армию византийского императора к замку… и люди сражались и умирали только потому, что Исааку Комнину очень захотелось получить себе в жены невесту Ричарда Львиное Сердце – Беренгарию Наваррскую. Никакого другого повода для войны не было, и Ричард, двигаясь прямым ходом в Палестину, совсем не горел желанием приобретать Кипр для Англии. Он с удовольствием бы миновал его и не стал осаждать крепость, если бы не случай.
Флот Ричарда попал в сильную бурю, и один из кораблей, на котором находилась его невеста, был выброшен на остров Кипр. По личному приказу Комнина все, кто выжил, были доставлены к нему. Надо отдать должное императору, он обеспечил своих пленников, а именно таковыми они оказались в замке, вполне сносными условиями существования, и даже прислал к ним своего лекаря. Но отпускать без большого выкупа не пожелал. А Беренгарию сразу объявил своей будущей женой и назначил дату свадьбы. Сообщение об этом стоявшему на рейде Ричарду принес один из доверенных воинов императора, попросив смириться с неизбежным и убрать корабли из территориальных вод Кипра, а еще лучше продолжить свой путь в Святую землю. Ричард отправил гонца обратно, объявив Комнину войну. Войска Ричарда пошли на приступ, но потребовался не один месяц, прежде чем Кирения была взята…
Гай вздрогнул от неожиданно начавшейся грозы и открыл глаза, уже привычно пытаясь понять, спал он все-таки или просто лежал с закрытыми глазами. Над головой собирались тучи. Промокнуть не хотелось и Гисборн поспешил обратно в замок. Он едва успел до хлынувшего потоком дождя, вбежав в ворота замка.
- Гай, - окликнул его Джон Уорвик, рыцарь личной свиты Ричарда. Человек, которого Гай терпеть не мог за тщеславие и заносчивость. – Какого черта, куда ты провалился?
- Ходил проверять посты, - пожал плечами Гисборн. – Вам-то уже море по колено… Вы завоевали весь мир…
- А ты?..
- А я выполняю приказы своего короля… больше от меня ничего не требуется…
- Ты уверен?..
- Что еще король может потребовать от рыцаря?..
Уорвик внимательно посмотрел на Гисборна. Будучи умным человеком, он прекрасно видел отношение к себе со стороны Гая, но сейчас было не до прежних обид.
- Что потребовать? – усмехнулся он. – Например, изменить своей стране…
- Что ты несешь? – глаза Гая потемнели, он сжал кулаки, хотел уже пустить их в ход, но что-то в последнюю секунду заставило его сдержаться. – Ричард – король Англии…
- Я тоже так думал до сегодняшнего вечера, - печально сказал Уорвик, оценив сдержанность своего недруга. В данной ситуации без Гисборна было не обойтись, как бы они раньше не относились друг к другу. По крайней мере, даже если Гай пошлет их всех с их идеями, он точно никого из них не предаст. А это уже очень много.
- Что случилось? – отрывисто спросил Гай.
- В замок прибыл Ги де Лузиньян… Где-то пару часов назад…
- Что здесь надо этому тупоголовому французишке? – удивился Гисборн. Ги де Лузиньян, бывший король Иерусалима, бездарно проигравший все битвы Саладину, виновник гибели многих тысяч своих солдат, по собственной жадности и тупости лишившийся всех владений в Святой земле, ни у кого не вызывал симпатии, даже у своих соотечественников.
- Пойдем! – кивнул Уорвик. – Сейчас сам все узнаешь.
Рыцари поспешили в пиршественную залу. Войдя, остановились на пороге, в тени, чтобы не привлекать внимания. В центре зала, как и раньше, восседал Ричард с чаркой в руке. А рядом с ним разодетый в свои лучшие одежды и навесивший на себя, как баба, многочисленные драгоценности, сидел Ги де Лузиньян, еще более обрюзгший и полысевший, чем раньше.
- Мы все должны быть благодарны королю Иерусалима, Ги де Лузиньяну, за внимание к нашей победе над Византией, - уверенно, напористо и напыщенно говорил Ричард. – Мы все ценим его визит сюда на Кипр и многочисленные подарки, которые он нам привез.
- Ги – бывший король, профукавший все, что было можно, трус и иноземец… - выкрикнул пьяным голосом рыцарь Лангфорт, при гробовой тишине в зале.
Ричард кивнул своей охране, воины быстро подошли к Лангфорту, взяли его под руки и вывели из залы. Только сейчас Гай и Уорвик заметили, что по периметру зала, скрытые колоннами, стоят многочисленные воины в цветах Лузиньяна. Они переглянулись.
- В знак глубокого уважения, которое я питаю к своему гостю, - продолжил Ричард, и уже похоже, никто не осмеливался ему возразить. – И в знак любви к прекрасной Франции, - продолжил английский король. – Я дарю Ги де Лузиньяну завоеванный нами остров Кипр и отказываюсь от всех прав на него.
Уорвик едва успел схватить за руку Гая, рванувшегося к Ричарду.
- Молчи, Гисборн, - бешено зашипел он. – И себя и нас всех погубишь… Сейчас это бесполезно!
Прозрение наступило неожиданно, и вместе с ним пришла боль. Боль от разрушенных надежд, от вдребезги разбитых романтических идеалов, от потерянной веры, от заполняющей душу пустоты. Гай словно увидел перед собой совершенно другого короля. Человек, правитель, перед которым он преклонялся все это время, за которого он готов был отдать свою жизнь, исчез. Теперь Гисборн ясно видел, что Ричард не более, чем жадный, поверхностный и бездарный властитель, для которого нет понятия чести, понятия родины. Который вполне способен продать свою душу любому за побрякушки и звонкие эпитеты. Правителя, который втравил Англию в совершенно ненужную стране войну… И этому человеку он служил столько лет верой и правдой… Гисборн застонал в голос, и стон его больше напоминал рычание отчаявшегося зверя.
Уорвик с сочувствием смотрел на Гая.
- Мы раньше не смогли поговорить с тобой, Гисборн, потому что ты бы нам не поверил…
- Кому – вам? Может хватит уже загадок?..
- Ордену Черных рыцарей, - брякнул Уорвик, решив обойтись без намеков и недомолвок.
Гай медленно повернулся к нему и посмотрел в глаза бывшему недругу.
- Значит, это правда, то, что я слышал?..
Теперь настала очередь удивляться Уорвику.
- А ты о нас слышал?..
- Да…
- И что ты думаешь теперь?
- Я думаю о всех, кто погиб за этот остров, за освобождение Берегарии… за то, чтобы их гибель была вот так запросто в качестве подарка преподнесена французскому ублюдку…Я возвращаюсь в Англию, Уорвик, завтра же…
- Ты спятил, Гисборн… тебя убьют при первой же попытке покинуть остров… неужели ты этого еще не понял? Да очнись же ты наконец! Где твои хваленые мозги?!
Гай отвернулся и с силой стукнул кулаком по каменной стене. Резкая боль в правой руке привела его в чувство.
- Что ты предлагаешь? – грубо спросил он.
- Стать одним из нас… и отомстить королю, за все!..
- Стать черным рыцарем?! – Гай покачал головой.
- Погоди отказываться…
- Я не отказываюсь, я просто уверен, что меня никто не примет…
- Напрасно, Гисборн… Принц Джон, а именно он является нашим настоящим магистром, уже давно сообщил всем нам, что если ты решишь примкнуть к нашему ордену, то, чтобы тебе не чинили никаких препятствий. Он уважает тебя и считает, что ты заслуживаешь лучшего, чем просто бездарно погибнуть за интересы короля-предателя.
Гай усмехнулся. Он прекрасно понимал, что, воспользовавшись обстоятельствами, его просто перетягивают на свою сторону те, кто собирается использовать его обретенную ненависть к Ричарду, что на этой стороне он будет точно таким же наемником, каким был до этого. Гисборн не верил уже никому. Но интересы его и интересы этого довольно-таки могущественного ордена совпадают. Он тоже хочет отомстить Ричарду и его клевретам за себя, за своих солдат, за Англию… А тогда – почему бы и нет?..
- Хорошо, я согласен, - кивнул Гай. – Как будет проходить церемония посвящения?.. В темных и жутких подвалах, при свечах и в масках?
- А ты все-таки романтик Гисборн… - улыбнулся Уорвик. – Ничего, это скоро пройдет…Еще до того, как мы доплывем до Святой земли, ты официально станешь частью нашего ордена, и думаю – не самым последним человеком в нем… Твой статус военачальника и твои знания уже давно оценены заинтересованными людьми…
- Слушай, Уорвик, а ты не можешь выражаться попроще?..
@темы: фанфикшн, Гай Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (5)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 14 августа 2010
Автор: Azazel Ssetz
Жанр: angst, AU, OOC
Размер: мини
Направленность: гет
Персонажи: Гай Гисборн, Мариан, Робин Гуд
Отказ от прав: отказываюсь
Содержание: Ричард говорил, что не был согласен со сценаристами.
читать фанфик
- Я люблю Робина Гуда...
- Нет...
- Я люблю Робина Гуда, - повторила Мариан с улыбкой, от которой застыла кровь в жилах.
Гай смотрел на нее, и эти слова эхом отдавались у него в ушах. Этого не может быть...
- Мариан...
С другого конца площади к ним несся Робин Гуд. Он что-то кричал, но Гай видел только Мариан - в белом платье, с раскинутыми руками, смелую и безумно красивую.
На полном ходу Гуд налетел на Гисборна, повалил его на землю, подняв тучу пыли, и схватил за грудки, но тот словно не заметил этого. Он не отрывал взгляда от любимой женщины.
- Мариан, скажи, что это неправда...
Но она посмотрела на него с жалостью, не оставляющей сомнений в правдивости ее слов.
Гисборн вдруг с отчаянной силой оттолкнул Робина, перекатился на колени и так замер, не пытаясь ни драться, ни бежать.
Гуд быстро поднялся с песка, схватил меч Гисборна и встал перед Мариан, готовый защитить ее. Вслед за этим на площадь с разных сторон выбежали разбойники Робина - все запыхавшиеся, пыльные и при оружии. Они увидели эту картину, замедлили ход и, не спуская глаз с недвижного Гисборна, приблизились к Робину и Мариан. Тот указал им на раненного короля. Джак и Уилл поспешили к нему, остальные остались рядом со своим главарем, недоуменно переводя взгляд с него на Гисборна.
- Все это время... - глухо произнес Гай. - Все это время ты врала мне...
Мариан вздрогнула словно от удара.
- А я как дурак верил, защищал тебя перед шерифом, рисковал своей жизнью. Снова и снова...
Она сделала было движение к нему, но Робин жестом остановил ее. Гисборн выпрямился, сидя на коленях, и вдруг засмеялся.
- Господи, я ведь действительно думал, что ты поехала в монастырь! А ты, наверное, была в лесу... с ним...
Гай замолчал, стеклянными глазами глядя куда-то в пространство. Робин нерешительно опустил меч, его разбойники сделали то же самое. Позади них уже поднимался на ноги король Ричард.
- Ты украл мою жизнь! - Гисборн неожиданно подорвался и кинулся на Робина; оба повалились в пыль. - Мою семью, мой дом, а теперь и любимую женщину!
Гисборна моментально оторвали от Робина и оттащили в сторону, но он продолжал рваться, словно был не в себе. Гуд вскочил с земли, его нижняя губа кровоточила.
- Ты сам все разрушил! Сам лишил себя всего! Ты слабак, Гисборн, и всегда им был!
Гай зарычал, но Малыш Джон крепко держал его.
- Прекратите немедленно!
Мариан встала между мужчинами, одарив гневным взглядом сначала одного, потом второго. Оба замолчали.
- Джон, отпусти его.
Великан возмущенно вытаращил глаза, но Робин кивнул, и Малышу пришлось подчиниться. Он убрал руки и отступил в сторону.
Гисборн встряхнулся, злобно зыркнул на Джона, бросил последний ненавидящий взгляд на Гуда, потом - полный боли - на Мариан, развернулся и пошел прочь.
- Робин... - Мач вопросительно взглянул на хозяина, но тот помотал головой.
- Пусть идет.
Черная фигура быстро исчезла среди пустых брошенных домов.
14.08.10
Azazel Ssetz
Жанр: angst, AU, OOC
Размер: мини
Направленность: гет
Персонажи: Гай Гисборн, Мариан, Робин Гуд
Отказ от прав: отказываюсь
Содержание: Ричард говорил, что не был согласен со сценаристами.
читать фанфик
- Я люблю Робина Гуда...
- Нет...
- Я люблю Робина Гуда, - повторила Мариан с улыбкой, от которой застыла кровь в жилах.
Гай смотрел на нее, и эти слова эхом отдавались у него в ушах. Этого не может быть...
- Мариан...
С другого конца площади к ним несся Робин Гуд. Он что-то кричал, но Гай видел только Мариан - в белом платье, с раскинутыми руками, смелую и безумно красивую.
На полном ходу Гуд налетел на Гисборна, повалил его на землю, подняв тучу пыли, и схватил за грудки, но тот словно не заметил этого. Он не отрывал взгляда от любимой женщины.
- Мариан, скажи, что это неправда...
Но она посмотрела на него с жалостью, не оставляющей сомнений в правдивости ее слов.
Гисборн вдруг с отчаянной силой оттолкнул Робина, перекатился на колени и так замер, не пытаясь ни драться, ни бежать.
Гуд быстро поднялся с песка, схватил меч Гисборна и встал перед Мариан, готовый защитить ее. Вслед за этим на площадь с разных сторон выбежали разбойники Робина - все запыхавшиеся, пыльные и при оружии. Они увидели эту картину, замедлили ход и, не спуская глаз с недвижного Гисборна, приблизились к Робину и Мариан. Тот указал им на раненного короля. Джак и Уилл поспешили к нему, остальные остались рядом со своим главарем, недоуменно переводя взгляд с него на Гисборна.
- Все это время... - глухо произнес Гай. - Все это время ты врала мне...
Мариан вздрогнула словно от удара.
- А я как дурак верил, защищал тебя перед шерифом, рисковал своей жизнью. Снова и снова...
Она сделала было движение к нему, но Робин жестом остановил ее. Гисборн выпрямился, сидя на коленях, и вдруг засмеялся.
- Господи, я ведь действительно думал, что ты поехала в монастырь! А ты, наверное, была в лесу... с ним...
Гай замолчал, стеклянными глазами глядя куда-то в пространство. Робин нерешительно опустил меч, его разбойники сделали то же самое. Позади них уже поднимался на ноги король Ричард.
- Ты украл мою жизнь! - Гисборн неожиданно подорвался и кинулся на Робина; оба повалились в пыль. - Мою семью, мой дом, а теперь и любимую женщину!
Гисборна моментально оторвали от Робина и оттащили в сторону, но он продолжал рваться, словно был не в себе. Гуд вскочил с земли, его нижняя губа кровоточила.
- Ты сам все разрушил! Сам лишил себя всего! Ты слабак, Гисборн, и всегда им был!
Гай зарычал, но Малыш Джон крепко держал его.
- Прекратите немедленно!
Мариан встала между мужчинами, одарив гневным взглядом сначала одного, потом второго. Оба замолчали.
- Джон, отпусти его.
Великан возмущенно вытаращил глаза, но Робин кивнул, и Малышу пришлось подчиниться. Он убрал руки и отступил в сторону.
Гисборн встряхнулся, злобно зыркнул на Джона, бросил последний ненавидящий взгляд на Гуда, потом - полный боли - на Мариан, развернулся и пошел прочь.
- Робин... - Мач вопросительно взглянул на хозяина, но тот помотал головой.
- Пусть идет.
Черная фигура быстро исчезла среди пустых брошенных домов.
14.08.10
Azazel Ssetz
@темы: фанфик, Гай Гисборн
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (5)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Счастье – это не цель, а образ жизни ©
Аннотация:
О том, как сэр Гай Гисборн и леди Мэриан сделали друг другу неожиданные признания.
читать дальшеVideo: "Robin Hood" ВВС.
Music: звуковая дорожка из к/ф "Беспокойное хозяйство".
Отказ: Не претендую ни на музыку, ни на героев. Не ищу никакой материальной выгоды.
О том, как сэр Гай Гисборн и леди Мэриан сделали друг другу неожиданные признания.
читать дальшеVideo: "Robin Hood" ВВС.
Music: звуковая дорожка из к/ф "Беспокойное хозяйство".
Отказ: Не претендую ни на музыку, ни на героев. Не ищу никакой материальной выгоды.
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (26 )
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
воскресенье, 25 июля 2010
Все только начинается
КЛОД ОСКАР МОНЕ родился в Париже 14 ноября 1840 года. Когда будущему художнику исполнилось пять лет, его семья переехала в портовый город Гавр на побережье Нормандии, где и прошли детство и ранняя юность Моне. Его отец, Адольф, работал у своего зятя, который вел оптовую торговлю бакалейными товарами.
ТАЛАНТ К РИСОВАНИЮ
БиографияВ школе Моне весьма посредственно успевал по всем предметам, за исключением одного - рисования, где Клод проявил врожденный талант художника, и в первую очередь как карикатурист. В 15 лет он уже продавал свои карикатуры и даже приобрел некоторую известность в местном масштабе. Отец Клода не одобрял это увлечение сына, надеясь увидеть его продолжателем и наследником своего дела и хорошо зная о том, насколько ненадежна карьера художника. Однако Моне нашел союзника в лице своей тетки, Мари Жанны Лекадр, художницы-дилетантки, которая взяла на себя большую часть забот о будущем Клода после смерти его матери в 1857 году.
Приблизительно в то же время (точная дата не известна) Моне познакомился с художником Эженом Буденом, который убедил Клода потренироваться на ландшафтах, и юный Моне, которому тогда было около шестнадцати, обнаружил, что именно в этом и состоит его призвание. Буден (что не было типично для того времени) любил писать на природе, поскольку считал, что только таким способом можно запечатлеть увиденное художником во всей чистоте и свежести. Моне увлекся этой идеей, и впоследствии она стала одним из краеугольных камней как для творчества самого художника, так и для всего импрессионизма в целом. Много лет спустя он писал Будену: «Я не забыл о том, что именно вы первым научили меня видеть и понимать».
1859-1860 годы Моне - отцу все-таки пришлось его отпустить - проводит в Париже, где изучает искусство. Его студенческая жизнь, как и первые годы карьеры художника, часто омрачалась финансовыми затруднениями, поскольку Клод оставался полностью зависимым от отца. Однако в 1861-1862 годах в жизни художника произошли значительные перемены. Он отправляется на военную службу в Алжир. Как художник Моне был очарован пейзажами Северной Африки, но вскоре заболел анемией и был демобилизован. Вернувшись на поправку в Гавр, Моне познакомился там с голландским художником-пейзажистом Иоханом Бартольдом Ионкиндом. Как и Буден, Йонкинд сумел вдохновить Моне и оказал ему неоценимую помощь, давая уроки мастерства.
ПАРИЖСКАЯ МАСТЕРСКАЯ ГАЕЙРА
Осенью 1862 года Моне возвращается в Париж и становится учеником Шарля Глейра, известного в то время живописца. Уроки в мастерской Глейра не много дали Моне, но здесь он познакомился с молодыми художниками, некоторые из них стали не только его друзьями, но и вошли в группу импрессионистов.
В мастерской Глейра Моне оставался до 1864 года. На следующий год Парижский Салон отобрал две его картины для своей ежегодной выставки, и это была едва ли не единственная возможность для художника стать известным широкой публике.
Однако Моне не удалось удержаться на гребне первоначального успеха. В1867 году безденежье вынудило его вернуться в Гавр. К этому времени у него была возлюбленная, Камилла Донсьё, с которой он познакомился в 1865 году, родившая ему сына в Париже в то время, когда сам Моне находился в доме своего отца. Вероятно, этот период в жизни Моне был наихудшим в его жизни. У художника начались проблемы со зрением, хотя, слава Богу, они оказались временными.
В 1870 году Моне женился на Камилле. Вскоре разразилась Франко-прусская война. С целью избежать призыва в армию художник перебрался в Англию. В Лондоне Моне оставался около года и познакомился там с торговцем картинами Полем Дюран-Рюэ-лем. Он стал другом Моне, начал серьезно поддерживать его. В конце 1871 года Моне возвратился в Париж и нанял дом в Аржан-тёе, небольшом городке на берегу Сены.
СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ В АРЖАНТЕЕ
Моне был совершенно очарован лодками, мостами, рекой и природой вокруг Аржантея, а его картины и рисунки, относящиеся к тому периоду, с полным основанием можно назвать самыми солнечными в его жизни. Аржантей оставался для Моне домом до 1878 года. Здесь его часто навещали друзья, в том числе Мане, Ренуар и Сислей, и их работы также несут отпечаток счастливой, спокойной атмосферы этого места.
В 1874 году импрессионисты устроили в Париже групповую выставку своих работ. Впрочем, в то время они называли себя еще «Акционерным обществом художников-живописцев», это чуть позже ктскго из обозревателей прицепился к названию одной из картин Моне - «Впечатление. Восход солнца», в результате чего и родилось название - импрессионизм. Сами художники начали официально называть себя импрессионистами с 1877 года, когда их работы составили треть от общего числа картин, выставленных на совместной выставке. Подобные выставки помогали импрессионистам понемногу укрепить свою репутацию по мере того, как зрители начинали привыкать к ярким цветам и небрежным мазкам на их полотнах.
ПЕРЕЕЗД В ВЕТЕЙ
На короткое время Моне доверил ведение своих финансовых дел Эрнесту Гошеде, бизнесмену, покупавшемукартины художника. К несчастью, в 1878 году Гошеде обанкротился. На следующий год семьи Моне и Гошеде объединили оставшиеся у них деньги и переехали в Ветёй, деревушку на берегу Сены в 65 километрах к северо-западу от Парижа.
Вскоре после переезда рождается второй сын Моне, Мишель. Однако здоровье Камиллы стремительно угасает, и в сентябре 1879 го да она умирает. Вероятно, на какое-то время завязывается роман между Моне и Алисой Гошеде, ее муж, Эрнест, уезжает, оставив Клода и Алису с восемью детьми на руках. В конце концов, Моне женится на Алисе, но это происходит только в 1892 году, после смерти ее первого мужа. В1881 году семейство Моне покидает Ветей и в 1883 переселяется в Живерни, другую деревушку на берегу Сены. Именно здесь Моне и провел остаток своей долгой жизни.
ГОДЫ В ЖИВЕРНИ
К этому времени карьера Моне круто пошла в гору, и это дает ему возможность выкупить в 1890 году дом, в котором жила его семья. К 50 годам Моне стал вполне обеспеченным человеком. Этот успех позволил ему расширить сад в Живерни, который стал теперь самой большой его любовью, и едва ли не единственным объектом, который Моне изображал на своих поздних полотнах.
Невзирая на ухудшающееся зрение, Моне продолжал работать до самых последних дней своей жизни. Когда он умер в Живерни 6 декабря 1926 года в возрасте 86 лет, он был признанным и почитаемым патриархом французской живописи. Его дом и сады были открыты для посещения в 1981 году, и с тех пор поток туристов не иссякает, что является подтверждением любви и признательности к одному из величайших художников всех времен.
Художественная галерея 1/2004
ТАЛАНТ К РИСОВАНИЮ
БиографияВ школе Моне весьма посредственно успевал по всем предметам, за исключением одного - рисования, где Клод проявил врожденный талант художника, и в первую очередь как карикатурист. В 15 лет он уже продавал свои карикатуры и даже приобрел некоторую известность в местном масштабе. Отец Клода не одобрял это увлечение сына, надеясь увидеть его продолжателем и наследником своего дела и хорошо зная о том, насколько ненадежна карьера художника. Однако Моне нашел союзника в лице своей тетки, Мари Жанны Лекадр, художницы-дилетантки, которая взяла на себя большую часть забот о будущем Клода после смерти его матери в 1857 году.
Приблизительно в то же время (точная дата не известна) Моне познакомился с художником Эженом Буденом, который убедил Клода потренироваться на ландшафтах, и юный Моне, которому тогда было около шестнадцати, обнаружил, что именно в этом и состоит его призвание. Буден (что не было типично для того времени) любил писать на природе, поскольку считал, что только таким способом можно запечатлеть увиденное художником во всей чистоте и свежести. Моне увлекся этой идеей, и впоследствии она стала одним из краеугольных камней как для творчества самого художника, так и для всего импрессионизма в целом. Много лет спустя он писал Будену: «Я не забыл о том, что именно вы первым научили меня видеть и понимать».
1859-1860 годы Моне - отцу все-таки пришлось его отпустить - проводит в Париже, где изучает искусство. Его студенческая жизнь, как и первые годы карьеры художника, часто омрачалась финансовыми затруднениями, поскольку Клод оставался полностью зависимым от отца. Однако в 1861-1862 годах в жизни художника произошли значительные перемены. Он отправляется на военную службу в Алжир. Как художник Моне был очарован пейзажами Северной Африки, но вскоре заболел анемией и был демобилизован. Вернувшись на поправку в Гавр, Моне познакомился там с голландским художником-пейзажистом Иоханом Бартольдом Ионкиндом. Как и Буден, Йонкинд сумел вдохновить Моне и оказал ему неоценимую помощь, давая уроки мастерства.
ПАРИЖСКАЯ МАСТЕРСКАЯ ГАЕЙРА
Осенью 1862 года Моне возвращается в Париж и становится учеником Шарля Глейра, известного в то время живописца. Уроки в мастерской Глейра не много дали Моне, но здесь он познакомился с молодыми художниками, некоторые из них стали не только его друзьями, но и вошли в группу импрессионистов.
В мастерской Глейра Моне оставался до 1864 года. На следующий год Парижский Салон отобрал две его картины для своей ежегодной выставки, и это была едва ли не единственная возможность для художника стать известным широкой публике.
Однако Моне не удалось удержаться на гребне первоначального успеха. В1867 году безденежье вынудило его вернуться в Гавр. К этому времени у него была возлюбленная, Камилла Донсьё, с которой он познакомился в 1865 году, родившая ему сына в Париже в то время, когда сам Моне находился в доме своего отца. Вероятно, этот период в жизни Моне был наихудшим в его жизни. У художника начались проблемы со зрением, хотя, слава Богу, они оказались временными.
В 1870 году Моне женился на Камилле. Вскоре разразилась Франко-прусская война. С целью избежать призыва в армию художник перебрался в Англию. В Лондоне Моне оставался около года и познакомился там с торговцем картинами Полем Дюран-Рюэ-лем. Он стал другом Моне, начал серьезно поддерживать его. В конце 1871 года Моне возвратился в Париж и нанял дом в Аржан-тёе, небольшом городке на берегу Сены.
СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ В АРЖАНТЕЕ
Моне был совершенно очарован лодками, мостами, рекой и природой вокруг Аржантея, а его картины и рисунки, относящиеся к тому периоду, с полным основанием можно назвать самыми солнечными в его жизни. Аржантей оставался для Моне домом до 1878 года. Здесь его часто навещали друзья, в том числе Мане, Ренуар и Сислей, и их работы также несут отпечаток счастливой, спокойной атмосферы этого места.
В 1874 году импрессионисты устроили в Париже групповую выставку своих работ. Впрочем, в то время они называли себя еще «Акционерным обществом художников-живописцев», это чуть позже ктскго из обозревателей прицепился к названию одной из картин Моне - «Впечатление. Восход солнца», в результате чего и родилось название - импрессионизм. Сами художники начали официально называть себя импрессионистами с 1877 года, когда их работы составили треть от общего числа картин, выставленных на совместной выставке. Подобные выставки помогали импрессионистам понемногу укрепить свою репутацию по мере того, как зрители начинали привыкать к ярким цветам и небрежным мазкам на их полотнах.
ПЕРЕЕЗД В ВЕТЕЙ
На короткое время Моне доверил ведение своих финансовых дел Эрнесту Гошеде, бизнесмену, покупавшемукартины художника. К несчастью, в 1878 году Гошеде обанкротился. На следующий год семьи Моне и Гошеде объединили оставшиеся у них деньги и переехали в Ветёй, деревушку на берегу Сены в 65 километрах к северо-западу от Парижа.
Вскоре после переезда рождается второй сын Моне, Мишель. Однако здоровье Камиллы стремительно угасает, и в сентябре 1879 го да она умирает. Вероятно, на какое-то время завязывается роман между Моне и Алисой Гошеде, ее муж, Эрнест, уезжает, оставив Клода и Алису с восемью детьми на руках. В конце концов, Моне женится на Алисе, но это происходит только в 1892 году, после смерти ее первого мужа. В1881 году семейство Моне покидает Ветей и в 1883 переселяется в Живерни, другую деревушку на берегу Сены. Именно здесь Моне и провел остаток своей долгой жизни.
ГОДЫ В ЖИВЕРНИ
К этому времени карьера Моне круто пошла в гору, и это дает ему возможность выкупить в 1890 году дом, в котором жила его семья. К 50 годам Моне стал вполне обеспеченным человеком. Этот успех позволил ему расширить сад в Живерни, который стал теперь самой большой его любовью, и едва ли не единственным объектом, который Моне изображал на своих поздних полотнах.
Невзирая на ухудшающееся зрение, Моне продолжал работать до самых последних дней своей жизни. Когда он умер в Живерни 6 декабря 1926 года в возрасте 86 лет, он был признанным и почитаемым патриархом французской живописи. Его дом и сады были открыты для посещения в 1981 году, и с тех пор поток туристов не иссякает, что является подтверждением любви и признательности к одному из величайших художников всех времен.
Художественная галерея 1/2004
@темы: О персонажах, биография, Моне
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментарии (2)
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
суббота, 24 июля 2010
Все только начинается
"...Римские императоры очень любили играть в кости и делали это весьма часто, особенно Август и Клавдий. Но простым гражданам Рима игра в кости разрешалась лишь в определенные сезоны. В течение средних веков служители церкви и короли предпринимали попытки искоренения азартных игр, и их неудачи служат подтверждением прочности тяги к игровому азарту. читать дальшеСписок церковных иерархов, читавших проповеди против азартных игр, начинается святым Киприаном Карфагенским ( примерно 240 г.н.э.) и продолжается вплоть до св. Бернардино Сиенского ( 1423 г. ). В 1232 г. Фридрих II издал эдикт против игры в кости, а Людовик IX в 1255 г. поставил вне закона изготовление игральных костей. В течение этого длительного периода азартные игры представляли собой игры в бабки и в кости. Карты не получили распространения до 1350 г.
В 960 г. епископ Уибольд Кэмбрийский ( Уэльский ) изобрел церковный вариант игры в кости. Его целью было не искоренить игры, а превратить их в доброе дело. Генрих VIII, хотя сам и был азартным игроком, объявил игорные дома ( * очень жаль, что не смогла найти информации, с какого именно времени игорные дома существовали как факт... ) вне закона, т.к. они отвлекали юношей от стрельбы из лука и военной подготовки.
( Игорный бизнес. М., 1994 г. ).
История игральных карт началась очень давно. Эти цветные картинки придумали в древние времена мудрые люди Востока. По одним - гадальным - люди пытались узнать свою судьбу; другие - игральные - сами определяли людские судьбы. Крестоносцы привезли карты с Востока в Европу.
han.gorod.tomsk.ru/index-1232268673.php
"..Игры, похожие на К., были известны и древним восточным народам. В Европе игральные К. появляются не ранее эпохи крестовых походов..."
www.wikiznanie.ru/ru-wz/index.php/%D0%9A%D0%B0%...
"...некоторые летописцы относят происхождение карт к XIII веку. Это предположение имеет историческое основание, так как во время царствования Людовика Святого в 1254 году был издан указ, запрещавший под страхом наказания кнутом карточную игру во Франции. Итальянский манускрипт 1299 года также говорит о запрещении игры в карты. В 1260 году в Германии основан особый цех фабрикантов и торговцев игральных карт..."
*Если в середине 13 в. карты уже запрещались, значит они какое-то время должны были существовать до этого и успеть всех достать...
www.citycat.ru/rest/cards/mozaik/history.html
....Первый обнаруженный историками закон об азартных играх - Lex aleatoria - был издан в Риме в III в. до н.э. Заметим, что в Римской империи существовало множество спортивных игр с материальным вознаграждением победителей: различные состязания, ставки на ипподромах, гладиаторские бои. Однако Lex aleatoria запрещал лишь «alea» - безобидную игру в кости. Причем римские законы предусматривали наказания не только игроков, непосредственно уличенных в азартном времяпрепровождении, он распространялся и на их частную жизнь, ставя едва ли не в положение изгоев. Человеку, в чьем доме велись азартные игры, в случае ограбления или разрушения жилища отказывали в помощи по его восстановлению. Побои и увечья, нанесенные игрокам и содержателям «игорных домов» оставались безнаказанными, как, впрочем, и воровство, происходящее во время игр. Однако взаимные оскорбления и потасовки между игроками преследовались законом в судебном порядке...
*Можно предположить, что аналоги игорных домов в частных домах граждан существовали еще с римских времен...
...В Риме не существовало никаких гарантий оплаты проигрышей или выигрышей. Проигравший игрок даже не был обязан отдавать проигранную сумму, а в том случае, если он все-таки выплачивал долг, в течение 30 лет его наследники имели право вернуть эти деньги. Вольноотпущенники могли претендовать на деньги, проигранные их хозяевами. Если же в течение 50 лет проигравший или его наследники пренебрегали своим правом, с выигравшим мог судиться любой гражданин. Как правило, возвращенные по суду деньги расходовались на общественные нужды. Один из таких процессов над игроками описан во втором Филиппике Цицерона.
И все же, несмотря на строжайший запрет на все азартные игры (за исключением спортивных соревнований), полностью искоренить их в Древнем Риме не удавалось никогда. Под страхом быть разоблаченными, скрываясь от посторонних глаз, римляне играли несмотря ни на что: причем играли не только простолюдины, но и императоры: известно, что большими поклонниками этого азартного занятия являлись императоры Август и Клавдий. А все страсти, суды, наказания разворачивались вокруг незатейливой и поистине интернациональной игры – в кости.
Кости – одна из самых древних азартных игр. Изображения игры на склепах фараонов и в гимнах Ригведы рассказывают о том, что произошла она от детской забавы: подкидывания в воздух костей животных. В Ведических священных песнях игре в кости придано значение особого священнодействия. Чуть позже египтянами была изобретена другая игра – Атеп, - прототип современного «чиноса», в котором вместо египетского варианта с загнутыми пальцами нужно угадать количество монет. 1573 годом до н.э. датированы древнейшие из обнаруженных археологами в Тибете игральные кубики из слоновой кости. А к IV в. до н.э. принадлежит запись правил игры камнями в чет и нечет, сделанная Аристофаном.
Что же касается воплощенного представления большинства современных людей об азарте – игральных карт, - то они были изобретены в Китае вместе с появлением первых выпущенных династией Тань бумажных денег с изображением правителей. Но даже, несмотря на то, что прототипом карточных игр стали гадания на сакральных картах Таро, в Древнем Китае жестоко преследовались азартные игры. Из древних трактатов стало известно, что во II в. до н.э. игра в шупу, представлявшая собой разновидность «костей», грозила игрокам каторгой. На «Старом континенте» кости и бабки являлись основными азартными играми вплоть до средины ХIV в., когда в европейскую моду начали входить карты. Теми же десятилетиями датируются и первые запреты, наложенные на карточные игры.
... в эпоху средневековья неоднократно предпринимались попытки истолковать игры в кости в духе христианской символики. Например, в Х в., желая отучить монахов от азартной игры на деньги, епископ Вибальд из Камбре изобрел игру "Ludus clericalis", в которой комбинации чисел на костях обозначали христианские добродетели: 1.1.1 - любовь, 1.1.2 - вера, 1.2.4 - целомудрие и т.д. Монах, выигравший высшие добродетели, облекался правом обучать им остальных братьев. В Х в. Епископ Уибольд Кэмбрийский, дабы превратить кости в богоугодное дело, изобрел британский церковный вариант этой игры. А епископ Герберт, впоследствии Папа Римский Сильвестр II, ввел в моду ритмомахию - игру, похожую на шахматы, в которой вместо фигур играли костями с очками.
В средневековой Франции даже существовало поверье, что игра в кости может служить спасению души. В фаблио "О Святом Петре и жонглёре" рассказывается, как спустившийся в ад святой Пётр обыгрывает в кости жонглера, стерегущего грешников, и тем самым спасает их души. Но подобные описания – исключительны. Традиционно же католическая церковь выступала за пресечение и искоренение азартных игр как нечестивых происков дьявола, который при помощи костей выигрывает человеческие души. В другом французском фаблио - "Об игре в кости" (XIII в.) - очки на гранях кости символизируют «злонамерения» дьявола против того или иного персонажа христианского пантеона: единица отмечена дьяволом против Бога, двойка - против Бога и Богородицы, тройка против – святой Троицы и т.д.
С первых лет официального признания христианства до средины ХV столетия церковные иерархи прочли несметное число проповедей против азартных игр. А в X в. император Священной Римской империи Оттон Великий под страхом отрешения запретил играть в кости и самому духовенству, нет-нет, да и грешившему этим занятием. В первой половине ХIII в. Фридрих II издал эдикт против игры в кости, а Людовик IX запретил их изготовление, тем самым упразднив обширную индустрию, существовавшую во Франции. Но все эти запреты не мешали играм в кости оставаться любимым времяпрепровождением в замках и городских домах: обычно играли тремя костями, обозначающими настоящее, прошлое и будущее. Употреблялись и кости без меток на гранях – их выбрасывали на деревянную или мраморную доску, разделённую на шесть секторов: каждому сектору соответствовали очки от 1 до 6. Особенно часто играли в кости и гадали на них в Рождество и Новый год – во Франции популярной была рождественская «игра в гуся», проводившаяся на специальной доске с изображением этой важной и вкусной птицы.
vib.adib92.ru/main.mhtml?PubID=50
В 960 г. епископ Уибольд Кэмбрийский ( Уэльский ) изобрел церковный вариант игры в кости. Его целью было не искоренить игры, а превратить их в доброе дело. Генрих VIII, хотя сам и был азартным игроком, объявил игорные дома ( * очень жаль, что не смогла найти информации, с какого именно времени игорные дома существовали как факт... ) вне закона, т.к. они отвлекали юношей от стрельбы из лука и военной подготовки.
( Игорный бизнес. М., 1994 г. ).
История игральных карт началась очень давно. Эти цветные картинки придумали в древние времена мудрые люди Востока. По одним - гадальным - люди пытались узнать свою судьбу; другие - игральные - сами определяли людские судьбы. Крестоносцы привезли карты с Востока в Европу.
han.gorod.tomsk.ru/index-1232268673.php
"..Игры, похожие на К., были известны и древним восточным народам. В Европе игральные К. появляются не ранее эпохи крестовых походов..."
www.wikiznanie.ru/ru-wz/index.php/%D0%9A%D0%B0%...
"...некоторые летописцы относят происхождение карт к XIII веку. Это предположение имеет историческое основание, так как во время царствования Людовика Святого в 1254 году был издан указ, запрещавший под страхом наказания кнутом карточную игру во Франции. Итальянский манускрипт 1299 года также говорит о запрещении игры в карты. В 1260 году в Германии основан особый цех фабрикантов и торговцев игральных карт..."
*Если в середине 13 в. карты уже запрещались, значит они какое-то время должны были существовать до этого и успеть всех достать...
www.citycat.ru/rest/cards/mozaik/history.html
....Первый обнаруженный историками закон об азартных играх - Lex aleatoria - был издан в Риме в III в. до н.э. Заметим, что в Римской империи существовало множество спортивных игр с материальным вознаграждением победителей: различные состязания, ставки на ипподромах, гладиаторские бои. Однако Lex aleatoria запрещал лишь «alea» - безобидную игру в кости. Причем римские законы предусматривали наказания не только игроков, непосредственно уличенных в азартном времяпрепровождении, он распространялся и на их частную жизнь, ставя едва ли не в положение изгоев. Человеку, в чьем доме велись азартные игры, в случае ограбления или разрушения жилища отказывали в помощи по его восстановлению. Побои и увечья, нанесенные игрокам и содержателям «игорных домов» оставались безнаказанными, как, впрочем, и воровство, происходящее во время игр. Однако взаимные оскорбления и потасовки между игроками преследовались законом в судебном порядке...
*Можно предположить, что аналоги игорных домов в частных домах граждан существовали еще с римских времен...
...В Риме не существовало никаких гарантий оплаты проигрышей или выигрышей. Проигравший игрок даже не был обязан отдавать проигранную сумму, а в том случае, если он все-таки выплачивал долг, в течение 30 лет его наследники имели право вернуть эти деньги. Вольноотпущенники могли претендовать на деньги, проигранные их хозяевами. Если же в течение 50 лет проигравший или его наследники пренебрегали своим правом, с выигравшим мог судиться любой гражданин. Как правило, возвращенные по суду деньги расходовались на общественные нужды. Один из таких процессов над игроками описан во втором Филиппике Цицерона.
И все же, несмотря на строжайший запрет на все азартные игры (за исключением спортивных соревнований), полностью искоренить их в Древнем Риме не удавалось никогда. Под страхом быть разоблаченными, скрываясь от посторонних глаз, римляне играли несмотря ни на что: причем играли не только простолюдины, но и императоры: известно, что большими поклонниками этого азартного занятия являлись императоры Август и Клавдий. А все страсти, суды, наказания разворачивались вокруг незатейливой и поистине интернациональной игры – в кости.
Кости – одна из самых древних азартных игр. Изображения игры на склепах фараонов и в гимнах Ригведы рассказывают о том, что произошла она от детской забавы: подкидывания в воздух костей животных. В Ведических священных песнях игре в кости придано значение особого священнодействия. Чуть позже египтянами была изобретена другая игра – Атеп, - прототип современного «чиноса», в котором вместо египетского варианта с загнутыми пальцами нужно угадать количество монет. 1573 годом до н.э. датированы древнейшие из обнаруженных археологами в Тибете игральные кубики из слоновой кости. А к IV в. до н.э. принадлежит запись правил игры камнями в чет и нечет, сделанная Аристофаном.
Что же касается воплощенного представления большинства современных людей об азарте – игральных карт, - то они были изобретены в Китае вместе с появлением первых выпущенных династией Тань бумажных денег с изображением правителей. Но даже, несмотря на то, что прототипом карточных игр стали гадания на сакральных картах Таро, в Древнем Китае жестоко преследовались азартные игры. Из древних трактатов стало известно, что во II в. до н.э. игра в шупу, представлявшая собой разновидность «костей», грозила игрокам каторгой. На «Старом континенте» кости и бабки являлись основными азартными играми вплоть до средины ХIV в., когда в европейскую моду начали входить карты. Теми же десятилетиями датируются и первые запреты, наложенные на карточные игры.
... в эпоху средневековья неоднократно предпринимались попытки истолковать игры в кости в духе христианской символики. Например, в Х в., желая отучить монахов от азартной игры на деньги, епископ Вибальд из Камбре изобрел игру "Ludus clericalis", в которой комбинации чисел на костях обозначали христианские добродетели: 1.1.1 - любовь, 1.1.2 - вера, 1.2.4 - целомудрие и т.д. Монах, выигравший высшие добродетели, облекался правом обучать им остальных братьев. В Х в. Епископ Уибольд Кэмбрийский, дабы превратить кости в богоугодное дело, изобрел британский церковный вариант этой игры. А епископ Герберт, впоследствии Папа Римский Сильвестр II, ввел в моду ритмомахию - игру, похожую на шахматы, в которой вместо фигур играли костями с очками.
В средневековой Франции даже существовало поверье, что игра в кости может служить спасению души. В фаблио "О Святом Петре и жонглёре" рассказывается, как спустившийся в ад святой Пётр обыгрывает в кости жонглера, стерегущего грешников, и тем самым спасает их души. Но подобные описания – исключительны. Традиционно же католическая церковь выступала за пресечение и искоренение азартных игр как нечестивых происков дьявола, который при помощи костей выигрывает человеческие души. В другом французском фаблио - "Об игре в кости" (XIII в.) - очки на гранях кости символизируют «злонамерения» дьявола против того или иного персонажа христианского пантеона: единица отмечена дьяволом против Бога, двойка - против Бога и Богородицы, тройка против – святой Троицы и т.д.
С первых лет официального признания христианства до средины ХV столетия церковные иерархи прочли несметное число проповедей против азартных игр. А в X в. император Священной Римской империи Оттон Великий под страхом отрешения запретил играть в кости и самому духовенству, нет-нет, да и грешившему этим занятием. В первой половине ХIII в. Фридрих II издал эдикт против игры в кости, а Людовик IX запретил их изготовление, тем самым упразднив обширную индустрию, существовавшую во Франции. Но все эти запреты не мешали играм в кости оставаться любимым времяпрепровождением в замках и городских домах: обычно играли тремя костями, обозначающими настоящее, прошлое и будущее. Употреблялись и кости без меток на гранях – их выбрасывали на деревянную или мраморную доску, разделённую на шесть секторов: каждому сектору соответствовали очки от 1 до 6. Особенно часто играли в кости и гадали на них в Рождество и Новый год – во Франции популярной была рождественская «игра в гуся», проводившаяся на специальной доске с изображением этой важной и вкусной птицы.
vib.adib92.ru/main.mhtml?PubID=50
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Все только начинается
В средние века было совершенно другое отношение к бастардам, нежели в новое время...
читать дальшеБастард - внебрачный ребенок. В средневековой Европе бастард благородного происхождения мог получить права на престол, равные с правами законных детей. Король франков Теодорих I, б. Хлодвига, правил вместе с его сыновьями; герцог Нормандии Вильгельм II Незаконнорожденный получил корону Англии.
( Е.Д. Смирнова и др. Средние века. Культура, искусство, история. М., 2008 г. )
*В благородных семьях было то же самое... даже если незаконнорожденный ребенок не получал ничего от своего родителя, это не могло ему помешать считаться равным своим братьям или даже при определенных условиях побороться за свое наследство. В средние века в этом прозвании не было ничего уничижительного...*
читать дальшеБастард - внебрачный ребенок. В средневековой Европе бастард благородного происхождения мог получить права на престол, равные с правами законных детей. Король франков Теодорих I, б. Хлодвига, правил вместе с его сыновьями; герцог Нормандии Вильгельм II Незаконнорожденный получил корону Англии.
( Е.Д. Смирнова и др. Средние века. Культура, искусство, история. М., 2008 г. )
*В благородных семьях было то же самое... даже если незаконнорожденный ребенок не получал ничего от своего родителя, это не могло ему помешать считаться равным своим братьям или даже при определенных условиях побороться за свое наследство. В средние века в этом прозвании не было ничего уничижительного...*
@темы: Средние века, история
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Все только начинается
Уже в самом начале эпохи Средневековья на той территории, где говорили по-немецки, деревянные помещения, отапливаемые с помощью каменных печей, называли словом «badestube» (буквально «комната для купания» или «ванная комната»). Такая «комната» представляла собой помещение, где воду превращали в пар, в «летучее облако». Когда подобные «комнаты» впервые появились у германских племен, точно не известно. Достигшие высокого уровня технического развития римские бани едва ли оказали какое-либо влияние на традиции немцев в этой сфере, поскольку германские банные заведения, о чем свидетельствуют первые исторические источники, относящиеся к 706— 750 гг. н. э., были весьма примитивными. Чаще всего они представляли собой всего лишь похожую на погреб яму с деревянной крышей. В этой крыше имелось отверстие, через которое из бани уходил поднимающийся вверх дым.
Настоящий расцвет банного дела начался благодаря развитию новых форм поселений. Вместе со строительством деревень и городов началось также и строительство общественных бань. Их распространение достигает своего пика в период между XII и XVI вв. В это время одна баня приходилась на 1—2 тысячи жителей. В одном только Нюрнберге было 15 бань.
читать дальшеВ Средние века люди испытывали настоятельную потребность в поддержании чистоты тела. Для этого в их распоряжении имелись как обычные, так и парные бани. Также бани служили для людей источником радостей жизни. Здесь они чувствовали себя раскованными и непринужденными. Беднякам во многих местах разрешалось бесплатное посещение бань, а в некоторых городах стало обычным делом, что корпорации ремесленников выдавали деньги на посещение бань своим людям. Разрешение на занятие банным делом выдавал, как правило, монарх. Право заниматься банным делом становилось при этом наследственным. Бани, как и мельницы, мясные лавки и трактиры, были привилегированными заведениями. Официально банным делом занимались цирюльники. На них возлагались обязанности истопников, они должны были готовить щелок, брить клиентов и т. д. Кроме того, они участвовали в процессе мытья посетителей бани и делали массаж, не говоря уже о том, что стригли и брили клиентов. А еще они должны были ставить банки и пускать кровь, а также осуществлять хирургическое вмешательство. Однако со временем репутация цирюльников весьма пострадала из-за их неблаговидного поведения. Так, многие из них заслужили упреки в непорядочности, нечистоплотности, воровстве, безнравственности и сводничестве. Врачи, которых в то время было немного, критиковали цирюльников прежде всего за ненужные кровопускания, осуществляемые в корыстных целях.
Власть и духовенство осуждали цирюльников за неудовлетворительные гигиенические условия в банях, приводившие к распространению инфекционных заболеваний, а также за безнравственность и распущенность, имевшие место при совместном пребывании в банях мужчин и женщин.
Власти пытались навести порядок в общественных банях с помощью штрафов и разумных предписаний. Об этом свидетельствует, например, Фленсбургское распоряжение от 1295 г. Согласно этому распоряжению, городская баня была по понедельникам и четвергам открыта для женщин, а в остальные дни — для мужчин. Но даже такие предписания духовенство считало недостаточными. Священникам не нравилось, что в банях люди были обнаженными. При этом наряду с банями, при которых, несомненно, тайно существовали публичные дома, были и вполне приличные общественные бани. Со временем число подозрительных бань становилось все больше. Крах банного дела был неизбежным. В городах общественные бани к 1700 г. почти совсем исчезли, а в сельской местности спустя 100 лет бани использовались лишь для сельскохозяйственных работ, например для сушки льна.
realsauna.ru/istoriy/9-srednevekovye-bani-chto-...
Настоящий расцвет банного дела начался благодаря развитию новых форм поселений. Вместе со строительством деревень и городов началось также и строительство общественных бань. Их распространение достигает своего пика в период между XII и XVI вв. В это время одна баня приходилась на 1—2 тысячи жителей. В одном только Нюрнберге было 15 бань.
читать дальшеВ Средние века люди испытывали настоятельную потребность в поддержании чистоты тела. Для этого в их распоряжении имелись как обычные, так и парные бани. Также бани служили для людей источником радостей жизни. Здесь они чувствовали себя раскованными и непринужденными. Беднякам во многих местах разрешалось бесплатное посещение бань, а в некоторых городах стало обычным делом, что корпорации ремесленников выдавали деньги на посещение бань своим людям. Разрешение на занятие банным делом выдавал, как правило, монарх. Право заниматься банным делом становилось при этом наследственным. Бани, как и мельницы, мясные лавки и трактиры, были привилегированными заведениями. Официально банным делом занимались цирюльники. На них возлагались обязанности истопников, они должны были готовить щелок, брить клиентов и т. д. Кроме того, они участвовали в процессе мытья посетителей бани и делали массаж, не говоря уже о том, что стригли и брили клиентов. А еще они должны были ставить банки и пускать кровь, а также осуществлять хирургическое вмешательство. Однако со временем репутация цирюльников весьма пострадала из-за их неблаговидного поведения. Так, многие из них заслужили упреки в непорядочности, нечистоплотности, воровстве, безнравственности и сводничестве. Врачи, которых в то время было немного, критиковали цирюльников прежде всего за ненужные кровопускания, осуществляемые в корыстных целях.
Власть и духовенство осуждали цирюльников за неудовлетворительные гигиенические условия в банях, приводившие к распространению инфекционных заболеваний, а также за безнравственность и распущенность, имевшие место при совместном пребывании в банях мужчин и женщин.
Власти пытались навести порядок в общественных банях с помощью штрафов и разумных предписаний. Об этом свидетельствует, например, Фленсбургское распоряжение от 1295 г. Согласно этому распоряжению, городская баня была по понедельникам и четвергам открыта для женщин, а в остальные дни — для мужчин. Но даже такие предписания духовенство считало недостаточными. Священникам не нравилось, что в банях люди были обнаженными. При этом наряду с банями, при которых, несомненно, тайно существовали публичные дома, были и вполне приличные общественные бани. Со временем число подозрительных бань становилось все больше. Крах банного дела был неизбежным. В городах общественные бани к 1700 г. почти совсем исчезли, а в сельской местности спустя 100 лет бани использовались лишь для сельскохозяйственных работ, например для сушки льна.
realsauna.ru/istoriy/9-srednevekovye-bani-chto-...
@темы: Средние века, история, бани
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
четверг, 22 июля 2010
Мир нужно изменять, иначе он начнет изменять нас
Навстречу солнцуДжад и Гай, вооружившись, поднялись на башню в покои мага. Там никого не было и царила сплошная тьма.
- Естественно, - пробормотал Гисборн. – Он уже за тридевять земель отсюда…
Джад взял в коридоре факел, вернулся, воткнул его в держатель. Комната была пуста, совершенно. Ни книг, ни амулетов, ни оберегов, ранее наполнявших покои мага, ни одежды, ничего не было. Ни одного предмета. На месте стояла только мебель и кровать с бельем. Все остальное маг, убегая, забрал с собой.
- Зачем ему это потребовалось? – Гай оперся спиной о стену и обхватил руками мучительно нывшую голову. – Неужели он не понимал, что мы сообразим, кто все это организовал… если он и хотел чего-то добиться таким путем, то он в любом случае этого уже не получит…
- Милорд, не тратьте силы на то, что вы сейчас выяснить все равно не сможете, - участливо сказал лекарь. – Надо его найти… тогда мы все узнаем. Ваш кинжал пропал, но где тот кинжал, что он подарил вам вчера?..
- В моих комнатах…
- Покажите мне его…
Они спустились вниз. Кинжал лежал на полу рядом с кроватью, видимо вчера, когда Гай укладывал Несс спать, застежка ослабла и кинжал упал. «Несс, где ты?» - Гай едва не застонал вслух от сердечной боли и отчаяния. Он наклонился, чтобы поднять оружие.
- Не трогайте, - предупреждение прозвучало вовремя. Еще немного и Гай бы коснулся рукоятки. – Я сам.
Джад взял полотенце, посмотрел на кинжал и вдруг резко протянул ткань Гисборну.
- Берите вы, только не касайтесь рукой… потом объясню…
Гай обхватил с помощью полотенца кинжал и перенес на стол, освещенный солнцем. На свету ярко заиграли неизвестные ему знаки и рисунки.
- Никогда такого не встречал…
- Знаете что, милорд… подождите немного… - Джад вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с чашкой настойки от головной боли, в которой были смешаны душица, мята и зверобой. Выпейте, и пока я буду рассматривать этот подарок, вы придете в себя…
Гай испытующе посмотрел на лекаря. Тот усмехнулся.
- Раньше вы мне доверяли без слов, милорд…
Гисборн опустил голову.
- Прости… это все проклятая головная боль…
- Сейчас пройдет… выпейте и полежите немного…
Гай сам не заметил, как задремал, сидя в кресле. Проснулся рывком, поднял голову. Лекарь все так же сидел за столом, напротив него лежал кинжал.
- Ну что?..
- Это очень сложное заклятье… с его помощью Каген может держать вас в своей власти даже на расстоянии. Слава богу, что кинжал выпал… если бы он чуть подольше касался вашего тела, сейчас бы вы принадлежали ему целиком, всей душой.
Гая передернуло.
- Продолжай, Джад…
- Чтобы добиться этого, Каген вложил сюда часть своей магической силы, таким образом он сам как бы оказался привязан к кинжалу. И даже сейчас на расстоянии он будет его чувствовать. Даже через ткань он чувствует, что его берете вы, только сигнал слабее… но причину этого он установить не сможет…
- Откуда ты знаешь все это?
- На Востоке люди многое знают, - уклончиво ответил Джад, - но мало говорят… Простите, милорд, это не моя тайна. Самое главное, что Каген не знает о том, что об этом знаю я…
- Допустим, - кивнул Гай. Он слишком хорошо знал своего лекаря, чтобы настаивать дальше. – И что надо делать?
- Возьмите кинжал, милорд, только оберните его шелком… он тоньше и защитит вас от всяких неожиданностей. Потом попытайтесь освободить мысли от всего лишнего и представить, что вас тянет к вашему магу, что вы испытываете сильное желание увидеть его, подчиниться ему… вы хотите принадлежать ему…
- Джад, - за спиной лекаря возник Алан. – Вы уверены, что милорд шериф вообще хоть раз испытывал такие чувства? По-моему вы хотите невозможного.
- Я думаю, Алан, ради леди Анастасии милорд сможет сделать это…
Каген находился в огромной подземной пещере, в Шервудском лесу, которую облюбовал еще несколько лет назад. Здесь было достаточно места для его занятий магией, а стоило подняться на поверхность, как все дары природы были к его услугам. Маг выжидал. Сбежав ночью из замка, перестраховавшись, он не ушел далеко. Он был уверен, что его план удастся. Девчонка исчезла, Гисборн проснется злой и раздраженный, и уверенный, что во всем виноваты его ближние слуги – Алан и Джад. Всю ночь он провел над заклинаниями, которые помогут внушить эту мысль Гаю. Ему даже в голову не могло придти проверить, рядом ли с шерифом кинжал, так Каген был уверен в том, что все идет по плану. Да и впрочем Гисборн все равно спит. Вот кинжал отозвался, еле слышно…значит он приходит в себя… ну ничего, сейчас он осознает то, что от него требуется и Каген сможет вернуться в замок, триумфатором. Маг хотел достать шар, проверить, как там чувствует себя шериф после вчерашнего, не перестарался ли он в плане заклинаний. Может поэтому такой слабый сигнал? Но в этот момент наверху началась гроза. Маг не рискнул задействовать шар и снова сосредоточился на кинжале. Прошло какое-то время и он почувствовал, как оружие отозвалось. Гай звал его, Гай был весь его, со всеми потрохами. Каген понял, что он добился своей цели.
Наскоро собравшись, маг двинулся в обратный путь. «Сработало», - ликовал он про себя. Через ворота замка его пропустили спокойно и Каген окончательно уверился в том, что он добился цели. Уже не осторожничая, он поднялся по ступенькам и толкнул дверь в комнаты шерифа. Резкая боль скрутила руки, бросила его на колени, лицом в пол.
- Вот видите, милорд, и искать не надо… - иронически произнес чей-то очень знакомый голос. Маг чуть приподнял голову и увидел расшитое восточными узорами одеяние Джада.
- Ты молодец, Джад… - это уже Гисборн. – Поднимите его.
Как только Каген увидел глаза шерифа, он сразу понял, что проиграл. Эти глаза сулили только смерть, без всякой жалости. И маг испугался.
- Ваше лордство, я…
- Ты хотел править в графстве? – ледяным издевательским тоном заговорил Гай, в котором сейчас клокотала ярость. – Ты решил меня подчинить и сделать своей куклой? Я бы простил тебе это, Каген, вышвырнул бы из Англии, но оставил бы в живых… Но ты сделал слишком много, ты поднял руку на женщину, которую я люблю…
- Но она жива, милорд… - сбиваясь заговорил Каген. – Она просто вернулась в свое время. Ей никто не причинил зла…
- С чего ты взял, что имеешь право играть чужими судьбами, маг? Ведь это ты все это время распространял слухи о том, что мне не суждено быть счастливым в любви? Это ведь тебе потребовалось?..
- Ваша жизнь сама дала толчок этим легендам, милорд… Я только поддержал их…
Гай скрипнул зубами.
- Ты расскажешь мне, что надо сделать, чтобы найти Анастасию… - категорическим тоном потребовал он. – Иначе клянусь всем, что для меня дорого, ты не увидишь завтрашнего рассвета.
- Расскажу… - охотно согласился Каген. Но в его глазах мелькнуло что-то непонятное и Джад, внимательно наблюдавший за ним, сообщил:
- Настойка белладонны и мака, милорд, и мы будем точно уверены, что он нас не обманул.
- Хорошо, - Гай кивнул и вышел.
Спустя два часа Джад подошел к одиноко стоявшему на галерее Гисборну и передал ему слова мага. Теперь Гай знал, что надо делать. На секунду ему стало не по себе от мыслей, что он пускается в путь, о котором никто ничего не знает, и никто не знает, что ждет его в конце этого пути. Где он окажется? И что будет дальше? Потом он справился со своей слабостью и тряхнул головой: Несс смогла, значит сможет и он.
Джад все это время стоял рядом, наблюдая за ним.
- Милорд, - наконец сказал он. – Я все-таки хочу вернуться к нашему с вами разговору… Я хочу, чтобы вы очень четко поняли: если вы и Несс там, в будущем, станете мужем и женой, вы не сможете вернуться обратно…
Гай на секунду прикрыл глаза.
- Это точно? – тихо спросил он.
- Абсолютно точно…
- Ну что ж… пребывание здесь не принесло мне ничего, кроме утрат и разочарований… остается надеяться, что будущее окажется ко мне добрее… если там хорошо Несс, значит там будет хорошо и мне…да будет так! … Что ты хочешь, Джад? Проси…
- Отдай за меня дочку управителя, Агнессу, милорд… Я люблю ее.
- Ну что ж… я согласен… пусть Алан позовет ее отца и прихватит заодно свидетелей, я оставлю завещание.
Дома все было по-прежнему. Едва она переступила порог, раздался голос мамы:
- Тебе уже несколько раз звонили с работы.
Мама вышла с кухни и пошла навстречу дочери.
- Как вы съездили? Как все прошло? Очень устала?
- Да, мам, очень. Я отдохну и все тебе расскажу.
Настя приняла ванну и упала на постель. Сон сморил ее моментально. И вот она идет по лугу, солнце закатывается за горизонт, впереди замок. Из замка мчится рыцарь на коне. Черный рыцарь. Конь останавливается рядом с ней. Он спрыгивает с него и берет Настю за плечи.
- Почему ты ушла?
Глаза в глаза. Они у него такие голубые, нежные…. Она тянется к нему, хочет что-то сказать … и просыпается.
Настя неспешно рассказывала о поездке в Англию. Когда дошла до посещения Стоунхенджа, вдруг замолчала, о чем-то задумалась, будто силясь вспомнить что-то… вздохнула и продолжила рассказ.
- Ну платье-то ты могла не покупать? Дорогое же…
- Мам, я правда не помню, откуда оно у меня. Там и купить было негде. Оно из Стоуна…
Мама вздохнула.
- На работу позвони.
Уйдя в комнату, девушка разобрала чемодан, тщательно запрятав украшения в дальний угол ящика.
Работа закружила ее. Опять перелеты, статьи, интервью, спектакли. Она любила все это. И сейчас это было как нельзя кстати. За всей этой суматохой некогда было задуматься о том, что ее тревожило и беспокоило. Только ночами снова и снова приходил во сне голубоглазый черный рыцарь. И снова просыпалась она, едва хотела ответить ему на его вопрос.
Питер встретил ее погожим сентябрьским днем. Солнышко золотило листву, дома казалось, покрыты золотой паутинкой. Настя шла, любуясь любимым городом. Ей предстояло посетить несколько театров, поучаствовать в фестивале и добраться до Кронштадта. Впрочем, поездка в Кронштадт вовсе не была связана с театром. Просто ей нравился этот городок, и она давно не была там.
Кинжал вернулся к законному владельцу. Маг сказал почти всю правду. Во-первых, он умолчал о том, что возможно оказаться в том времени, минуя магический круг и Стоунхендж, во-вторых, предпочел недоговорить о том, что пересечь ворота времени можно не только в один из четырех заветных дней.
Стояла тихая зима. Рождественские праздники принесли много радости детворе, но Гай не мог радоваться, его мучила мысль о том, что еще очень долго он не увидит Несс, не обнимет ее… Он сидел в кресле, разбирая бумаги, когда Алан сообщил ему о приходе барона с дочерью. Гисборн поднялся им навстречу, провел к столу и усадил.
- Хотел поговорить с Вами, барон. Агнесса милая девушка, очень хорошенькая и умная.
Девушка покраснела, но все же не удержалась от замечания:
- Удивительно, что вы это заметили, милорд. Я-то думала, вы глаза дома забываете…
- И дерзкая, - добавил Гай, усмехнувшись. - От ее дерзкого язычка страдает немало людей.
- Признайтесь, сэр Гай, больше всего Вы, - Агнессу словно толкал кто-то.
- Признаюсь. Думаю, что этот язычок неплохо бы и укоротить… - Гай лукаво взглянул на барона.
Барон никак не мог понять, к чему клонит Гисборн. С одной стороны, если дочери предстоит наказание, зачем их вызывать - обычно просто брали под стражу; с другой - судя по настрою шерифа, он не склонен никого наказывать.
- Вы правы, шериф, язык без костей…
Агнеса в ужасе воззрилась на отца.
- Не хочется омрачать праздники наказаниями, к тому же по такому ничтожному поводу, - покачал головой Гай. - Но наказание я все же придумал. Предлагаю отдать дочь замуж, барон.
Агнесса подскочила, как ужаленная.
- Уж не вы ли сами в женихи напрашиваетесь? - прищурилась она.
- У меня есть невеста, - улыбнулся Гай.
- Ах, Ваше лордство, не смешите меня. Где она, ваша леди? Летает между мирами?
- Агнесса, - голос Гая напоминал шипение змеи, - мне кажется, это не Ваше дело. Я не жених. Есть более достойная кандидатура.
Ангесса посмотрела на Гисборна.
- Достойнее Вас? Не может быть!
- Может, может… Алан, позови-ка…
Агнесса навострила уши, но имени так и не услышала. Через некоторое время в зал неслышно вошел Джад.
- Ну вот, барон, знакомьтесь, это ваш зять.
- Лекарь?! - барон вскочил с места. - Никогда! Слышите! Никогда моя дочь не выйдет замуж за простого лекаря.
- Он не простой лекарь, а мой личный! - отрезал Гай. - Я дарую ему поместье неподалеку от Ноттингема, он получит дворянский титул… И вы никогда не будет болеть, - закончил Гай.
- Но..это.. неслыханно! У него другая вера! Как быть с этим?
- Как всегда в таких случаях! Жена принимает веру мужа, - спокойно ответил Гай.
- Милорд, - Джад выступил вперед. - Позвольте мне поговорить с девушкой… наедине.
Гай кивнул и вышел из зала вместе с бароном.
Джад стоял перед Агнессой, склонив голову.
- Миледи, - голос его завораживал, - поверьте мне, я никогда не потребую у вас изменить свою веру. В конце концов, можно попросить Святую церковь венчаться так. Это возможно, но лучше, дабы избежать сложностей, принять мою веру.
- Я вовсе не собираюсь выходить за вас замуж! - воскликнула Агнесса.
- Хорошо, нет так нет. Но Вы можете мне позволить бывать у Вас? Прежде чем отвергать меня, Вы могли бы узнать меня чуть лучше.
- Но я люблю…
- Я знаю. Но и его Вы не знаете достаточно хорошо. Вы не жили с ним под одной крышей, не разговаривали, не выполняли распоряжений… Он же жуткий зануда и придира. К тому же, ему не суждено счастье в любви…
- Но если бы я…
- Нет, хорошая моя, ни Вы, никто другой не смогут сделать его счастливым. Призрак Марион всегда будет стоять между вами.
- Но леди Анастасия…
- Это совсем другое. Она нездешняя. Она из другого мира..
- Он собрался к ней?
- Да, Агнесса, он собирается к ней… Так Вы позволите бывать у вас?
Она кивнула.
- А назвать Вас своей невестой?
Девушка, всхлипнув, снова кивнула.
- Вот и славно. А теперь бегите, а то Ваш отец, наверно, боится, что я съем Вас.
Близилось Крещение. Гай в задумчивости бродил по замку. Он решил спуститься в тот самый подземный ход, по которому шел маг, неся на плече драгоценную ношу. Медленно, ступенька за ступенькой шел он по лестнице. Мерцающий свет факела отбрасывал на стены длинные тени, Гай шел все дальше. Ход сужался и внезапно Гисборн уперся в стену, он поднес факел к препятствию, тот зашипел и потух. Гай шарил по стене рукой, нащупал какое-то углубление и нажал на него. Послышался звук льющейся воды. Вода струилась по стене. Гай приложил руку, смоченную в воде ко лбу. «Несс, как ты там? Что с тобой?»
Словно в ответ на его вопрос, что-то обожгло его кожу на груди. Он вытянул из-под куртки кулончик. Простенький - горный хрусталик на дешевой цепочке. Снял его, и тут он внезапно скользнул сквозь пальцы Гая и упал в небольшую лунку, куда стекло много воды. Там он заискрился всеми цветами радуги: будто солнце брызнуло на него лучами. Эти лучики становились все ярче, все сильнее, вот они уже осветили стену, вот гай уже видит коридор, ведущий вперед. Он подхватил кулочник и шагнул в сторону света.
Все закружилось перед глазами, и через мгновение он растворился в этом свете.
Настя стояла, облокотившись на парапет, и смотрела не серую гладь реки, несущей свои воды в залив. Там на рейде стояли корабли. Ей хотелось бросить все и уплыть, уплыть куда глаза глядят… А еще хотелось вспомнить и понять, чего ради этот красавец не дает ей покоя. Кто он? Что ему надо от нее.
Она выпрямилась, огляделась и пошла по сумеречному Кронштадту к Никольскому собору. Маяк осветил темную воду, луч его пронесся по городу, и будто что-то покачнулось в воздухе. Настя оглянулась на Футшток и застыла. У канала стоял человек во всем черном. Он недоуменно оглядывался вокруг, словно что-то потерял. Заметив ее, направился к Насте.
- Извините, - на безупречном английском начал он и замолчал.
- Анастасия? Настя?
- Мы знакомы?
Кольцо с изумрудом больно обожгло палец. Оно сияло призрачным светом. Настя сделала шаг к незнакомцу, вгляделась в его лицо, коснулась его, будто не веря…
- Это Вы?
Он, улыбнувшись, кивнул. Настя силилась вспомнить его имя. Гай обхватил ее голову руками, заглянул ей в глаза и поцеловал девушку. От неожиданности она закрыла глаза и даже не успела возмутиться.
- Я нашел тебя, Несс, Я так скучал по тебе.
Он все крепче прижимал ее к себе. Настя вспоминала ощущения, всплывали образы из прошлых веков… она в платье, нежная и красивая, она бегущая по лугу прочь от черного рыцаря… и баллада, которую пел Трой.
- Гай, - выдохнула она.
Он счастливо рассмеялся.
- Естественно, - пробормотал Гисборн. – Он уже за тридевять земель отсюда…
Джад взял в коридоре факел, вернулся, воткнул его в держатель. Комната была пуста, совершенно. Ни книг, ни амулетов, ни оберегов, ранее наполнявших покои мага, ни одежды, ничего не было. Ни одного предмета. На месте стояла только мебель и кровать с бельем. Все остальное маг, убегая, забрал с собой.
- Зачем ему это потребовалось? – Гай оперся спиной о стену и обхватил руками мучительно нывшую голову. – Неужели он не понимал, что мы сообразим, кто все это организовал… если он и хотел чего-то добиться таким путем, то он в любом случае этого уже не получит…
- Милорд, не тратьте силы на то, что вы сейчас выяснить все равно не сможете, - участливо сказал лекарь. – Надо его найти… тогда мы все узнаем. Ваш кинжал пропал, но где тот кинжал, что он подарил вам вчера?..
- В моих комнатах…
- Покажите мне его…
Они спустились вниз. Кинжал лежал на полу рядом с кроватью, видимо вчера, когда Гай укладывал Несс спать, застежка ослабла и кинжал упал. «Несс, где ты?» - Гай едва не застонал вслух от сердечной боли и отчаяния. Он наклонился, чтобы поднять оружие.
- Не трогайте, - предупреждение прозвучало вовремя. Еще немного и Гай бы коснулся рукоятки. – Я сам.
Джад взял полотенце, посмотрел на кинжал и вдруг резко протянул ткань Гисборну.
- Берите вы, только не касайтесь рукой… потом объясню…
Гай обхватил с помощью полотенца кинжал и перенес на стол, освещенный солнцем. На свету ярко заиграли неизвестные ему знаки и рисунки.
- Никогда такого не встречал…
- Знаете что, милорд… подождите немного… - Джад вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с чашкой настойки от головной боли, в которой были смешаны душица, мята и зверобой. Выпейте, и пока я буду рассматривать этот подарок, вы придете в себя…
Гай испытующе посмотрел на лекаря. Тот усмехнулся.
- Раньше вы мне доверяли без слов, милорд…
Гисборн опустил голову.
- Прости… это все проклятая головная боль…
- Сейчас пройдет… выпейте и полежите немного…
Гай сам не заметил, как задремал, сидя в кресле. Проснулся рывком, поднял голову. Лекарь все так же сидел за столом, напротив него лежал кинжал.
- Ну что?..
- Это очень сложное заклятье… с его помощью Каген может держать вас в своей власти даже на расстоянии. Слава богу, что кинжал выпал… если бы он чуть подольше касался вашего тела, сейчас бы вы принадлежали ему целиком, всей душой.
Гая передернуло.
- Продолжай, Джад…
- Чтобы добиться этого, Каген вложил сюда часть своей магической силы, таким образом он сам как бы оказался привязан к кинжалу. И даже сейчас на расстоянии он будет его чувствовать. Даже через ткань он чувствует, что его берете вы, только сигнал слабее… но причину этого он установить не сможет…
- Откуда ты знаешь все это?
- На Востоке люди многое знают, - уклончиво ответил Джад, - но мало говорят… Простите, милорд, это не моя тайна. Самое главное, что Каген не знает о том, что об этом знаю я…
- Допустим, - кивнул Гай. Он слишком хорошо знал своего лекаря, чтобы настаивать дальше. – И что надо делать?
- Возьмите кинжал, милорд, только оберните его шелком… он тоньше и защитит вас от всяких неожиданностей. Потом попытайтесь освободить мысли от всего лишнего и представить, что вас тянет к вашему магу, что вы испытываете сильное желание увидеть его, подчиниться ему… вы хотите принадлежать ему…
- Джад, - за спиной лекаря возник Алан. – Вы уверены, что милорд шериф вообще хоть раз испытывал такие чувства? По-моему вы хотите невозможного.
- Я думаю, Алан, ради леди Анастасии милорд сможет сделать это…
Каген находился в огромной подземной пещере, в Шервудском лесу, которую облюбовал еще несколько лет назад. Здесь было достаточно места для его занятий магией, а стоило подняться на поверхность, как все дары природы были к его услугам. Маг выжидал. Сбежав ночью из замка, перестраховавшись, он не ушел далеко. Он был уверен, что его план удастся. Девчонка исчезла, Гисборн проснется злой и раздраженный, и уверенный, что во всем виноваты его ближние слуги – Алан и Джад. Всю ночь он провел над заклинаниями, которые помогут внушить эту мысль Гаю. Ему даже в голову не могло придти проверить, рядом ли с шерифом кинжал, так Каген был уверен в том, что все идет по плану. Да и впрочем Гисборн все равно спит. Вот кинжал отозвался, еле слышно…значит он приходит в себя… ну ничего, сейчас он осознает то, что от него требуется и Каген сможет вернуться в замок, триумфатором. Маг хотел достать шар, проверить, как там чувствует себя шериф после вчерашнего, не перестарался ли он в плане заклинаний. Может поэтому такой слабый сигнал? Но в этот момент наверху началась гроза. Маг не рискнул задействовать шар и снова сосредоточился на кинжале. Прошло какое-то время и он почувствовал, как оружие отозвалось. Гай звал его, Гай был весь его, со всеми потрохами. Каген понял, что он добился своей цели.
Наскоро собравшись, маг двинулся в обратный путь. «Сработало», - ликовал он про себя. Через ворота замка его пропустили спокойно и Каген окончательно уверился в том, что он добился цели. Уже не осторожничая, он поднялся по ступенькам и толкнул дверь в комнаты шерифа. Резкая боль скрутила руки, бросила его на колени, лицом в пол.
- Вот видите, милорд, и искать не надо… - иронически произнес чей-то очень знакомый голос. Маг чуть приподнял голову и увидел расшитое восточными узорами одеяние Джада.
- Ты молодец, Джад… - это уже Гисборн. – Поднимите его.
Как только Каген увидел глаза шерифа, он сразу понял, что проиграл. Эти глаза сулили только смерть, без всякой жалости. И маг испугался.
- Ваше лордство, я…
- Ты хотел править в графстве? – ледяным издевательским тоном заговорил Гай, в котором сейчас клокотала ярость. – Ты решил меня подчинить и сделать своей куклой? Я бы простил тебе это, Каген, вышвырнул бы из Англии, но оставил бы в живых… Но ты сделал слишком много, ты поднял руку на женщину, которую я люблю…
- Но она жива, милорд… - сбиваясь заговорил Каген. – Она просто вернулась в свое время. Ей никто не причинил зла…
- С чего ты взял, что имеешь право играть чужими судьбами, маг? Ведь это ты все это время распространял слухи о том, что мне не суждено быть счастливым в любви? Это ведь тебе потребовалось?..
- Ваша жизнь сама дала толчок этим легендам, милорд… Я только поддержал их…
Гай скрипнул зубами.
- Ты расскажешь мне, что надо сделать, чтобы найти Анастасию… - категорическим тоном потребовал он. – Иначе клянусь всем, что для меня дорого, ты не увидишь завтрашнего рассвета.
- Расскажу… - охотно согласился Каген. Но в его глазах мелькнуло что-то непонятное и Джад, внимательно наблюдавший за ним, сообщил:
- Настойка белладонны и мака, милорд, и мы будем точно уверены, что он нас не обманул.
- Хорошо, - Гай кивнул и вышел.
Спустя два часа Джад подошел к одиноко стоявшему на галерее Гисборну и передал ему слова мага. Теперь Гай знал, что надо делать. На секунду ему стало не по себе от мыслей, что он пускается в путь, о котором никто ничего не знает, и никто не знает, что ждет его в конце этого пути. Где он окажется? И что будет дальше? Потом он справился со своей слабостью и тряхнул головой: Несс смогла, значит сможет и он.
Джад все это время стоял рядом, наблюдая за ним.
- Милорд, - наконец сказал он. – Я все-таки хочу вернуться к нашему с вами разговору… Я хочу, чтобы вы очень четко поняли: если вы и Несс там, в будущем, станете мужем и женой, вы не сможете вернуться обратно…
Гай на секунду прикрыл глаза.
- Это точно? – тихо спросил он.
- Абсолютно точно…
- Ну что ж… пребывание здесь не принесло мне ничего, кроме утрат и разочарований… остается надеяться, что будущее окажется ко мне добрее… если там хорошо Несс, значит там будет хорошо и мне…да будет так! … Что ты хочешь, Джад? Проси…
- Отдай за меня дочку управителя, Агнессу, милорд… Я люблю ее.
- Ну что ж… я согласен… пусть Алан позовет ее отца и прихватит заодно свидетелей, я оставлю завещание.
Дома все было по-прежнему. Едва она переступила порог, раздался голос мамы:
- Тебе уже несколько раз звонили с работы.
Мама вышла с кухни и пошла навстречу дочери.
- Как вы съездили? Как все прошло? Очень устала?
- Да, мам, очень. Я отдохну и все тебе расскажу.
Настя приняла ванну и упала на постель. Сон сморил ее моментально. И вот она идет по лугу, солнце закатывается за горизонт, впереди замок. Из замка мчится рыцарь на коне. Черный рыцарь. Конь останавливается рядом с ней. Он спрыгивает с него и берет Настю за плечи.
- Почему ты ушла?
Глаза в глаза. Они у него такие голубые, нежные…. Она тянется к нему, хочет что-то сказать … и просыпается.
Настя неспешно рассказывала о поездке в Англию. Когда дошла до посещения Стоунхенджа, вдруг замолчала, о чем-то задумалась, будто силясь вспомнить что-то… вздохнула и продолжила рассказ.
- Ну платье-то ты могла не покупать? Дорогое же…
- Мам, я правда не помню, откуда оно у меня. Там и купить было негде. Оно из Стоуна…
Мама вздохнула.
- На работу позвони.
Уйдя в комнату, девушка разобрала чемодан, тщательно запрятав украшения в дальний угол ящика.
Работа закружила ее. Опять перелеты, статьи, интервью, спектакли. Она любила все это. И сейчас это было как нельзя кстати. За всей этой суматохой некогда было задуматься о том, что ее тревожило и беспокоило. Только ночами снова и снова приходил во сне голубоглазый черный рыцарь. И снова просыпалась она, едва хотела ответить ему на его вопрос.
Питер встретил ее погожим сентябрьским днем. Солнышко золотило листву, дома казалось, покрыты золотой паутинкой. Настя шла, любуясь любимым городом. Ей предстояло посетить несколько театров, поучаствовать в фестивале и добраться до Кронштадта. Впрочем, поездка в Кронштадт вовсе не была связана с театром. Просто ей нравился этот городок, и она давно не была там.
Кинжал вернулся к законному владельцу. Маг сказал почти всю правду. Во-первых, он умолчал о том, что возможно оказаться в том времени, минуя магический круг и Стоунхендж, во-вторых, предпочел недоговорить о том, что пересечь ворота времени можно не только в один из четырех заветных дней.
Стояла тихая зима. Рождественские праздники принесли много радости детворе, но Гай не мог радоваться, его мучила мысль о том, что еще очень долго он не увидит Несс, не обнимет ее… Он сидел в кресле, разбирая бумаги, когда Алан сообщил ему о приходе барона с дочерью. Гисборн поднялся им навстречу, провел к столу и усадил.
- Хотел поговорить с Вами, барон. Агнесса милая девушка, очень хорошенькая и умная.
Девушка покраснела, но все же не удержалась от замечания:
- Удивительно, что вы это заметили, милорд. Я-то думала, вы глаза дома забываете…
- И дерзкая, - добавил Гай, усмехнувшись. - От ее дерзкого язычка страдает немало людей.
- Признайтесь, сэр Гай, больше всего Вы, - Агнессу словно толкал кто-то.
- Признаюсь. Думаю, что этот язычок неплохо бы и укоротить… - Гай лукаво взглянул на барона.
Барон никак не мог понять, к чему клонит Гисборн. С одной стороны, если дочери предстоит наказание, зачем их вызывать - обычно просто брали под стражу; с другой - судя по настрою шерифа, он не склонен никого наказывать.
- Вы правы, шериф, язык без костей…
Агнеса в ужасе воззрилась на отца.
- Не хочется омрачать праздники наказаниями, к тому же по такому ничтожному поводу, - покачал головой Гай. - Но наказание я все же придумал. Предлагаю отдать дочь замуж, барон.
Агнесса подскочила, как ужаленная.
- Уж не вы ли сами в женихи напрашиваетесь? - прищурилась она.
- У меня есть невеста, - улыбнулся Гай.
- Ах, Ваше лордство, не смешите меня. Где она, ваша леди? Летает между мирами?
- Агнесса, - голос Гая напоминал шипение змеи, - мне кажется, это не Ваше дело. Я не жених. Есть более достойная кандидатура.
Ангесса посмотрела на Гисборна.
- Достойнее Вас? Не может быть!
- Может, может… Алан, позови-ка…
Агнесса навострила уши, но имени так и не услышала. Через некоторое время в зал неслышно вошел Джад.
- Ну вот, барон, знакомьтесь, это ваш зять.
- Лекарь?! - барон вскочил с места. - Никогда! Слышите! Никогда моя дочь не выйдет замуж за простого лекаря.
- Он не простой лекарь, а мой личный! - отрезал Гай. - Я дарую ему поместье неподалеку от Ноттингема, он получит дворянский титул… И вы никогда не будет болеть, - закончил Гай.
- Но..это.. неслыханно! У него другая вера! Как быть с этим?
- Как всегда в таких случаях! Жена принимает веру мужа, - спокойно ответил Гай.
- Милорд, - Джад выступил вперед. - Позвольте мне поговорить с девушкой… наедине.
Гай кивнул и вышел из зала вместе с бароном.
Джад стоял перед Агнессой, склонив голову.
- Миледи, - голос его завораживал, - поверьте мне, я никогда не потребую у вас изменить свою веру. В конце концов, можно попросить Святую церковь венчаться так. Это возможно, но лучше, дабы избежать сложностей, принять мою веру.
- Я вовсе не собираюсь выходить за вас замуж! - воскликнула Агнесса.
- Хорошо, нет так нет. Но Вы можете мне позволить бывать у Вас? Прежде чем отвергать меня, Вы могли бы узнать меня чуть лучше.
- Но я люблю…
- Я знаю. Но и его Вы не знаете достаточно хорошо. Вы не жили с ним под одной крышей, не разговаривали, не выполняли распоряжений… Он же жуткий зануда и придира. К тому же, ему не суждено счастье в любви…
- Но если бы я…
- Нет, хорошая моя, ни Вы, никто другой не смогут сделать его счастливым. Призрак Марион всегда будет стоять между вами.
- Но леди Анастасия…
- Это совсем другое. Она нездешняя. Она из другого мира..
- Он собрался к ней?
- Да, Агнесса, он собирается к ней… Так Вы позволите бывать у вас?
Она кивнула.
- А назвать Вас своей невестой?
Девушка, всхлипнув, снова кивнула.
- Вот и славно. А теперь бегите, а то Ваш отец, наверно, боится, что я съем Вас.
Близилось Крещение. Гай в задумчивости бродил по замку. Он решил спуститься в тот самый подземный ход, по которому шел маг, неся на плече драгоценную ношу. Медленно, ступенька за ступенькой шел он по лестнице. Мерцающий свет факела отбрасывал на стены длинные тени, Гай шел все дальше. Ход сужался и внезапно Гисборн уперся в стену, он поднес факел к препятствию, тот зашипел и потух. Гай шарил по стене рукой, нащупал какое-то углубление и нажал на него. Послышался звук льющейся воды. Вода струилась по стене. Гай приложил руку, смоченную в воде ко лбу. «Несс, как ты там? Что с тобой?»
Словно в ответ на его вопрос, что-то обожгло его кожу на груди. Он вытянул из-под куртки кулончик. Простенький - горный хрусталик на дешевой цепочке. Снял его, и тут он внезапно скользнул сквозь пальцы Гая и упал в небольшую лунку, куда стекло много воды. Там он заискрился всеми цветами радуги: будто солнце брызнуло на него лучами. Эти лучики становились все ярче, все сильнее, вот они уже осветили стену, вот гай уже видит коридор, ведущий вперед. Он подхватил кулочник и шагнул в сторону света.
Все закружилось перед глазами, и через мгновение он растворился в этом свете.
Настя стояла, облокотившись на парапет, и смотрела не серую гладь реки, несущей свои воды в залив. Там на рейде стояли корабли. Ей хотелось бросить все и уплыть, уплыть куда глаза глядят… А еще хотелось вспомнить и понять, чего ради этот красавец не дает ей покоя. Кто он? Что ему надо от нее.
Она выпрямилась, огляделась и пошла по сумеречному Кронштадту к Никольскому собору. Маяк осветил темную воду, луч его пронесся по городу, и будто что-то покачнулось в воздухе. Настя оглянулась на Футшток и застыла. У канала стоял человек во всем черном. Он недоуменно оглядывался вокруг, словно что-то потерял. Заметив ее, направился к Насте.
- Извините, - на безупречном английском начал он и замолчал.
- Анастасия? Настя?
- Мы знакомы?
Кольцо с изумрудом больно обожгло палец. Оно сияло призрачным светом. Настя сделала шаг к незнакомцу, вгляделась в его лицо, коснулась его, будто не веря…
- Это Вы?
Он, улыбнувшись, кивнул. Настя силилась вспомнить его имя. Гай обхватил ее голову руками, заглянул ей в глаза и поцеловал девушку. От неожиданности она закрыла глаза и даже не успела возмутиться.
- Я нашел тебя, Несс, Я так скучал по тебе.
Он все крепче прижимал ее к себе. Настя вспоминала ощущения, всплывали образы из прошлых веков… она в платье, нежная и красивая, она бегущая по лугу прочь от черного рыцаря… и баллада, которую пел Трой.
- Гай, - выдохнула она.
Он счастливо рассмеялся.
@темы: Гай, проза, фантастика
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
среда, 21 июля 2010
памяти Николая Васильевича Карпова
Решение- Несс, - Настя обернулась. Она задумалась и даже не слышала, как Гай подошел… мягко, как кошка. Он стоял перед ней, в глазах была грусть… и еще что-то непонятное, что-то связанное с преодолением себя…Она взяла его за руку. - Расскажи мне, что думают о нас там, в будущем…
- Как всегда, по-разному…- попыталась отвертеться Настя, но Гай не дал ей этого сделать.
- Рассказывай. Сейчас самое время…
- Твое присутствие нужно на празднике…
- Мое присутствие уже не нужно там, Несс, - он с улыбкой показал на упившегося лорда-соседа, которого волокли под руки двое дюжих слуг. - Теперь у них все пойдет как должно… Обо мне никто и не вспомнит…Пойдем…
Они спустились на улицу, и Гай повел ее из замка через подъемный мост.
- Пойдем на наше место… - пояснил он. У Насти потеплело на душе. Вот уже у них появились и свои места. Но строптивость все-таки взяла верх.
- Это там, где ты в прошлый раз пообещал отправить меня в тюрьму?
Глаза Гая сверкнули, но он сдержался и усмехнулся:
- Да, там… у этого места уже появилась своя легенда, не правда ли?
Они дошли до небольшого холма у проселочной дороги, Гай расстелил плащ и усадил на него Несс. Сам встал рядом, опершись спиной на ветку растущего рядом дерева.
- Ну так что?..
Настя пожала плечами.
- Всякое рассказывают… Кто-то из ученых говорит, что вы были жестокими и примитивными людьми, что ничего не знали, кроме битв, угнетения крестьян и подчинения церкви… - Настя с трудом подбирала выражения. - Другие признают расцвет искусства в ваше время, но отказывают вам в человечности. Кто-то вообще считает, что вы ходили в шкурах и спали на сколоченных досках…
Гай расхохотался.
- Это у вас считается примитивным?.. - с интересом спросил он. - Да в моей медвежьей шкуре знаешь, как тепло зимой… из двух шкур получается чудесная теплая одежда… интересно, а что носите зимой вы?
Настя хотела сказать: шубу… и слово застряло у нее в горле… собственно в 21 веке они зимой носили то же самое… Она с улыбкой призналась в этом Гаю.
- В общем, - подытожил он после пары столь же каверзных вопросов. - Ваше время отличается от нашего, в основном, тем, что вы очень сильно зазнались…
Настя чувствовала, что его вопросы это только начало.
- Откуда ты знаешь обо мне? - он подошел к ней, сел рядом. Глаза стали похожи на темные омуты, которые затягивали ее вглубь, не давали сосредоточиться…
- Из старинных легенд… которые будут написаны спустя двести лет…
- Значит, о нас помнят?..
- Да… и о тебе, и о Робине… - Настя почувствовала, как его губы сжались, и решила не продолжать перечисление… - и о Крестовых войнах и о Ричарде Львиное сердце…
- Бездарный, жадный и лживый король, - сердито отозвался Гай.
Настя осторожно коснулась его руки:
- Послушай, Гай, я понимаю, что возможно лезу не в свое дело и не имею права задавать тебе эти вопросы…
Гай одним движением передвинулся к Насте и обнял ее, прижав к груди.
- Несс, я сам завел этот разговор… там, в замке, я вдруг понял, что тебе я могу рассказать многое, и мне не все равно, что ты будешь обо мне думать… только давай не будем касаться Марион… наверно еще не пришло время…
Настя провела рукой по его лицу. Его взгляд был очень печальным, но в то же время в нем читалась решимость. Она кивнула.
- Тогда просто расскажи мне о себе… все, что сочтешь нужным…
- Да… - и весь мир перестал существовать для нее. - Он рассказывал тихим, отрешенным голосом, не глядя на Настю… словно снова оказался в том времени, в своей молодости… она узнала о его семье, о том, что он был оруженосцем у принца Джона, так же как Робин был оруженосцем у короля Ричарда… о посвящении в рыцари. О том, как после этого он выговорил себе право два года отучиться в Оксфордском университете… он уже тогда считал, что для того, чтобы занять достойное место под солнцем, мало уметь махать мечом. О том, что он знал два иностранных языка, кроме родного, английского, владел еще немецким и французским. Как принц не дал ему доучиться, отправив в Святую землю… он обязан был выставить своему брату королю определенное количество рыцарей…
Как ни странно, о Святой земле Гай рассказывал охотно. Он делился с Настей своими воспоминаниями о тамошних городах, о религии и искусстве…и только о битвах, в которых он участвовал, он не рассказывал ничего, старательно обходя эту тему. Но Настя и не настаивала. Рассказал о второй поездке в Палестину, о конфликте с королем Ричардом на Кипре, на который пошли многие рыцари, узнав, что они завоевывали остров только ради того, чтобы король его вот так за здорово живешь подарил никчемному французу, бывшему иерусалимскому королю Гвидо Лузиньяну… как после этого ему предложили вступить в орден черных рыцарей… про возвращение в Ноттингем…
Начинало светать. Они и не заметили, как просидели всю ночь.
- Заговорил я тебя, - улыбнулся Гай, обрывая себя на полуслове. Только сейчас он заметил, что Настя дрожит. Но, похоже, что Настя тоже только сама заметила это.
- Холодно?
Он протянул ей руку, помог подняться. Потом взял плащ, накинул его на девушку и крепко прижал ее к себе.
- Ничего, сейчас согреешься…
Настя не могла бы точно сказать, от чего она дрожит. То ли и вправду от утренней прохлады, то ли от напряжения, вызванного рассказом Гая. Но сейчас в его объятиях она чувствовала, что тепло постепенно окутывает ее.
- Ты замечательная… - прошептал он. - Удивительная…
Его глаза затягивали ее, она обняла его руками за шею, плащ сполз… Гай наклонился и поцеловал ее в губы, почувствовал, что она подалась ему навстречу, отвечая на поцелуй…
- Маленькая моя… - выдохнул он…
На дороге послышался стук копыт. Гай и Настя отпрянули друг от друга.
- Милорд, - послышался голос Алана, и Гай с чувством выругался про себя. - Вы забыли, сегодня праздник святого Свитуна… вас ждут к заутрене в церкви…
- Действительно, забыл, - пробормотал Гисборн. - Эти бесконечные дела в самый неожиданный момент – единственное, что мне очень не нравится в моей службе…
- Мыши плакали и кололись, но продолжали жрать кактус - лукаво сказала Настя.
- Как?... - захохотал Гай.
Она повторила еще раз.
- Пойду жрать кактус, - Настя чувствовала, что его настроение стремительно взлетело. - Ты со мной?..
Гай медленно повторил фразу, пытаясь вникнуть в суть.
- Да-да, - хихикнула Настя, - сколько ни страдай, а придется его сожрать.
Гай кивнул, и они отправились в церковь.
Они прошли к местам, предназначенным для шерифа и его гостей, сели, удобно устроившись на подушках. Началась служба. Настя то и дело натыкалась на заинтересованные, озлобленные, завистливые взгляды. Она понимала, что, так внезапно свалившись на голову шерифу, практически перекрыла дорогу многим из тех, кто имел на него виды. «Хотя чем я перекрыла-то ее? Мы оба знаем, что я уйду… И вдруг ее что-то больно кольнуло внутри: как же я уйду? Он опять будет один, опять проклянет судьбу… Впрочем, тут найдется много утешительниц. Но захочет ли он?» она покосилась на Гая. Как ни странно шериф смотрел на нее. Еще более странно, что думал он примерно о том же… «Как не дать ей исчезнуть? Что сделать, чтобы осталась навсегда? Пусть она из другого времени, она приживется… Господи, о чем я думаю? Ей же и так тяжело… Она привыкла совсем к другому…» Мрачные и тревожные мысли все более одолевали шерифа, лицо становилось все темнее, а в глазах уже плескалась темнота. Настя легко коснулась его руки, он натянуто улыбнулся.
Служба закончилась, народ потек из церкви.
- Несс, погоди, подожди меня, я только переговорю с отцом Тимом.
Настя опустилась на скамейку.
Гай подошел к святому отцу.
- Что тебя беспокоит, сын мой?
- Святой отец, я не знаю, как мне быть. Эта женщина… она…
- Сын мой, если ты хочешь быть рядом с ней, надо просто признаться ей в своих чувствах и сделать ее своей женой. Мне кажется, она согласиться.
- Но она..
- Никакие но… никакие препятствия не должны тебя беспокоить… Ты слышишь меня?
Гай кивнул.
В преддверии свадьбыКаген был зол. Время убывало. Он уже пропустил осеннее равноденствие. Оставался только день зимнего солнцестояния. 22 декабря. А 21 день рождения шерифа. Каген все еще искал этот чертов оберег-алмаз, как вдруг увидел его. Шар отразил Гая, идущего из церкви об руку с пришелицей, на поясе у него висел кинжал, рукоять которого украшал алмаз. «Вот он – оберег! Как же его достать? Нужен кто-то, кто беспрепятственно бывает в его покоях… или.. да я сам сделаю это! Конечно, меня позовут на день рождения этого болвана… а уж там-то я не оплошаю».
Каген вытащил сонное зелье, посмотрел на свет и довольно ухмыльнулся. «Не будет тебе счастья, шериф, не быть тебе женатым на этой девице».
Несколько дней Гисборн старательно избегал столь важного для него разговора. Наконец, он решился.
Несс сидела в замковой библиотеке, он нашла какую-то восточную рукопись и теперь пыталась разобраться в ней. Гисборн буквально влетел в библиотеку.
- Анастасия!
Настя подскочила на месте.
- Что-то случилось, сэр Гай? – тихо спросила она.
- Выходите за меня замуж, - выпалил Гисборн.
Настя медленно осела в кресло. Она задумчиво посмотрела на Гая, опустила глаза.
- Я … из другого времени
- Это неважно, - Гай преодолел расстояние, разделявшее их, схватил ее за плечи, заглянул в глаза.
- Я могу пропасть так же неожиданно, как появилась.
- Нет, я не отпущу тебя.
- Гай, ты не властен над временем… и пространством.
- Если ты будешь моей женой, нас ничто не сможет разлучить, - твердо сказал он.
Его уверенность передалась ей.
- Вы даже не спросили, люблю ли я Вас… и сами не сказали мне этих слов.
Гай смешался ненадолго.
- Я не…
- Я старый солдат и не знаю слов любви, - лукаво улыбнулась Настя.
- Я люблю Вас, Несс. А Вы?
Вместо ответа она обняла его и крепко прижалась.
- Вы не ответили, Несс, - он приподнял ее голову за подбородок.
- Да.
- Вы станете…
- Да, - она не дала ему договорить и поцеловала его.
- Как можно скорее, милая моя…
- Скорее не выйдет, Гай. Я столько должна узнать и о церемонии, и о подготовке к ней… А еще платье.
- В таком случае, чтобы ты не сбежала, я дарю тебе это.
На ее пальце засиял перстень с изумрудом.
- А мне и дать-то нечего…
- У меня есть одна твоя вещица, - улыбнулся Гай и достал из нагрудного кармана кулончик с горным хрусталем…
Свадьбу решено было отпраздновать в день зимнего солнцестояния, сразу после дня рождения Гая.
Раньше Настя всегда думала, что женщине-аристократке в средние века совершенно нечего было делать. Сидеть дома, вышивать, совершать верховые прогулки, ходить в церковь, судачить со служанками… а что еще? Сейчас она на своем личном опыте познавала, как ошибалась. Дни летели вскачь. Подготовка к свадьбе занимала много времени. Платье шили приглашенные из Йорка мастерицы, туфельки тачал лучший сапожник графства, придворный художник принца рисовал ее портрет, а управители замка целые дни тратили на подготовку и организацию свадебного торжества, советуясь по всем вопросам с Настей.
- Гай, почему они спрашивают об этом меня? – как-то спросила его Настя. – Я же ничего не понимаю еще в хозяйстве замка, а тем более в свадебных церемониях.
- Я приказал, - спокойно, без тени сомнения, ответил Гисборн. – Пусть с самого начала привыкают, что ты здесь хозяйка.
Настя украдкой вздохнула. Она подозревала, что Гай поступил так не только по этой причине, но и потому, что с огромным удовольствием мог скинуть с себя все домашние, точнее замковые, хозяйственные заботы. Настя начала понемногу вникать в хозяйство, разбираться во всяких мелочах, и с удивлением поняла, что даже если средневековые дамы занимались только ведением дома, и то с утра до вечера они были заняты так, что у них не должно было хватать времени ни на что другое. «Интересно, как они все успевали?», - частенько спрашивала себя Настя. Гай практически устранился от этих забот, решая только те вопросы, которые касались охоты, оружейной и конюшен. На все Настины сомнения он отвечал одним:
- Делай так, как считаешь нужным, и не думай о деньгах…
Казалось, ему самому доставляло наслаждение смотреть, как Настя понемногу осваивается в роли хозяйки. Не один раз он с улыбкой наблюдал, как она сидела на галерее в компании управителя замка, просматривала отчеты, делала записи и отдавала распоряжения. В течение дня постоянно мелькала то в одном помещении, то в другом, то вдруг спускалась что-то проверить в нижний дворик…
А Настя постоянно ловила себя на мысли, что она начинает привыкать к тому, в этой эпохе нет ни телефонов, ни телевизоров, ни стиральных машин… а письма доставляются верховыми всадниками. И всего этого еще не будет около 800 лет… - такие сроки просто не укладывались в сознании. Она понимала, что не может здесь ничего этого завести сама, потому что ни уровень техники, ни уровень научных знаний не позволял этого. Настя постоянно перебирала разные возможные нововведения, которые могла бы завести в замке, но по размышлении отбрасывала их. Но кое-что она все-таки придумала. Повара под ее руководством стали жарить котлеты по-киевски, которые охотно поедал Гай… а местные гончары изготовили по ее рисункам несколько десятков цветочных горшков, в которые она посадила привезенные из деревни растения. Эти растения она расставила на галерее и назначила служанку за ними ухаживать.
Приближался день рождения Гая и день их свадьбы. Гая ждал подарок, роскошный меч в ножнах, которые были выполнены на заказ у лучшего лондонского мастера. Настин портрет был почти готов, как уверял живописец. Было готово уже почти все…
Накануне дня рождения Настя задержалась в сокровищнице замка, выбирая украшения к платью. Уже стемнело. Приказав сопровождавшему ее Алану отнести драгоценности в ее покои, Настя вышла на улицу.
- Послушайте, вы… - она узнала голос Агнессы. – Почему вы никак не оставите его в покое? Зачем он вам нужен? Ведь вы же не любите его…
- Почему вы так думаете? – спокойно обернулась к ней Настя. Она уже довольно давно привыкла к тому, что у ее шерифа много поклонниц, разных сословий и разного возраста. Она смирилась с этим, потому что поняла, что для Гая все они не представляют никакого интереса. И как только Настя перестала реагировать на злобные смешки, шутки и песенки в свой адрес, все они словно бы утихли сами собой. Понемногу она забыла и про Агнессу, которая до сегодняшнего дня не появлялась в ее поле зрения.
- Я знаю, - запальчиво ответила девушка. – Вы попали в чужой мир, вам надо было хорошо пристроиться и вы пристроились… чего лучше – стать женой шерифа… оставьте его, - нервно потребовала она. – Оставьте, пока не поздно…
- А вам не кажется, Агнесса, что это не ваше дело?
- Вы его не любите и не полюбите никогда…
- И это тоже не ваше дело…
Настя развернулась и пошла к замку.
- Берегитесь, - вдруг злобно крикнула Агнесса ей вслед. – Все говорят, что ему не суждено семейное счастье… все его женщины погибали или…
- Если ты сейчас произнесешь еще хотя бы одно слово… - вдруг взорвалась Настя. – Ты об этом очень сильно пожалеешь.
Ее тон, каким она это сказала, и слова подействовали на девушку, как ушат воды. Настя допускала, что сильные чувства, которые эта девушка испытывает к Гисборну, вполне могут толкнуть на злые и необдуманные высказывания. Но никогда не могла понять людей, которые позволяют себе так себя вести. Да она и не собиралась жалеть Агнессу.
- А вы становитесь похожи на него… - вдруг грустно сказала Агнесса. – Раньше вы такой не были…
- Ступай … - Настя развернулась и пошла к дому. Слова девушки «…ему не суждено семейное счастье…» звучали у нее в ушах. Чем ближе был день свадьбы, тем больше она отчего-то нервничала и беспокоилась, тем больше ей казалось, что так хорошо, как сейчас, долго быть не может. Она не могла понять, откуда к ней пришло это ощущение, но оно было очень острым и сильно ранило душу. Вместе с тем, где-то внутри нее рождалось ощущение каких-то изменений, и изменений на данный момент совершенно не желательных. Она и хотела вернуться к себе, и не хотела этого. Там, откуда она пришла сюда, ее ждали родные и друзья. Там все, что составляло смысл ее жизни. Раньше… - вдруг поняла Настя. Раньше это составляло смысл. А сейчас рядом с ней человек, без которого она уже не сможет жить, ни здесь, ни где-либо еще и который не сможет жить без нее, - вдруг осознала она. Если что-то произойдет, для него это станет последней каплей. «Но почему я так уверена, что что-то должно произойти?», - спрашивала себя Настя и не находила ответа.
«В любом случае, я еще поборюсь», - решила Настя и как-то вдруг успокоилась. Открывая входную дверь, она уже знала, что она должна сделать.
Гай уже вернулся из поездки по деревням, в ходе которой он договаривался с крестьянами о ремонте дорог на будущий год. Его писцы составили договора, они были подписаны. И это было последним серьезным делом, которое нужно было сделать до Рождества. Впереди предстояли праздники, потом они с леди Гисборн отбудут в путешествие где-то на месяц… Можно было расслабиться и отдохнуть.
Войдя в комнату, Настя увидела, как Гай играет со щенком, подаренным ему за победу на турнире. Щенок уже изрядно подрос, но все равно оставался ребенком, а посему крутился на коленях шерифа, замахивался на него лапами и пытался попробовать на зубок его руки… Гай исподтишка его пощипывал, быстро убирая руки и вызывая новую волну щенячьего восторга.
Какое-то время Настя любовалась ими. Наконец Гай снял пса с колен и встал.
- Ну вот и все, - он подошел к ней. – Дождались… почти… это было самое трудное – ждать…- Он внимательно всмотрелся в ее глаза и вдруг спросил. – Что-то случилось, Несс?
- Давай присядем…
Гай почувствовал, как в нем зарождается беспокойство.
- Послушай, я очень хочу попросить тебя об одной вещи… - Настя запнулась, но продолжала все так же прямо смотреть в его глаза. – Если вдруг что-то произойдет, если я вдруг перенесусь обратно… пожалуйста, Гай, не думай, что я так хотела с самого начала, не верь, что я тебя предала и бросила, пожалуйста…
- Послушай, Несс, почему ты решила, что что-то должно случиться? – уже всерьез забеспокоился он. – И почему именно сейчас?
- Наверно потому, что свадьба - это очень знаковое событие… если чему-то быть, то только сейчас… - Настя решила умолчать о словах Агнессы, чтобы не делать Гая виновником того, что может произойти. Если что-то и будет, ему и так хватит переживаний… он здесь совершенно ни при чем… - Просто дай мне слово, что не будешь так думать… - попросила Настя. – Потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой.
- Девочка моя… - Гай обнял ее. Он видел, что Настя совершенно искренна с ним, что она действительно тревожится больше за него, чем за себя. У него потеплело на душе. Ни разу за всю его жизнь никто не тревожился о нем, он совершенно не привык к этому, равнодушие или ненависть окружающих он воспринимал как должное. – Я тоже люблю тебя, - вырвалось у него.
- Гай… - Настя прижалась к нему с каким-то отчаянием, словно не хотела больше никуда его отпускать от себя.
- Несс… - Какие-то новые чувства овладели Гисборном, он пока не мог дать им определение, но уже точно знал, что он на земле не один… и останется не один, даже если… - Я не буду думать, что ты меня бросила, - твердо пообещал он. – Если что-то произойдет… я что-нибудь придумаю, Несс, обязательно…
- Как же мне надоели эти излияния, - Каген со злостью запустил хрустальной вазой в стену. – Они все ближе друг к другу, я могу и опоздать. Надо было ей свалиться именно сюда. Я удивляюсь, как он до сих пор держался… что ему эта свадьба? Днем раньше, днем позже… Их, будто связывает что-то, как нить сквозь время. Я обязан ее разорвать. Мне не нужен такой шериф. Таким сложно управлять.
Вот и настал день рождения Гая. Из близлежащих графств съезжались знатные лорды с дочерьми и сыновьями. Младших сыновей надеялись пристроить в дружину Гая, а дочерей – ближе к жене шерифа. Все были взволнованы сообщением о женитьбе наместника короля. О нем ходило столько слухов, в том числе и о его предсказанном одиночестве и невозможности счастья, а тут вдруг – свадьба. Все ехали поздравлять и в то же время ждали какой-то неприятности, которая может помешать свадьбе. Не может проклятие рода так легко развеяться только потому, что девушка не из этого времени. Странным образом, никто и не сомневался в возможности этого. Слишком сильна была связь с магическими историями, окружавшими страну. Слишком чтили память Артура. Гай впервые так нервничал перед днем рождения, удивительно, но его тоже стало сильно беспокоить исчезновение Несс. Он невольно приглядывался к каждому входящему, все чаще вызывал к себе Джада и спрашивал, как это может случиться. Джад утверждал, что самый верный способ – пресловутый Стоунхендж, еще говорил, что есть неразрывная связь, которая образуется между мужчиной и женщиной, когда они вступают в брак, и что если бы Гай еще до свадьбы… На этом Гай прерывал его, мол, не твое дело. Лекарь обижался, бурчал под нос, что это всего лишь сильная привязка, что если бы она, допустим, забеременела, то отправить ее назад было бы практически невозможно, только сильный маг, имеющий связь с друидами и кельтскими верованиями, практически несущий их в себе, как заветы, мог бы это сделать. И то только в Стоунхендже и в определенный день. Среди прочего, Джад добавлял, что в ночь на 22 декабря – самое благоприятное время для перенесения…
Гай и сам едва сдерживал себя, чтобы не воспользоваться «правом господина и будущего мужа», но стоили ему взглянуть на утомленное лицо невесты, как эта мысль сразу покидала его. Он понимал, что устроил ей отнюдь не сладкую жизнь, он даже представить себе не мог, как она жила в своем времени и чем занималась. Но, судя по всему, хозяйство не вела. Однако, осваивалась быстро, но и уставала сильно. Он все уговаривал себя, что еще немного и…
Настя, поначалу и правда сильно устававшая, не могла понять, почему он так усиленно сдерживает себя, но спросить не решалась.
И вот день рождения.., жениха. При всей суматохе, царившей в замке, Настя никак не могла привыкнуть к этому слову, новому статусу и ожидавшей впереди жизни.
Застолье было великолепным: оленина и птица, маринады и вяленая рыба… Настя сидела рядом с Гаем, он ухаживал за ней, не давая ни тарелке, ни кубку пустовать. Неожиданно перед ними возник седоволосый человек в длинном черном балахоне и капюшоне, надвинутом на глаза. Несколько амулетов висело на его шее. Он подошел к НЕсс, взглянул на нее из-под капюшона. Настя вздрогнула и невольно прижалась к Гаю.
- Ну что ты, хорошая моя, - прошептал он. – это наш колдун придворный.
- Я никогда не видела его тут.
- Он если бывает в замке, живет в Северной башне, и довольно редко показывается.
- Недобрый он, - прошептала Несс.
Гай обнял ее, прижав к себе, мягко поцеловал в волосы. Спокойствие окутало ее.
- Хочу подарить будущей жене шерифа волшебный амулет, - проскрежетал Каген. – Это серебряная пластина с Вашим именем, миледи, она охранит Вас от чар.
Несс осторожно взяла подвеску, рассмотрела ее и поблагодарила Кагена.
- Вам, милорд, позвольте преподнести кинжал дамасской стали с обережными знаками. На удачу в бою и управлении.
- Отчего же не в любви? – усмехнулся Гай.
- Ваша удача в любви – рядом с Вами, - улыбнулся Каген. – За шерифа! Долгих лет ему!
Каген схватил кубок и залпом осушил его. Следом подняли кубки сидевшие за столами, последними осушили Несс и Гай. Праздник был в разгаре, танцы, песни, поздравления сыпались как из рога изобилия. Несс чувствовала усталость, но держалась, хотя все сильнее клонило в сон. Гай тоже чувствовал себя странно, будто туманом заволакивало сознание…
Веселье еще продолжалось, когда Несс, легко коснувшись руки жениха, попросила:
- Гай, могу я уйти, я что-то устала.
- Конечно, Несс, я провожу тебя.
Они вместе вышли из-за стола, что не осталось незамеченным. Все были уверены, что до свадьбы эта парочка не дотянет. Они дошли до комнаты Несс, Гай поцеловал ее, и девушка буквально обмякла у него в руках. Она погрузилась в глубокий сон. Подхватив ее, он донес невесту до постели, уложил поверх одеяла, и сам рухнул рядом.
А еще через пару минут в комнату проскользнул Каген. Он довольно потер руки, подхватил Несс, перебросив ее через плечо, взял кинжал Гая и исчез в полумраке коридора.
ВозвращениеСпустившись вниз по потаенной лестнице, он открыл дверь. Пахнуло сыростью. Этот подземный ход всегда бывал очень кстати, пригодился и сейчас. Нельзя было терять ни минуты. Каген весьма проворно для своего возраста бежал по проходу. Казалось, он отлично видел в темноте. Выскочив наверх, он огляделся и вскоре был уже у жертвенника. Это была каменная площадка, огороженная кустарником. Маг уложил девушку в центр круга, состоящего из 11 камней: изумруд, рубин, сапфир, аметист, гранат, топаз, александрит, опал, аквамарин, хризолит, турмалин. Оставалось только водрузить алмаз. Каген с трудом отколупал его от кинжала, уложив камень над головой девушки. Раздевать ее не было времени. Раскачиваясь, он начал произносить заклинания. Вспыхнул огонь, поочередно отразившись в каждом из камней. Тело Несс выгнулось, приподнялось над площадкой, засветилось… и исчезло. Каген упал. Процедура обессилила его.
Гай пришел в себя утром. Голова страшно болела, в глазах стоял туман. Он пошарил рукой по постели – никого. Дурман как рукой сняло. Он вскочил, пошатнулся, сбежал по лестнице на улицу. Плеснул водой из бочки.
- Эй, вы, где леди Анастасия?
- Мы не видели ее, милорд, - развели руками слуги.
Гай, как безумный, метался по замку в поисках Несс. Обессилев, он упал на скамью.
- Исчезла. Ушла.
Он обхватил руками голову и попытался вспомнить события вечера.
Все смешалось в сплошном веселии и пестроте. Он помнил, что она сидела рядом, что он выпили вина… и почти сразу навалилась усталость.. позже сонливость стала одолевать. А кто же был поблизости? Гай машинально похлопал себя по бедру – кинжала не было. Его лучший кинжал, привезенный с Востока, подаренный самим Саладином, заговоренный от напастей… не сработал. Отчего? Что могло произойти? Гай тяжело облокотился на подоконник.
Из мрачных раздумий его вырвал стук шагов. К нему почти бежал Джад.
- Милорд, леди исчезла?
- Да, Джад, - устало проговорил Гисборн. – И кинжал пропал. Надо объявить награду нашедшему.
- А что с леди?
- Я знаю, она не хотела этого, - с трудом произнес шериф.
- Надо искать возможность попасть туда, милорд, если, конечно, Вы этого хотите.
- Да, Джад, да… Но сначала надо найти того, кто мог это устроить…
Лекарь и шериф несколько секунд смотрели друг на друга.
- Каген! – хором крикнули они.
Настя очнулась на том же месте, где потеряла сознание. Она ничего не помнила, только одета была отчего-то в бархатное бордовое платье с роскошной вышивкой, на шее красовалось ожерелье с рубинами, на руки небольшое колечко с рубином, на поясе болтался маленький мешочек, и в нем что-то позвякивало. Настя осторожно поднялась, опираясь на камень. Солнце клонилось к западу.
- Господи, мы уже не чаяли тебя найти! – ворвался в ее сознание знакомый голос.
Настя подняла голову и сквозь пелену разглядела Аленку.
- Где ты была? Мы искали, звали… Почему на тебе платье?
- Я не знаю, Ален, голова очень кружится… - прошептала Настя. – И пить хочется…
- Как всегда, по-разному…- попыталась отвертеться Настя, но Гай не дал ей этого сделать.
- Рассказывай. Сейчас самое время…
- Твое присутствие нужно на празднике…
- Мое присутствие уже не нужно там, Несс, - он с улыбкой показал на упившегося лорда-соседа, которого волокли под руки двое дюжих слуг. - Теперь у них все пойдет как должно… Обо мне никто и не вспомнит…Пойдем…
Они спустились на улицу, и Гай повел ее из замка через подъемный мост.
- Пойдем на наше место… - пояснил он. У Насти потеплело на душе. Вот уже у них появились и свои места. Но строптивость все-таки взяла верх.
- Это там, где ты в прошлый раз пообещал отправить меня в тюрьму?
Глаза Гая сверкнули, но он сдержался и усмехнулся:
- Да, там… у этого места уже появилась своя легенда, не правда ли?
Они дошли до небольшого холма у проселочной дороги, Гай расстелил плащ и усадил на него Несс. Сам встал рядом, опершись спиной на ветку растущего рядом дерева.
- Ну так что?..
Настя пожала плечами.
- Всякое рассказывают… Кто-то из ученых говорит, что вы были жестокими и примитивными людьми, что ничего не знали, кроме битв, угнетения крестьян и подчинения церкви… - Настя с трудом подбирала выражения. - Другие признают расцвет искусства в ваше время, но отказывают вам в человечности. Кто-то вообще считает, что вы ходили в шкурах и спали на сколоченных досках…
Гай расхохотался.
- Это у вас считается примитивным?.. - с интересом спросил он. - Да в моей медвежьей шкуре знаешь, как тепло зимой… из двух шкур получается чудесная теплая одежда… интересно, а что носите зимой вы?
Настя хотела сказать: шубу… и слово застряло у нее в горле… собственно в 21 веке они зимой носили то же самое… Она с улыбкой призналась в этом Гаю.
- В общем, - подытожил он после пары столь же каверзных вопросов. - Ваше время отличается от нашего, в основном, тем, что вы очень сильно зазнались…
Настя чувствовала, что его вопросы это только начало.
- Откуда ты знаешь обо мне? - он подошел к ней, сел рядом. Глаза стали похожи на темные омуты, которые затягивали ее вглубь, не давали сосредоточиться…
- Из старинных легенд… которые будут написаны спустя двести лет…
- Значит, о нас помнят?..
- Да… и о тебе, и о Робине… - Настя почувствовала, как его губы сжались, и решила не продолжать перечисление… - и о Крестовых войнах и о Ричарде Львиное сердце…
- Бездарный, жадный и лживый король, - сердито отозвался Гай.
Настя осторожно коснулась его руки:
- Послушай, Гай, я понимаю, что возможно лезу не в свое дело и не имею права задавать тебе эти вопросы…
Гай одним движением передвинулся к Насте и обнял ее, прижав к груди.
- Несс, я сам завел этот разговор… там, в замке, я вдруг понял, что тебе я могу рассказать многое, и мне не все равно, что ты будешь обо мне думать… только давай не будем касаться Марион… наверно еще не пришло время…
Настя провела рукой по его лицу. Его взгляд был очень печальным, но в то же время в нем читалась решимость. Она кивнула.
- Тогда просто расскажи мне о себе… все, что сочтешь нужным…
- Да… - и весь мир перестал существовать для нее. - Он рассказывал тихим, отрешенным голосом, не глядя на Настю… словно снова оказался в том времени, в своей молодости… она узнала о его семье, о том, что он был оруженосцем у принца Джона, так же как Робин был оруженосцем у короля Ричарда… о посвящении в рыцари. О том, как после этого он выговорил себе право два года отучиться в Оксфордском университете… он уже тогда считал, что для того, чтобы занять достойное место под солнцем, мало уметь махать мечом. О том, что он знал два иностранных языка, кроме родного, английского, владел еще немецким и французским. Как принц не дал ему доучиться, отправив в Святую землю… он обязан был выставить своему брату королю определенное количество рыцарей…
Как ни странно, о Святой земле Гай рассказывал охотно. Он делился с Настей своими воспоминаниями о тамошних городах, о религии и искусстве…и только о битвах, в которых он участвовал, он не рассказывал ничего, старательно обходя эту тему. Но Настя и не настаивала. Рассказал о второй поездке в Палестину, о конфликте с королем Ричардом на Кипре, на который пошли многие рыцари, узнав, что они завоевывали остров только ради того, чтобы король его вот так за здорово живешь подарил никчемному французу, бывшему иерусалимскому королю Гвидо Лузиньяну… как после этого ему предложили вступить в орден черных рыцарей… про возвращение в Ноттингем…
Начинало светать. Они и не заметили, как просидели всю ночь.
- Заговорил я тебя, - улыбнулся Гай, обрывая себя на полуслове. Только сейчас он заметил, что Настя дрожит. Но, похоже, что Настя тоже только сама заметила это.
- Холодно?
Он протянул ей руку, помог подняться. Потом взял плащ, накинул его на девушку и крепко прижал ее к себе.
- Ничего, сейчас согреешься…
Настя не могла бы точно сказать, от чего она дрожит. То ли и вправду от утренней прохлады, то ли от напряжения, вызванного рассказом Гая. Но сейчас в его объятиях она чувствовала, что тепло постепенно окутывает ее.
- Ты замечательная… - прошептал он. - Удивительная…
Его глаза затягивали ее, она обняла его руками за шею, плащ сполз… Гай наклонился и поцеловал ее в губы, почувствовал, что она подалась ему навстречу, отвечая на поцелуй…
- Маленькая моя… - выдохнул он…
На дороге послышался стук копыт. Гай и Настя отпрянули друг от друга.
- Милорд, - послышался голос Алана, и Гай с чувством выругался про себя. - Вы забыли, сегодня праздник святого Свитуна… вас ждут к заутрене в церкви…
- Действительно, забыл, - пробормотал Гисборн. - Эти бесконечные дела в самый неожиданный момент – единственное, что мне очень не нравится в моей службе…
- Мыши плакали и кололись, но продолжали жрать кактус - лукаво сказала Настя.
- Как?... - захохотал Гай.
Она повторила еще раз.
- Пойду жрать кактус, - Настя чувствовала, что его настроение стремительно взлетело. - Ты со мной?..
Гай медленно повторил фразу, пытаясь вникнуть в суть.
- Да-да, - хихикнула Настя, - сколько ни страдай, а придется его сожрать.
Гай кивнул, и они отправились в церковь.
Они прошли к местам, предназначенным для шерифа и его гостей, сели, удобно устроившись на подушках. Началась служба. Настя то и дело натыкалась на заинтересованные, озлобленные, завистливые взгляды. Она понимала, что, так внезапно свалившись на голову шерифу, практически перекрыла дорогу многим из тех, кто имел на него виды. «Хотя чем я перекрыла-то ее? Мы оба знаем, что я уйду… И вдруг ее что-то больно кольнуло внутри: как же я уйду? Он опять будет один, опять проклянет судьбу… Впрочем, тут найдется много утешительниц. Но захочет ли он?» она покосилась на Гая. Как ни странно шериф смотрел на нее. Еще более странно, что думал он примерно о том же… «Как не дать ей исчезнуть? Что сделать, чтобы осталась навсегда? Пусть она из другого времени, она приживется… Господи, о чем я думаю? Ей же и так тяжело… Она привыкла совсем к другому…» Мрачные и тревожные мысли все более одолевали шерифа, лицо становилось все темнее, а в глазах уже плескалась темнота. Настя легко коснулась его руки, он натянуто улыбнулся.
Служба закончилась, народ потек из церкви.
- Несс, погоди, подожди меня, я только переговорю с отцом Тимом.
Настя опустилась на скамейку.
Гай подошел к святому отцу.
- Что тебя беспокоит, сын мой?
- Святой отец, я не знаю, как мне быть. Эта женщина… она…
- Сын мой, если ты хочешь быть рядом с ней, надо просто признаться ей в своих чувствах и сделать ее своей женой. Мне кажется, она согласиться.
- Но она..
- Никакие но… никакие препятствия не должны тебя беспокоить… Ты слышишь меня?
Гай кивнул.
В преддверии свадьбыКаген был зол. Время убывало. Он уже пропустил осеннее равноденствие. Оставался только день зимнего солнцестояния. 22 декабря. А 21 день рождения шерифа. Каген все еще искал этот чертов оберег-алмаз, как вдруг увидел его. Шар отразил Гая, идущего из церкви об руку с пришелицей, на поясе у него висел кинжал, рукоять которого украшал алмаз. «Вот он – оберег! Как же его достать? Нужен кто-то, кто беспрепятственно бывает в его покоях… или.. да я сам сделаю это! Конечно, меня позовут на день рождения этого болвана… а уж там-то я не оплошаю».
Каген вытащил сонное зелье, посмотрел на свет и довольно ухмыльнулся. «Не будет тебе счастья, шериф, не быть тебе женатым на этой девице».
Несколько дней Гисборн старательно избегал столь важного для него разговора. Наконец, он решился.
Несс сидела в замковой библиотеке, он нашла какую-то восточную рукопись и теперь пыталась разобраться в ней. Гисборн буквально влетел в библиотеку.
- Анастасия!
Настя подскочила на месте.
- Что-то случилось, сэр Гай? – тихо спросила она.
- Выходите за меня замуж, - выпалил Гисборн.
Настя медленно осела в кресло. Она задумчиво посмотрела на Гая, опустила глаза.
- Я … из другого времени
- Это неважно, - Гай преодолел расстояние, разделявшее их, схватил ее за плечи, заглянул в глаза.
- Я могу пропасть так же неожиданно, как появилась.
- Нет, я не отпущу тебя.
- Гай, ты не властен над временем… и пространством.
- Если ты будешь моей женой, нас ничто не сможет разлучить, - твердо сказал он.
Его уверенность передалась ей.
- Вы даже не спросили, люблю ли я Вас… и сами не сказали мне этих слов.
Гай смешался ненадолго.
- Я не…
- Я старый солдат и не знаю слов любви, - лукаво улыбнулась Настя.
- Я люблю Вас, Несс. А Вы?
Вместо ответа она обняла его и крепко прижалась.
- Вы не ответили, Несс, - он приподнял ее голову за подбородок.
- Да.
- Вы станете…
- Да, - она не дала ему договорить и поцеловала его.
- Как можно скорее, милая моя…
- Скорее не выйдет, Гай. Я столько должна узнать и о церемонии, и о подготовке к ней… А еще платье.
- В таком случае, чтобы ты не сбежала, я дарю тебе это.
На ее пальце засиял перстень с изумрудом.
- А мне и дать-то нечего…
- У меня есть одна твоя вещица, - улыбнулся Гай и достал из нагрудного кармана кулончик с горным хрусталем…
Свадьбу решено было отпраздновать в день зимнего солнцестояния, сразу после дня рождения Гая.
Раньше Настя всегда думала, что женщине-аристократке в средние века совершенно нечего было делать. Сидеть дома, вышивать, совершать верховые прогулки, ходить в церковь, судачить со служанками… а что еще? Сейчас она на своем личном опыте познавала, как ошибалась. Дни летели вскачь. Подготовка к свадьбе занимала много времени. Платье шили приглашенные из Йорка мастерицы, туфельки тачал лучший сапожник графства, придворный художник принца рисовал ее портрет, а управители замка целые дни тратили на подготовку и организацию свадебного торжества, советуясь по всем вопросам с Настей.
- Гай, почему они спрашивают об этом меня? – как-то спросила его Настя. – Я же ничего не понимаю еще в хозяйстве замка, а тем более в свадебных церемониях.
- Я приказал, - спокойно, без тени сомнения, ответил Гисборн. – Пусть с самого начала привыкают, что ты здесь хозяйка.
Настя украдкой вздохнула. Она подозревала, что Гай поступил так не только по этой причине, но и потому, что с огромным удовольствием мог скинуть с себя все домашние, точнее замковые, хозяйственные заботы. Настя начала понемногу вникать в хозяйство, разбираться во всяких мелочах, и с удивлением поняла, что даже если средневековые дамы занимались только ведением дома, и то с утра до вечера они были заняты так, что у них не должно было хватать времени ни на что другое. «Интересно, как они все успевали?», - частенько спрашивала себя Настя. Гай практически устранился от этих забот, решая только те вопросы, которые касались охоты, оружейной и конюшен. На все Настины сомнения он отвечал одним:
- Делай так, как считаешь нужным, и не думай о деньгах…
Казалось, ему самому доставляло наслаждение смотреть, как Настя понемногу осваивается в роли хозяйки. Не один раз он с улыбкой наблюдал, как она сидела на галерее в компании управителя замка, просматривала отчеты, делала записи и отдавала распоряжения. В течение дня постоянно мелькала то в одном помещении, то в другом, то вдруг спускалась что-то проверить в нижний дворик…
А Настя постоянно ловила себя на мысли, что она начинает привыкать к тому, в этой эпохе нет ни телефонов, ни телевизоров, ни стиральных машин… а письма доставляются верховыми всадниками. И всего этого еще не будет около 800 лет… - такие сроки просто не укладывались в сознании. Она понимала, что не может здесь ничего этого завести сама, потому что ни уровень техники, ни уровень научных знаний не позволял этого. Настя постоянно перебирала разные возможные нововведения, которые могла бы завести в замке, но по размышлении отбрасывала их. Но кое-что она все-таки придумала. Повара под ее руководством стали жарить котлеты по-киевски, которые охотно поедал Гай… а местные гончары изготовили по ее рисункам несколько десятков цветочных горшков, в которые она посадила привезенные из деревни растения. Эти растения она расставила на галерее и назначила служанку за ними ухаживать.
Приближался день рождения Гая и день их свадьбы. Гая ждал подарок, роскошный меч в ножнах, которые были выполнены на заказ у лучшего лондонского мастера. Настин портрет был почти готов, как уверял живописец. Было готово уже почти все…
Накануне дня рождения Настя задержалась в сокровищнице замка, выбирая украшения к платью. Уже стемнело. Приказав сопровождавшему ее Алану отнести драгоценности в ее покои, Настя вышла на улицу.
- Послушайте, вы… - она узнала голос Агнессы. – Почему вы никак не оставите его в покое? Зачем он вам нужен? Ведь вы же не любите его…
- Почему вы так думаете? – спокойно обернулась к ней Настя. Она уже довольно давно привыкла к тому, что у ее шерифа много поклонниц, разных сословий и разного возраста. Она смирилась с этим, потому что поняла, что для Гая все они не представляют никакого интереса. И как только Настя перестала реагировать на злобные смешки, шутки и песенки в свой адрес, все они словно бы утихли сами собой. Понемногу она забыла и про Агнессу, которая до сегодняшнего дня не появлялась в ее поле зрения.
- Я знаю, - запальчиво ответила девушка. – Вы попали в чужой мир, вам надо было хорошо пристроиться и вы пристроились… чего лучше – стать женой шерифа… оставьте его, - нервно потребовала она. – Оставьте, пока не поздно…
- А вам не кажется, Агнесса, что это не ваше дело?
- Вы его не любите и не полюбите никогда…
- И это тоже не ваше дело…
Настя развернулась и пошла к замку.
- Берегитесь, - вдруг злобно крикнула Агнесса ей вслед. – Все говорят, что ему не суждено семейное счастье… все его женщины погибали или…
- Если ты сейчас произнесешь еще хотя бы одно слово… - вдруг взорвалась Настя. – Ты об этом очень сильно пожалеешь.
Ее тон, каким она это сказала, и слова подействовали на девушку, как ушат воды. Настя допускала, что сильные чувства, которые эта девушка испытывает к Гисборну, вполне могут толкнуть на злые и необдуманные высказывания. Но никогда не могла понять людей, которые позволяют себе так себя вести. Да она и не собиралась жалеть Агнессу.
- А вы становитесь похожи на него… - вдруг грустно сказала Агнесса. – Раньше вы такой не были…
- Ступай … - Настя развернулась и пошла к дому. Слова девушки «…ему не суждено семейное счастье…» звучали у нее в ушах. Чем ближе был день свадьбы, тем больше она отчего-то нервничала и беспокоилась, тем больше ей казалось, что так хорошо, как сейчас, долго быть не может. Она не могла понять, откуда к ней пришло это ощущение, но оно было очень острым и сильно ранило душу. Вместе с тем, где-то внутри нее рождалось ощущение каких-то изменений, и изменений на данный момент совершенно не желательных. Она и хотела вернуться к себе, и не хотела этого. Там, откуда она пришла сюда, ее ждали родные и друзья. Там все, что составляло смысл ее жизни. Раньше… - вдруг поняла Настя. Раньше это составляло смысл. А сейчас рядом с ней человек, без которого она уже не сможет жить, ни здесь, ни где-либо еще и который не сможет жить без нее, - вдруг осознала она. Если что-то произойдет, для него это станет последней каплей. «Но почему я так уверена, что что-то должно произойти?», - спрашивала себя Настя и не находила ответа.
«В любом случае, я еще поборюсь», - решила Настя и как-то вдруг успокоилась. Открывая входную дверь, она уже знала, что она должна сделать.
Гай уже вернулся из поездки по деревням, в ходе которой он договаривался с крестьянами о ремонте дорог на будущий год. Его писцы составили договора, они были подписаны. И это было последним серьезным делом, которое нужно было сделать до Рождества. Впереди предстояли праздники, потом они с леди Гисборн отбудут в путешествие где-то на месяц… Можно было расслабиться и отдохнуть.
Войдя в комнату, Настя увидела, как Гай играет со щенком, подаренным ему за победу на турнире. Щенок уже изрядно подрос, но все равно оставался ребенком, а посему крутился на коленях шерифа, замахивался на него лапами и пытался попробовать на зубок его руки… Гай исподтишка его пощипывал, быстро убирая руки и вызывая новую волну щенячьего восторга.
Какое-то время Настя любовалась ими. Наконец Гай снял пса с колен и встал.
- Ну вот и все, - он подошел к ней. – Дождались… почти… это было самое трудное – ждать…- Он внимательно всмотрелся в ее глаза и вдруг спросил. – Что-то случилось, Несс?
- Давай присядем…
Гай почувствовал, как в нем зарождается беспокойство.
- Послушай, я очень хочу попросить тебя об одной вещи… - Настя запнулась, но продолжала все так же прямо смотреть в его глаза. – Если вдруг что-то произойдет, если я вдруг перенесусь обратно… пожалуйста, Гай, не думай, что я так хотела с самого начала, не верь, что я тебя предала и бросила, пожалуйста…
- Послушай, Несс, почему ты решила, что что-то должно случиться? – уже всерьез забеспокоился он. – И почему именно сейчас?
- Наверно потому, что свадьба - это очень знаковое событие… если чему-то быть, то только сейчас… - Настя решила умолчать о словах Агнессы, чтобы не делать Гая виновником того, что может произойти. Если что-то и будет, ему и так хватит переживаний… он здесь совершенно ни при чем… - Просто дай мне слово, что не будешь так думать… - попросила Настя. – Потому что я люблю тебя и хочу быть с тобой.
- Девочка моя… - Гай обнял ее. Он видел, что Настя совершенно искренна с ним, что она действительно тревожится больше за него, чем за себя. У него потеплело на душе. Ни разу за всю его жизнь никто не тревожился о нем, он совершенно не привык к этому, равнодушие или ненависть окружающих он воспринимал как должное. – Я тоже люблю тебя, - вырвалось у него.
- Гай… - Настя прижалась к нему с каким-то отчаянием, словно не хотела больше никуда его отпускать от себя.
- Несс… - Какие-то новые чувства овладели Гисборном, он пока не мог дать им определение, но уже точно знал, что он на земле не один… и останется не один, даже если… - Я не буду думать, что ты меня бросила, - твердо пообещал он. – Если что-то произойдет… я что-нибудь придумаю, Несс, обязательно…
- Как же мне надоели эти излияния, - Каген со злостью запустил хрустальной вазой в стену. – Они все ближе друг к другу, я могу и опоздать. Надо было ей свалиться именно сюда. Я удивляюсь, как он до сих пор держался… что ему эта свадьба? Днем раньше, днем позже… Их, будто связывает что-то, как нить сквозь время. Я обязан ее разорвать. Мне не нужен такой шериф. Таким сложно управлять.
Вот и настал день рождения Гая. Из близлежащих графств съезжались знатные лорды с дочерьми и сыновьями. Младших сыновей надеялись пристроить в дружину Гая, а дочерей – ближе к жене шерифа. Все были взволнованы сообщением о женитьбе наместника короля. О нем ходило столько слухов, в том числе и о его предсказанном одиночестве и невозможности счастья, а тут вдруг – свадьба. Все ехали поздравлять и в то же время ждали какой-то неприятности, которая может помешать свадьбе. Не может проклятие рода так легко развеяться только потому, что девушка не из этого времени. Странным образом, никто и не сомневался в возможности этого. Слишком сильна была связь с магическими историями, окружавшими страну. Слишком чтили память Артура. Гай впервые так нервничал перед днем рождения, удивительно, но его тоже стало сильно беспокоить исчезновение Несс. Он невольно приглядывался к каждому входящему, все чаще вызывал к себе Джада и спрашивал, как это может случиться. Джад утверждал, что самый верный способ – пресловутый Стоунхендж, еще говорил, что есть неразрывная связь, которая образуется между мужчиной и женщиной, когда они вступают в брак, и что если бы Гай еще до свадьбы… На этом Гай прерывал его, мол, не твое дело. Лекарь обижался, бурчал под нос, что это всего лишь сильная привязка, что если бы она, допустим, забеременела, то отправить ее назад было бы практически невозможно, только сильный маг, имеющий связь с друидами и кельтскими верованиями, практически несущий их в себе, как заветы, мог бы это сделать. И то только в Стоунхендже и в определенный день. Среди прочего, Джад добавлял, что в ночь на 22 декабря – самое благоприятное время для перенесения…
Гай и сам едва сдерживал себя, чтобы не воспользоваться «правом господина и будущего мужа», но стоили ему взглянуть на утомленное лицо невесты, как эта мысль сразу покидала его. Он понимал, что устроил ей отнюдь не сладкую жизнь, он даже представить себе не мог, как она жила в своем времени и чем занималась. Но, судя по всему, хозяйство не вела. Однако, осваивалась быстро, но и уставала сильно. Он все уговаривал себя, что еще немного и…
Настя, поначалу и правда сильно устававшая, не могла понять, почему он так усиленно сдерживает себя, но спросить не решалась.
И вот день рождения.., жениха. При всей суматохе, царившей в замке, Настя никак не могла привыкнуть к этому слову, новому статусу и ожидавшей впереди жизни.
Застолье было великолепным: оленина и птица, маринады и вяленая рыба… Настя сидела рядом с Гаем, он ухаживал за ней, не давая ни тарелке, ни кубку пустовать. Неожиданно перед ними возник седоволосый человек в длинном черном балахоне и капюшоне, надвинутом на глаза. Несколько амулетов висело на его шее. Он подошел к НЕсс, взглянул на нее из-под капюшона. Настя вздрогнула и невольно прижалась к Гаю.
- Ну что ты, хорошая моя, - прошептал он. – это наш колдун придворный.
- Я никогда не видела его тут.
- Он если бывает в замке, живет в Северной башне, и довольно редко показывается.
- Недобрый он, - прошептала Несс.
Гай обнял ее, прижав к себе, мягко поцеловал в волосы. Спокойствие окутало ее.
- Хочу подарить будущей жене шерифа волшебный амулет, - проскрежетал Каген. – Это серебряная пластина с Вашим именем, миледи, она охранит Вас от чар.
Несс осторожно взяла подвеску, рассмотрела ее и поблагодарила Кагена.
- Вам, милорд, позвольте преподнести кинжал дамасской стали с обережными знаками. На удачу в бою и управлении.
- Отчего же не в любви? – усмехнулся Гай.
- Ваша удача в любви – рядом с Вами, - улыбнулся Каген. – За шерифа! Долгих лет ему!
Каген схватил кубок и залпом осушил его. Следом подняли кубки сидевшие за столами, последними осушили Несс и Гай. Праздник был в разгаре, танцы, песни, поздравления сыпались как из рога изобилия. Несс чувствовала усталость, но держалась, хотя все сильнее клонило в сон. Гай тоже чувствовал себя странно, будто туманом заволакивало сознание…
Веселье еще продолжалось, когда Несс, легко коснувшись руки жениха, попросила:
- Гай, могу я уйти, я что-то устала.
- Конечно, Несс, я провожу тебя.
Они вместе вышли из-за стола, что не осталось незамеченным. Все были уверены, что до свадьбы эта парочка не дотянет. Они дошли до комнаты Несс, Гай поцеловал ее, и девушка буквально обмякла у него в руках. Она погрузилась в глубокий сон. Подхватив ее, он донес невесту до постели, уложил поверх одеяла, и сам рухнул рядом.
А еще через пару минут в комнату проскользнул Каген. Он довольно потер руки, подхватил Несс, перебросив ее через плечо, взял кинжал Гая и исчез в полумраке коридора.
ВозвращениеСпустившись вниз по потаенной лестнице, он открыл дверь. Пахнуло сыростью. Этот подземный ход всегда бывал очень кстати, пригодился и сейчас. Нельзя было терять ни минуты. Каген весьма проворно для своего возраста бежал по проходу. Казалось, он отлично видел в темноте. Выскочив наверх, он огляделся и вскоре был уже у жертвенника. Это была каменная площадка, огороженная кустарником. Маг уложил девушку в центр круга, состоящего из 11 камней: изумруд, рубин, сапфир, аметист, гранат, топаз, александрит, опал, аквамарин, хризолит, турмалин. Оставалось только водрузить алмаз. Каген с трудом отколупал его от кинжала, уложив камень над головой девушки. Раздевать ее не было времени. Раскачиваясь, он начал произносить заклинания. Вспыхнул огонь, поочередно отразившись в каждом из камней. Тело Несс выгнулось, приподнялось над площадкой, засветилось… и исчезло. Каген упал. Процедура обессилила его.
Гай пришел в себя утром. Голова страшно болела, в глазах стоял туман. Он пошарил рукой по постели – никого. Дурман как рукой сняло. Он вскочил, пошатнулся, сбежал по лестнице на улицу. Плеснул водой из бочки.
- Эй, вы, где леди Анастасия?
- Мы не видели ее, милорд, - развели руками слуги.
Гай, как безумный, метался по замку в поисках Несс. Обессилев, он упал на скамью.
- Исчезла. Ушла.
Он обхватил руками голову и попытался вспомнить события вечера.
Все смешалось в сплошном веселии и пестроте. Он помнил, что она сидела рядом, что он выпили вина… и почти сразу навалилась усталость.. позже сонливость стала одолевать. А кто же был поблизости? Гай машинально похлопал себя по бедру – кинжала не было. Его лучший кинжал, привезенный с Востока, подаренный самим Саладином, заговоренный от напастей… не сработал. Отчего? Что могло произойти? Гай тяжело облокотился на подоконник.
Из мрачных раздумий его вырвал стук шагов. К нему почти бежал Джад.
- Милорд, леди исчезла?
- Да, Джад, - устало проговорил Гисборн. – И кинжал пропал. Надо объявить награду нашедшему.
- А что с леди?
- Я знаю, она не хотела этого, - с трудом произнес шериф.
- Надо искать возможность попасть туда, милорд, если, конечно, Вы этого хотите.
- Да, Джад, да… Но сначала надо найти того, кто мог это устроить…
Лекарь и шериф несколько секунд смотрели друг на друга.
- Каген! – хором крикнули они.
Настя очнулась на том же месте, где потеряла сознание. Она ничего не помнила, только одета была отчего-то в бархатное бордовое платье с роскошной вышивкой, на шее красовалось ожерелье с рубинами, на руки небольшое колечко с рубином, на поясе болтался маленький мешочек, и в нем что-то позвякивало. Настя осторожно поднялась, опираясь на камень. Солнце клонилось к западу.
- Господи, мы уже не чаяли тебя найти! – ворвался в ее сознание знакомый голос.
Настя подняла голову и сквозь пелену разглядела Аленку.
- Где ты была? Мы искали, звали… Почему на тебе платье?
- Я не знаю, Ален, голова очень кружится… - прошептала Настя. – И пить хочется…
@темы: проза, Гай, фантастика
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
памяти Николая Васильевича Карпова
ПРоклятие- Черт побери этого Джада с его пророчествами! И Гая со снами! Вот никогда б не подумал, что он провидец. Надо что-то придумать, что-то такое, чтобы она сама, сама согласилась уехать… Но хорошо еще, что они не провели вместе ночь…
Каген забыл простую истину. Когда человек любит, зорко одно лишь сердце. Да и откуда ему знать об этом, он ведь никогда не любил.
ПраздникГай проснулся в прекрасном настроении. Солнце ярко светило, обещая хороший день. Сегодня будут состязания, и он непременно покажет свою силу и ловкость, сегодня приносят дары, а потом будут пир и танцы. Он поведет танцевать Несс.
Звуки десятков труб провозгласили начало турнира. Тридцать рыцарей в полном вооружении выстроились на неогороженном поле по пятнадцать человек друг напротив друга. В глазах присутсвующих рябило от ярких цветов знамен и значков, раскраски щитов, доспехов, одежды и конских попон. Никогда раньше Настя не думала, что турнир - это такое яркое зрелище. Праздники, а особенно сопровождаемые турнирами, были большим событием в жизни людей.
Вокруг, на почтительном расстоянии стояли зрители, среди которых было огромное количество девушек -аристократок со всего графства. Они были одеты в свои самые лучшие одежды, и Настя вдруг поняла, что нынешние турниры являются аналогами будущих балов по своим задачам: и туда и туда девушки приезжали, чтобы устроить свою судьбу и найти себе мужа. Взгляды большинства их были направлены на шерифа, который выделялся среди своих рыцарей гордой осанкой, властным видом и горящим от азарта взглядом. Дамы просто не отводили от него глаз. И Настя вдруг почувствовала укол ревности. Она ожидала, что до начала турнира Гай хотя бы подойдет к ней, но он вел праздничное действо, сидя на лошади, справа и слева его сопровождали два оруженосца, и он совершенно не смотрел в ее сторону. Настю на праздник сопроводила по его приказу Миранда, так как появляться совсем без провожатых на празднике девушка одна не имела права.
Насте только казалось, что Гисборн совершенно не обращает на нее внимания. Наоборот все это время он исподволь наблюдал за ней, но он не имел права делать это явно до окончания состязания. Точнее, имел такое право… но Гай хотел подойти к ней победителем на глазах у всех, поэтому до этого момента старательно делал вид, что не замечает ее.
Гисборн передал дальнейшее проведение действа в руки герольда и судей турнира и, взяв в руки копье, присоединился к участникам боя. Он видел, как Настя внимательно оглядывает пеструю толпу девушек, собравшихся на праздник, видел, как она старательно и незаметно копирует поведение окружающих ее людей, благодаря чему совсем не кажется, что она сколько-нибудь чужда этому обществу, видел, что она беспокоится за него. И ему было это очень приятно. И еще его по настоящему заботили два вопроса: кто и сколько поставил на его победу и победу его рыцарей? Ибо от ответа на этот вопрос будет зависеть, сколько его люди получат за сегодняшнее состязание, помимо подарков. И второй вопрос заключался в том, что во время этого состязания нужно было внимательно присмотреться к рыцарям из противостоящей группы. Возможно, кого-то будет иметь смысл пригласить к себе на службу.
Гай мог себе позволить перед боем любые мысли. Его профессиональная подготовка была намного выше, чем у всех присутствующих здесь воинов. Для него это действительно была игра, которая однако налагала на него определенные обязательства. Если все здесь присутствующие могли себе позволить сражаться в полную силу, то такого права у Гисборна не было. Самое большее, что он мог себе позволить, это выбить противника из седла или взять его в плен. Если бы он, черный рыцарь, позволил себе показать все, что он умеет, на этом поле не осталось бы никого живого. Да и если бы не традиция, правда, долгое время игнорировавшаяся всеми, что шериф должен участвовать в праздничных турнирах, Гай никогда не стал бы участвовать в этих состязаниях. Слишком неравны были силы. Так, чтобы покрасоваться… Но ноттингемцы были благодарны Гаю за возрождение этой, как оказалось, очень важной для них традиции… и Гисборн не решался их разочаровывать. Единственное, что его сильно напрягало, так это огромное количество дам, съезжающихся посмотреть именно на «душку-шерифа».
Герольд провозгласил начало состязания. И у Насти тут же все замелькало в глазах. Не сразу она нашла среди сражающихся Гая, ибо первое время ей очень мешала яркая окраска щитов и одежды. Но вот она его выделила и стала за ним наблюдать. Первое, что ей пришло в голову, что его действия там, на поле боя, похожи на красивый и опасный танец… он ловко уклонялся от ударов, ловко наносил удары сам, но так, чтобы не причинить вреда напавшему… и каждый его удар выбивал рыцаря из седла… лошадь, казалось, являлась продолжением его тела… Насте вдруг пришло в голову, что Гай похож на кентавра.
Конечно, победил он.
Пока участники состязания разъезжались с поля боя, Гай подъехал к судьям… усталый, со спутанными темными волосами и счастливой улыбкой на лице, он был сейчас прекрасен. Многие, кажется, поймали себя в этот момент на мысли, что до сих пор они ни разу не видели, чтобы их шериф так улыбался.
- Приз победителю вручит леди Анастасия, - провозгласил герольд.
Настя вдрогнула. Об этом ее никто не предупреждал. Опять сюрприз… Алан осторожно потянул ее за рукав, она встала и пошла за ним, по дороге ловя завистливые и злобные взгляды собравшихся дам. Но сейчас это ее мало занимало. Победитель получал коней и оружие проигравших рыцарей, это она знала… но ведь не заставят же ее вручать все это… Хотя нет… похоже на этом празднике эта традиция соблюдена не будет… или Гай от нее отказался… Настя с удивлением смотрела, как ей подносят очень смешного маленького щенка - бульмастифа…
- Леди Анастасия, это вы должны вручить победителю… - тихо разъяснил ей герольд.
Пушистый комочек оказался в ее руках. Она подошла к Гаю, он спешился, бережно и осторожно взял у нее из рук щенка. Настя как завороженная наблюдала за его руками, такими сильными и такими нежными.
- Пойдем… - на глазах у всех собравшихся они прошли на отведенные для них места.
Турнир продолжался. Но Насте уже было не до него. Она была счастлива тем, что сидит рядом с Гаем, в присутствии всех жителей графства, и ей глубоко безраличны были все шипения и перешептывания неудачливых претенденток на руку шерифа. Ее больше беспокоило то, что она совершенно не умеет танцевать средневековые танцы… А ведь они должны были скоро начаться.
- Гай, - вдруг сказала Настя. - Но я совершенно не умею танцевать ваши танцы…
- Ничего сложного нет, Несс, - похоже, он уже думал об этом, удивительный человек. - Мы с тобой встанем в пару и пойдем по кругу… движения очень легкие, просто повторяй и все…Все будет хорошо!
Танец и вправду оказался очень легким, типа более позднего полонеза, а с ним Настя была хорошо знакома. Гай уверенно вел ее по кругу, и со стороны казалось, что они танцуют вместе уже далеко не первый раз. Во всяком случае, Настя хотела верить в то, что ее усилий никто не замечает. Все-таки она не каждый день отдавала этому искусству.
- Ты замечательно танцуешь…
- Я очень рада, что тебе нравится…
- Мне кажется, что ты уже не первый раз его танцуешь, - улыбнулся Гай.
Черт бы побрал этого человека, все видит…
- Да, в более позднее время этот танец будет называться полонезом…
- Я все никак не могу привыкнуть к тому, что ты из будущего… Из какого ты города?.. - вдруг спросил он.
- Из Москвы, - с ходу ответила Настя. Ее охватила мгновенная радость от того, что и это она тоже воспомнила. Все вспомнила…
- А ты не забываешь о делах даже здесь? - поддела она его.
Гай улыбнулся и покачал головой.
- Я только помог тебе…ты расслабилась и от неожиданности все вспомнила…
- Психолог…
Гай только пожал плечами в ответ. А Настя уже задним числом поняла, что он не может не быть психологом: военачальник, шериф и отличный воин просто обязан хорошо разбираться в людях.
Между тем на улице накрыли столы для крестьян, а жители ближайших деревень потянулись к крыльцу замка, где на троне уже восседал Гай. Настя стояла неподалеку, наблюдая за принесением даров. Крестьяне, одетые в самую свою лучшую одежду, украшенную вышивкой, с недорогими ожерельями браслетами, несли своему господину большую и лучшую часть того, что родила земля за год. Тут было много зерна, овощей, фруктов, холстины и шерсти. Тащили баранов и телят. Гай с улыбкой принимал оброк. Настя в немом удивлении наблюдала за нескончаемой цепочкой. Она читала об этом, но, родившись в другое время, и представить себе не могла ничего подобного. Она склонилась к уху шерифа и тихо спросила:
- Что же они сами будут есть, если все принесли тебе.
Гай не ответил. Как раз в это время одна из семей преподнесла в качестве оброка седло, отделанное настолько красиво и искусно, что Гай, казалось, потерял дар речи. Он поднялся с кресла, в котором сидел, легко сбежал по ступенькам и внезапно крепко обнял мастера и велел отсыпать ему золотых монет. Вернувшись на свое место, он продолжил принимать дары.
Когда поток вилланов иссяк, лорд медленно поднялся со своего места, махнул рукой и провозгласил:
- Угощайтесь!
Знать удалилась вслед за шерифом в замок.
Настя задержалась в галерее, чтобы посмотреть, что же будет твориться дальше во дворе. Крестьяне, позабыв про наряды, расталкивая друг друга, лезли к столам, которые ломились от снеди.
- Приятное зрелище, не правда ли? – раздался рядом с ней задорный голосок.
Перед ней стояла невысокая девушка в темно-синем бархатном платье, вышитом серебром.
- Не особо, - улыбнулась Настя. – А я где-то слышала Ваш голос. Не Вы ли случайно песенки про шерифа распеваете?
- А если даже и я, что вы сделаете? Отправитесь жаловаться? – дерзко ответила девушка.
- Жаловаться на что?
- Как же – Вас оскорбили! – фыркнула собеседница.
- Да?! А я и не заметила. Вам нравится шериф? – снова улыбнулась Анастасия.
- Не Ваше дело, - буркнула девица и, подхватив юбку, бросилась в зал.
Настя вошла в зал чуть погодя.
- Бог мой, Несс, я все боюсь, что Вы исчезнете, - Гай подхватил ее под руку.
- Исчезнуть, не поужинав перед такой долгой дорогой? И не надейтесь, - пропела она.
Гай расхохотался.
- А вы, оказывается, любите поесть… - подобрал он слова.
- Ладно уж Вам, шериф, так и говорите – обжора!
- В таком случае позвольте Вам предложить: окорок, баранина, овощи
- Икра красная, икра черная, - в тон ему продолжила Несс тихо.
Гай запнулся на полсуслове.
- Не обращайте внимания… есть у нас такой фильм… Нет-нет, сейчас я даже рассказывать ничего не буду… Вот поем – и пожалуйста.
- Вы чуднАя, Несс, - Гай на мгновение прижал ее к себе и заглянул в глаза.
Ей показалось, что он сейчас поцелует ее. «А хотелось бы, чтобы это произошло тут» - промелькнула в ее голове мысль. Но гай уже взял себя в руки и потянулся за кубками. Тут же перед ним вырос слуга с кувшином.
Отпив вина, Настя оглядела зал и встретилась глазами с недавней собеседницей.
- Гай, кто это? – она кивнула в сторону девушки.
- Агнесса Денкирк, дочь барона. Мы проезжали мимо ее дома. Не удивлюсь, если это она распевает эти веселые песенки и сама же их сочиняет.
- Ты же собирался ее наказать, - улыбнулась девушка.
- Я сказал, что собираюсь это сделать… Больше для острастки.
- Покрасоваться захотелось? – усмехнулась Настя.
- Нет. В принципе, я могу это сделать, но, по сути, наказывать ее не за что.
Агнесса внимательно следила за Несс и Гаем со своего места.
- Она ведь может что-то сделать тебе…
- Мне?! – Гай был удивлен. – Несс, она женщина, а я с женщинами… тем более влюбленными не воюю.
- От тебя ничего не скрыть, да? – вопрос отчего-то прозвучал язвительно.
Гай посмотрел на Несс.
- Я обидел тебя?
- Нет… просто ты так вскользь… как о само собой разумеющемся сказал о ее чувствах.
- Несс, пойми, - он взял ее за плечи. – Тут невозможно задеть чьи-то чувства. Чувства – это то, что не нужно в нашем мире. Разум, власть, расчет… ее отдадут замуж за того, с кем сговорится отец… А о чувствах ее никто и не спросит…
- И все же, Гай, мне было бы неприятно, если бы тот, кто мне нравится, так отозвался обо мне.
- Несс, я всего лишь констатировал факт. Она, кстати, не особо это скрывает. Это давняя история… еще со времени М… - Гай замолчал.
- Марион, - выдохнула Несс.
Она уже была не рада, что завела этот разговор, Гай помрачнел, будто призрак погибшей встал перед ним.
- Гай, - Настя коснулась его руки. – Ты правда убил ее?
Он вскинул голову, в глазах была такая боль, что ответа уже и не требовалось. Настя протянула руку и нежно погладила его по щеке. Ей отчаянно захотелось прижать его голову к себе, погладить по голове и успокоить, но кругом было так много людей, и все они с интересом наблюдали за ними. Гай прикрыл глаза, встряхнул головой и словно сбросил с себя прошлое.
Праздник еще продолжался, но Настя выбралась из зала и отправилась на галерею. Тут было свежее и тише. Кто-то бежал за ней, пытаясь догнать. Настя остановилась, облокотилась на каменный выступ и вдохнула свежий воздух.
- Послушайте, - к ней шла Агнесса.
- Да, - Настя слегка повернула голову.
- Зачем Вы играете с ним? Он и так очень несчастен. Думаете…
- Почему Вы решили, что я играю с ним?
- Он не нужен Вам. Правду ведь говорят, что Вы из другого времени?
- А быстро у Вас новости разлетаются.
- Да. Так правда?
- Да. Правда.
- Слушайте, отправляйтесь в свое время. Он забудет Вас, а Вы его. Мы тут жили без Вас и дальше проживем.
Настя понимала, что в чем-то Агнесса права. Она ведь все равно рано или поздно должна будет исчезнуть… но как он будет без нее… а как она без него? Зачем была нужна эта встреча, если все вернется на круги своя?
- Возможно, Вы правы. А что если нет? Мне небезразличен этот человек.
- Тогда тем более. Я прошу Вас, пожалуйста.
- Вы так говорите, словно мне достаточно хлопнуть в ладоши и я окажусь дома… И потом я вовсе не хочу домой, - внезапно договорила Несс.
Агнесса что-то пробурчала в ответ и бегом понеслась в зал.
Каген забыл простую истину. Когда человек любит, зорко одно лишь сердце. Да и откуда ему знать об этом, он ведь никогда не любил.
ПраздникГай проснулся в прекрасном настроении. Солнце ярко светило, обещая хороший день. Сегодня будут состязания, и он непременно покажет свою силу и ловкость, сегодня приносят дары, а потом будут пир и танцы. Он поведет танцевать Несс.
Звуки десятков труб провозгласили начало турнира. Тридцать рыцарей в полном вооружении выстроились на неогороженном поле по пятнадцать человек друг напротив друга. В глазах присутсвующих рябило от ярких цветов знамен и значков, раскраски щитов, доспехов, одежды и конских попон. Никогда раньше Настя не думала, что турнир - это такое яркое зрелище. Праздники, а особенно сопровождаемые турнирами, были большим событием в жизни людей.
Вокруг, на почтительном расстоянии стояли зрители, среди которых было огромное количество девушек -аристократок со всего графства. Они были одеты в свои самые лучшие одежды, и Настя вдруг поняла, что нынешние турниры являются аналогами будущих балов по своим задачам: и туда и туда девушки приезжали, чтобы устроить свою судьбу и найти себе мужа. Взгляды большинства их были направлены на шерифа, который выделялся среди своих рыцарей гордой осанкой, властным видом и горящим от азарта взглядом. Дамы просто не отводили от него глаз. И Настя вдруг почувствовала укол ревности. Она ожидала, что до начала турнира Гай хотя бы подойдет к ней, но он вел праздничное действо, сидя на лошади, справа и слева его сопровождали два оруженосца, и он совершенно не смотрел в ее сторону. Настю на праздник сопроводила по его приказу Миранда, так как появляться совсем без провожатых на празднике девушка одна не имела права.
Насте только казалось, что Гисборн совершенно не обращает на нее внимания. Наоборот все это время он исподволь наблюдал за ней, но он не имел права делать это явно до окончания состязания. Точнее, имел такое право… но Гай хотел подойти к ней победителем на глазах у всех, поэтому до этого момента старательно делал вид, что не замечает ее.
Гисборн передал дальнейшее проведение действа в руки герольда и судей турнира и, взяв в руки копье, присоединился к участникам боя. Он видел, как Настя внимательно оглядывает пеструю толпу девушек, собравшихся на праздник, видел, как она старательно и незаметно копирует поведение окружающих ее людей, благодаря чему совсем не кажется, что она сколько-нибудь чужда этому обществу, видел, что она беспокоится за него. И ему было это очень приятно. И еще его по настоящему заботили два вопроса: кто и сколько поставил на его победу и победу его рыцарей? Ибо от ответа на этот вопрос будет зависеть, сколько его люди получат за сегодняшнее состязание, помимо подарков. И второй вопрос заключался в том, что во время этого состязания нужно было внимательно присмотреться к рыцарям из противостоящей группы. Возможно, кого-то будет иметь смысл пригласить к себе на службу.
Гай мог себе позволить перед боем любые мысли. Его профессиональная подготовка была намного выше, чем у всех присутствующих здесь воинов. Для него это действительно была игра, которая однако налагала на него определенные обязательства. Если все здесь присутствующие могли себе позволить сражаться в полную силу, то такого права у Гисборна не было. Самое большее, что он мог себе позволить, это выбить противника из седла или взять его в плен. Если бы он, черный рыцарь, позволил себе показать все, что он умеет, на этом поле не осталось бы никого живого. Да и если бы не традиция, правда, долгое время игнорировавшаяся всеми, что шериф должен участвовать в праздничных турнирах, Гай никогда не стал бы участвовать в этих состязаниях. Слишком неравны были силы. Так, чтобы покрасоваться… Но ноттингемцы были благодарны Гаю за возрождение этой, как оказалось, очень важной для них традиции… и Гисборн не решался их разочаровывать. Единственное, что его сильно напрягало, так это огромное количество дам, съезжающихся посмотреть именно на «душку-шерифа».
Герольд провозгласил начало состязания. И у Насти тут же все замелькало в глазах. Не сразу она нашла среди сражающихся Гая, ибо первое время ей очень мешала яркая окраска щитов и одежды. Но вот она его выделила и стала за ним наблюдать. Первое, что ей пришло в голову, что его действия там, на поле боя, похожи на красивый и опасный танец… он ловко уклонялся от ударов, ловко наносил удары сам, но так, чтобы не причинить вреда напавшему… и каждый его удар выбивал рыцаря из седла… лошадь, казалось, являлась продолжением его тела… Насте вдруг пришло в голову, что Гай похож на кентавра.
Конечно, победил он.
Пока участники состязания разъезжались с поля боя, Гай подъехал к судьям… усталый, со спутанными темными волосами и счастливой улыбкой на лице, он был сейчас прекрасен. Многие, кажется, поймали себя в этот момент на мысли, что до сих пор они ни разу не видели, чтобы их шериф так улыбался.
- Приз победителю вручит леди Анастасия, - провозгласил герольд.
Настя вдрогнула. Об этом ее никто не предупреждал. Опять сюрприз… Алан осторожно потянул ее за рукав, она встала и пошла за ним, по дороге ловя завистливые и злобные взгляды собравшихся дам. Но сейчас это ее мало занимало. Победитель получал коней и оружие проигравших рыцарей, это она знала… но ведь не заставят же ее вручать все это… Хотя нет… похоже на этом празднике эта традиция соблюдена не будет… или Гай от нее отказался… Настя с удивлением смотрела, как ей подносят очень смешного маленького щенка - бульмастифа…
- Леди Анастасия, это вы должны вручить победителю… - тихо разъяснил ей герольд.
Пушистый комочек оказался в ее руках. Она подошла к Гаю, он спешился, бережно и осторожно взял у нее из рук щенка. Настя как завороженная наблюдала за его руками, такими сильными и такими нежными.
- Пойдем… - на глазах у всех собравшихся они прошли на отведенные для них места.
Турнир продолжался. Но Насте уже было не до него. Она была счастлива тем, что сидит рядом с Гаем, в присутствии всех жителей графства, и ей глубоко безраличны были все шипения и перешептывания неудачливых претенденток на руку шерифа. Ее больше беспокоило то, что она совершенно не умеет танцевать средневековые танцы… А ведь они должны были скоро начаться.
- Гай, - вдруг сказала Настя. - Но я совершенно не умею танцевать ваши танцы…
- Ничего сложного нет, Несс, - похоже, он уже думал об этом, удивительный человек. - Мы с тобой встанем в пару и пойдем по кругу… движения очень легкие, просто повторяй и все…Все будет хорошо!
Танец и вправду оказался очень легким, типа более позднего полонеза, а с ним Настя была хорошо знакома. Гай уверенно вел ее по кругу, и со стороны казалось, что они танцуют вместе уже далеко не первый раз. Во всяком случае, Настя хотела верить в то, что ее усилий никто не замечает. Все-таки она не каждый день отдавала этому искусству.
- Ты замечательно танцуешь…
- Я очень рада, что тебе нравится…
- Мне кажется, что ты уже не первый раз его танцуешь, - улыбнулся Гай.
Черт бы побрал этого человека, все видит…
- Да, в более позднее время этот танец будет называться полонезом…
- Я все никак не могу привыкнуть к тому, что ты из будущего… Из какого ты города?.. - вдруг спросил он.
- Из Москвы, - с ходу ответила Настя. Ее охватила мгновенная радость от того, что и это она тоже воспомнила. Все вспомнила…
- А ты не забываешь о делах даже здесь? - поддела она его.
Гай улыбнулся и покачал головой.
- Я только помог тебе…ты расслабилась и от неожиданности все вспомнила…
- Психолог…
Гай только пожал плечами в ответ. А Настя уже задним числом поняла, что он не может не быть психологом: военачальник, шериф и отличный воин просто обязан хорошо разбираться в людях.
Между тем на улице накрыли столы для крестьян, а жители ближайших деревень потянулись к крыльцу замка, где на троне уже восседал Гай. Настя стояла неподалеку, наблюдая за принесением даров. Крестьяне, одетые в самую свою лучшую одежду, украшенную вышивкой, с недорогими ожерельями браслетами, несли своему господину большую и лучшую часть того, что родила земля за год. Тут было много зерна, овощей, фруктов, холстины и шерсти. Тащили баранов и телят. Гай с улыбкой принимал оброк. Настя в немом удивлении наблюдала за нескончаемой цепочкой. Она читала об этом, но, родившись в другое время, и представить себе не могла ничего подобного. Она склонилась к уху шерифа и тихо спросила:
- Что же они сами будут есть, если все принесли тебе.
Гай не ответил. Как раз в это время одна из семей преподнесла в качестве оброка седло, отделанное настолько красиво и искусно, что Гай, казалось, потерял дар речи. Он поднялся с кресла, в котором сидел, легко сбежал по ступенькам и внезапно крепко обнял мастера и велел отсыпать ему золотых монет. Вернувшись на свое место, он продолжил принимать дары.
Когда поток вилланов иссяк, лорд медленно поднялся со своего места, махнул рукой и провозгласил:
- Угощайтесь!
Знать удалилась вслед за шерифом в замок.
Настя задержалась в галерее, чтобы посмотреть, что же будет твориться дальше во дворе. Крестьяне, позабыв про наряды, расталкивая друг друга, лезли к столам, которые ломились от снеди.
- Приятное зрелище, не правда ли? – раздался рядом с ней задорный голосок.
Перед ней стояла невысокая девушка в темно-синем бархатном платье, вышитом серебром.
- Не особо, - улыбнулась Настя. – А я где-то слышала Ваш голос. Не Вы ли случайно песенки про шерифа распеваете?
- А если даже и я, что вы сделаете? Отправитесь жаловаться? – дерзко ответила девушка.
- Жаловаться на что?
- Как же – Вас оскорбили! – фыркнула собеседница.
- Да?! А я и не заметила. Вам нравится шериф? – снова улыбнулась Анастасия.
- Не Ваше дело, - буркнула девица и, подхватив юбку, бросилась в зал.
Настя вошла в зал чуть погодя.
- Бог мой, Несс, я все боюсь, что Вы исчезнете, - Гай подхватил ее под руку.
- Исчезнуть, не поужинав перед такой долгой дорогой? И не надейтесь, - пропела она.
Гай расхохотался.
- А вы, оказывается, любите поесть… - подобрал он слова.
- Ладно уж Вам, шериф, так и говорите – обжора!
- В таком случае позвольте Вам предложить: окорок, баранина, овощи
- Икра красная, икра черная, - в тон ему продолжила Несс тихо.
Гай запнулся на полсуслове.
- Не обращайте внимания… есть у нас такой фильм… Нет-нет, сейчас я даже рассказывать ничего не буду… Вот поем – и пожалуйста.
- Вы чуднАя, Несс, - Гай на мгновение прижал ее к себе и заглянул в глаза.
Ей показалось, что он сейчас поцелует ее. «А хотелось бы, чтобы это произошло тут» - промелькнула в ее голове мысль. Но гай уже взял себя в руки и потянулся за кубками. Тут же перед ним вырос слуга с кувшином.
Отпив вина, Настя оглядела зал и встретилась глазами с недавней собеседницей.
- Гай, кто это? – она кивнула в сторону девушки.
- Агнесса Денкирк, дочь барона. Мы проезжали мимо ее дома. Не удивлюсь, если это она распевает эти веселые песенки и сама же их сочиняет.
- Ты же собирался ее наказать, - улыбнулась девушка.
- Я сказал, что собираюсь это сделать… Больше для острастки.
- Покрасоваться захотелось? – усмехнулась Настя.
- Нет. В принципе, я могу это сделать, но, по сути, наказывать ее не за что.
Агнесса внимательно следила за Несс и Гаем со своего места.
- Она ведь может что-то сделать тебе…
- Мне?! – Гай был удивлен. – Несс, она женщина, а я с женщинами… тем более влюбленными не воюю.
- От тебя ничего не скрыть, да? – вопрос отчего-то прозвучал язвительно.
Гай посмотрел на Несс.
- Я обидел тебя?
- Нет… просто ты так вскользь… как о само собой разумеющемся сказал о ее чувствах.
- Несс, пойми, - он взял ее за плечи. – Тут невозможно задеть чьи-то чувства. Чувства – это то, что не нужно в нашем мире. Разум, власть, расчет… ее отдадут замуж за того, с кем сговорится отец… А о чувствах ее никто и не спросит…
- И все же, Гай, мне было бы неприятно, если бы тот, кто мне нравится, так отозвался обо мне.
- Несс, я всего лишь констатировал факт. Она, кстати, не особо это скрывает. Это давняя история… еще со времени М… - Гай замолчал.
- Марион, - выдохнула Несс.
Она уже была не рада, что завела этот разговор, Гай помрачнел, будто призрак погибшей встал перед ним.
- Гай, - Настя коснулась его руки. – Ты правда убил ее?
Он вскинул голову, в глазах была такая боль, что ответа уже и не требовалось. Настя протянула руку и нежно погладила его по щеке. Ей отчаянно захотелось прижать его голову к себе, погладить по голове и успокоить, но кругом было так много людей, и все они с интересом наблюдали за ними. Гай прикрыл глаза, встряхнул головой и словно сбросил с себя прошлое.
Праздник еще продолжался, но Настя выбралась из зала и отправилась на галерею. Тут было свежее и тише. Кто-то бежал за ней, пытаясь догнать. Настя остановилась, облокотилась на каменный выступ и вдохнула свежий воздух.
- Послушайте, - к ней шла Агнесса.
- Да, - Настя слегка повернула голову.
- Зачем Вы играете с ним? Он и так очень несчастен. Думаете…
- Почему Вы решили, что я играю с ним?
- Он не нужен Вам. Правду ведь говорят, что Вы из другого времени?
- А быстро у Вас новости разлетаются.
- Да. Так правда?
- Да. Правда.
- Слушайте, отправляйтесь в свое время. Он забудет Вас, а Вы его. Мы тут жили без Вас и дальше проживем.
Настя понимала, что в чем-то Агнесса права. Она ведь все равно рано или поздно должна будет исчезнуть… но как он будет без нее… а как она без него? Зачем была нужна эта встреча, если все вернется на круги своя?
- Возможно, Вы правы. А что если нет? Мне небезразличен этот человек.
- Тогда тем более. Я прошу Вас, пожалуйста.
- Вы так говорите, словно мне достаточно хлопнуть в ладоши и я окажусь дома… И потом я вовсе не хочу домой, - внезапно договорила Несс.
Агнесса что-то пробурчала в ответ и бегом понеслась в зал.
@темы: проза, Гай, фантастика
URL
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Салон леди Несс Гисборн
Авторизация
Главное меню