Мир нужно изменять, иначе он начнет изменять нас
Его надо остановитьМайе я опять не позвонил. Полночи я провел в полиции, объясняясь по поводу нападения и выцарапывая Алана из дежурной части для МИ-5. Я б его сразу отправил к нам, но сердобольные соседи, увидев нашу стычку, вызвали полицию. И, по-хорошему, я должен был бы поблагодарить их за помощь, а я злился.
Наконец я получил согласие забрать Андруза, вызвал Дмитрия и в ожидании его решил поговорить с задержанным.
Алан сидел в комнате для допросов, руки были скованы наручниками. Я сел напротив него. Я устал, и у меня не было ни времени, ни желания долго его уговаривать. «Умеем ли мы играть грязно?» - любит спрашивать Гарри. «Конечно, умеем», - мысленно в который раз ответил я ему. И состроив самую свирепую рожу посмотрел на Алана. Тот вжался в спинку стула и исподлобья посмотрел на меня. На секунду у меня мелькнула мысль, что мы оба играем… но вроде нет…
- Значит так, Андруз… Или ты рассказываешь нам все, что касается убийств Александра Сэдбери и жен твоего лорда, - я блефовал, но я был уверен, что не ошибаюсь. – Сотрудничаешь со следствием и, соответственно получаешь снисхождение в виде не очень длинного срока. Или тебя судят за покушение на убийство сотрудника МИ-5…а уж по наущению террористов какой страны ты это сделал, я тебе придумаю… впрочем, ты и сам можешь выбрать…
Лицо шофера посерело.
- Его светлость не предупреждал, что вы из контрразведки, - выдавил из себя он, сдавая себя и его светлость с потрохами. Я победил.
Эйбрамсон встретил меня гораздо более приветливо, чем в прошлый раз. И даже предложил кофе. Отказываться я не стал, с удовольствием опустился в глубокое кожаное кресло. Вкратце рассказал, в чем мы подозреваем его клиента.
- В настоящий момент хоронят Алекса, скоро лорд Сэдбери будет здесь.
Нотариус кивнул.
- Да, у меня уже все готово. Я так понимаю, что вам нужна моя помощь…
- Да… - я внимательно посмотрел на него. Дедуля, не подведи. Без тебя мы никогда не сможем получить признание Сэдбери. Может быть, и с тобой не сможем, но без тебя уж точно.
- Мистер Эйбрамсон, когда придет Сэдбери, вы должны будете ему сказать, что незадолго до своей смерти его сын написал завещание, в котором оставил все, что есть церкви…
Раздался скрипучий смех.
- Браво, молодой человек. Это очень хороший ход. Если сказать, что он оставил это какому-нибудь человеку, то Сэдбери может решить, что еще не все потеряно… А у церкви уже ничего не выцарапаешь… Я скажу ему, что сын признался мне по секрету, что подозревает его в смерти матери, поэтому так и поступил.
Это была отличная идея, но я всерьез опасался за его жизнь. Ведь вначале при встрече нотариуса с Сэдбери не должны присутствовать никакие посторонние.
- Вы ему скажите это только в том случае, если будет необходимость, - предостерег я его.
- Я не вчера родился, мистер Норт… Ему всего 44 года и его надо остановить. Если вы правы, он еще столько дел может натворить…Я сделаю это.
Сэдбери буквально ворвался в кабинет нотариуса, горя нетерпением.
- Ну, где эти бумаги? – сердито спросил он. – Надеюсь, вы все приготовили? Давайте быстрее, я опаздываю.
Сухонький нотариус выпрямился за своим столом.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд. Я пригласил вас за тем, чтобы огласить условия завещания вашего сына…
До Сэдбери не сразу дошло. Какое-то время он стоял в полной прострации и пытался сообразить, что Эйбрамсон имеет в виду. Потом взревел.
- Какое завещание? Вы о чем говорите?.. Нет никакого завещания…
- Успокойтесь пожалуйста, - профессионально холодным тоном проговорил нотариус. – Может быть вам дать воды?
- Иди ты к черту со своей водой… Ты что, хочешь сказать, что этот щенок отписал все в пользу этой своей шлюхи?
- Ваш сын, - не обращая внимания на тон клиента продолжал нотариус, - написал завещание, в котором он отказал все свое имущество церкви.
Честно говоря, я подумал, что сейчас нашего лорда хватит кондрашка, как говорят русские. Мы с Дмитрием напряглись за дверью.
- Этого не может быть… - пробормотал Сэдбери, и мне очень не понравился его вкрадчивый тон. – А кто еще знает об этом завещании?
- Уж не думаете ли вы, милорд, что я буду обсуждать дела своих клиентов с посторонними? Кроме вас и меня, никто не знает…
Я чуть не застонал от восхищения. Сказать сейчас такую фразу было равносильно тому, чтобы спровоцировать нападение на себя. Эйбрамсон очень смелый человек. Что он всю жизнь делает в нотариусах?.. Я сжал предплечье Дмитрия, предупреждая о внимании. Сейчас начнется.
- А вы можете мне его показать? – еще спокойно спросил Сэдбери. Нотариус кивнул и встал, повернувшись к нему спиной у сейфа. Сэдбери бесшумно поднял тяжелое пресс-папье и занес его над головой Эйбрамсона. Мы с Дмитрием едва успели. Сэдбери отчаянно вырывался из наших рук, бессвязно кричал что-то о том, что он не позволит так с собой поступить, что это наследство должно принадлежать ему, что зря он, что ли, угробил из-за него собственного сына, что срочно нужно сжечь завещание, которое его сын не имел права писать, потому что он его отец и должен наследовать все. Кажется, предлагал нам с Дмитрием огромную долю из этого наследства за то, что мы его отпустим и поможем уничтожить завещание. Наконец угомонился и затих. Мы его подняли и усадили в кресло. Я подошел к Эйбрамсону и поблагодарил его.
- Зря вы все-таки пошли на такой риск, - покачал я головой. – А если бы мы не успели?
- Я верил вам, молодой человек… Зато у вас теперь есть все доказательства.
Я пожал ему руку и повернулся к Сэдбери. Демонстративно достал из кармана диктофон, потом копии признаний Андруза.
- У вас нет никаких шансов, Сэдбери, - я почувствовал, что устал. Если он сейчас начнет сопротивляться, я отправлю его в тюрьму, а сам пойду спать. И пока не высплюсь, разговаривать с ним не буду.
- Сволочь, - услышал я в ответ. – Как я жалею, что связался с вами…
- Об этом многие жалеют, милорд, - в моем тоне прозвучала насмешка, но может это и к лучшему. Не долго ему быть милордом, и он сам это прекрасно понимает. Этот человек, убивший стольких людей ради денег, вполне адекватен. А значит должен признаться. Потому что при наличии таких доказательств любой суд признает его виновным. А если еще провести эксгумацию… и расследование всех прошлых смертей по всем правилам… у него нет шансов. Он должен начать торговаться.
- Я всю жизнь получал все, что я хотел, - он глядел на меня и говорил именно со мной и для меня, но было такое ощущение, что он витает где-то очень далеко. – Я выжидал годами, чтобы наверняка получить то, что мне надо. Чтобы подняться еще на одну ступень. Я жил с женщинами, которых терпеть не мог. Я еще очень молод, но уже столького добился…
«Он что, говорит всерьез?». На лице Дмитрия были написаны те же мысли.
- Я годами разрабатывал несчастные случаи, мне все верили… почему вы не хотите поверить мне сейчас?
- В чем? – мне показалось, что я потерял нить его рассуждений.
- Я имел право это сделать… это были мои жены, мой сын…
Мы с Дмитрием переглянулись. Уж не поторопились ли мы, решив, что он психически здоров, или это крайняя степень эгоизма? Ладно, отдадим его специально обученным людям, пусть они занимаются извивами его психики.
- В чем я допустил прокол? - вдруг спросил Сэдбери.
Я задумчиво посмотрел на него.
- В том, что вы вообще связались с МИ-5 и проигнорировали то, что ваш сын работал в этой организации. Все остальное – уже следствие.
- Ну ничего, - очень спокойно ответил он, и я не смог подавить смешок. – Я еще молод, выйду из тюрьмы, я вам всем отомщу…
- Договорились, - очень серьезно кивнул Дмитрий.
За задержанным приехали, Дмитрий уехал с Сэдбери, а я пошел к своей машине. Сейчас надо быстро, пока лорд не передумал, получить письменные показания. И чтобы можно было надеяться на благополучное осуждение Сэдбери, и чтобы Гарри мог представить копии министру и королеве. Вот будет номер, если я сейчас приеду на работу, а нас с Гарри уже уволили…Да нет, надеюсь, что ждут хоть какого-то результата. Так что мы с Гарри снова победители. Сегодня мы доведем эту историю до ума, а завтра бедный динозавр после переживаний будет опять проситься в отставку. А его опять не отпустят.
- Гарри, я через час буду…
Я задумчиво посмотрел на трубку. Будь я проклят, если не поем и не приведу себя в порядок, перед тем как явиться на работу. Гарри подождет, а уж Сэдбери тем более.
Осталось сделать самое главное. Я набрал номер Майи.
Наконец я получил согласие забрать Андруза, вызвал Дмитрия и в ожидании его решил поговорить с задержанным.
Алан сидел в комнате для допросов, руки были скованы наручниками. Я сел напротив него. Я устал, и у меня не было ни времени, ни желания долго его уговаривать. «Умеем ли мы играть грязно?» - любит спрашивать Гарри. «Конечно, умеем», - мысленно в который раз ответил я ему. И состроив самую свирепую рожу посмотрел на Алана. Тот вжался в спинку стула и исподлобья посмотрел на меня. На секунду у меня мелькнула мысль, что мы оба играем… но вроде нет…
- Значит так, Андруз… Или ты рассказываешь нам все, что касается убийств Александра Сэдбери и жен твоего лорда, - я блефовал, но я был уверен, что не ошибаюсь. – Сотрудничаешь со следствием и, соответственно получаешь снисхождение в виде не очень длинного срока. Или тебя судят за покушение на убийство сотрудника МИ-5…а уж по наущению террористов какой страны ты это сделал, я тебе придумаю… впрочем, ты и сам можешь выбрать…
Лицо шофера посерело.
- Его светлость не предупреждал, что вы из контрразведки, - выдавил из себя он, сдавая себя и его светлость с потрохами. Я победил.
Эйбрамсон встретил меня гораздо более приветливо, чем в прошлый раз. И даже предложил кофе. Отказываться я не стал, с удовольствием опустился в глубокое кожаное кресло. Вкратце рассказал, в чем мы подозреваем его клиента.
- В настоящий момент хоронят Алекса, скоро лорд Сэдбери будет здесь.
Нотариус кивнул.
- Да, у меня уже все готово. Я так понимаю, что вам нужна моя помощь…
- Да… - я внимательно посмотрел на него. Дедуля, не подведи. Без тебя мы никогда не сможем получить признание Сэдбери. Может быть, и с тобой не сможем, но без тебя уж точно.
- Мистер Эйбрамсон, когда придет Сэдбери, вы должны будете ему сказать, что незадолго до своей смерти его сын написал завещание, в котором оставил все, что есть церкви…
Раздался скрипучий смех.
- Браво, молодой человек. Это очень хороший ход. Если сказать, что он оставил это какому-нибудь человеку, то Сэдбери может решить, что еще не все потеряно… А у церкви уже ничего не выцарапаешь… Я скажу ему, что сын признался мне по секрету, что подозревает его в смерти матери, поэтому так и поступил.
Это была отличная идея, но я всерьез опасался за его жизнь. Ведь вначале при встрече нотариуса с Сэдбери не должны присутствовать никакие посторонние.
- Вы ему скажите это только в том случае, если будет необходимость, - предостерег я его.
- Я не вчера родился, мистер Норт… Ему всего 44 года и его надо остановить. Если вы правы, он еще столько дел может натворить…Я сделаю это.
Сэдбери буквально ворвался в кабинет нотариуса, горя нетерпением.
- Ну, где эти бумаги? – сердито спросил он. – Надеюсь, вы все приготовили? Давайте быстрее, я опаздываю.
Сухонький нотариус выпрямился за своим столом.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд. Я пригласил вас за тем, чтобы огласить условия завещания вашего сына…
До Сэдбери не сразу дошло. Какое-то время он стоял в полной прострации и пытался сообразить, что Эйбрамсон имеет в виду. Потом взревел.
- Какое завещание? Вы о чем говорите?.. Нет никакого завещания…
- Успокойтесь пожалуйста, - профессионально холодным тоном проговорил нотариус. – Может быть вам дать воды?
- Иди ты к черту со своей водой… Ты что, хочешь сказать, что этот щенок отписал все в пользу этой своей шлюхи?
- Ваш сын, - не обращая внимания на тон клиента продолжал нотариус, - написал завещание, в котором он отказал все свое имущество церкви.
Честно говоря, я подумал, что сейчас нашего лорда хватит кондрашка, как говорят русские. Мы с Дмитрием напряглись за дверью.
- Этого не может быть… - пробормотал Сэдбери, и мне очень не понравился его вкрадчивый тон. – А кто еще знает об этом завещании?
- Уж не думаете ли вы, милорд, что я буду обсуждать дела своих клиентов с посторонними? Кроме вас и меня, никто не знает…
Я чуть не застонал от восхищения. Сказать сейчас такую фразу было равносильно тому, чтобы спровоцировать нападение на себя. Эйбрамсон очень смелый человек. Что он всю жизнь делает в нотариусах?.. Я сжал предплечье Дмитрия, предупреждая о внимании. Сейчас начнется.
- А вы можете мне его показать? – еще спокойно спросил Сэдбери. Нотариус кивнул и встал, повернувшись к нему спиной у сейфа. Сэдбери бесшумно поднял тяжелое пресс-папье и занес его над головой Эйбрамсона. Мы с Дмитрием едва успели. Сэдбери отчаянно вырывался из наших рук, бессвязно кричал что-то о том, что он не позволит так с собой поступить, что это наследство должно принадлежать ему, что зря он, что ли, угробил из-за него собственного сына, что срочно нужно сжечь завещание, которое его сын не имел права писать, потому что он его отец и должен наследовать все. Кажется, предлагал нам с Дмитрием огромную долю из этого наследства за то, что мы его отпустим и поможем уничтожить завещание. Наконец угомонился и затих. Мы его подняли и усадили в кресло. Я подошел к Эйбрамсону и поблагодарил его.
- Зря вы все-таки пошли на такой риск, - покачал я головой. – А если бы мы не успели?
- Я верил вам, молодой человек… Зато у вас теперь есть все доказательства.
Я пожал ему руку и повернулся к Сэдбери. Демонстративно достал из кармана диктофон, потом копии признаний Андруза.
- У вас нет никаких шансов, Сэдбери, - я почувствовал, что устал. Если он сейчас начнет сопротивляться, я отправлю его в тюрьму, а сам пойду спать. И пока не высплюсь, разговаривать с ним не буду.
- Сволочь, - услышал я в ответ. – Как я жалею, что связался с вами…
- Об этом многие жалеют, милорд, - в моем тоне прозвучала насмешка, но может это и к лучшему. Не долго ему быть милордом, и он сам это прекрасно понимает. Этот человек, убивший стольких людей ради денег, вполне адекватен. А значит должен признаться. Потому что при наличии таких доказательств любой суд признает его виновным. А если еще провести эксгумацию… и расследование всех прошлых смертей по всем правилам… у него нет шансов. Он должен начать торговаться.
- Я всю жизнь получал все, что я хотел, - он глядел на меня и говорил именно со мной и для меня, но было такое ощущение, что он витает где-то очень далеко. – Я выжидал годами, чтобы наверняка получить то, что мне надо. Чтобы подняться еще на одну ступень. Я жил с женщинами, которых терпеть не мог. Я еще очень молод, но уже столького добился…
«Он что, говорит всерьез?». На лице Дмитрия были написаны те же мысли.
- Я годами разрабатывал несчастные случаи, мне все верили… почему вы не хотите поверить мне сейчас?
- В чем? – мне показалось, что я потерял нить его рассуждений.
- Я имел право это сделать… это были мои жены, мой сын…
Мы с Дмитрием переглянулись. Уж не поторопились ли мы, решив, что он психически здоров, или это крайняя степень эгоизма? Ладно, отдадим его специально обученным людям, пусть они занимаются извивами его психики.
- В чем я допустил прокол? - вдруг спросил Сэдбери.
Я задумчиво посмотрел на него.
- В том, что вы вообще связались с МИ-5 и проигнорировали то, что ваш сын работал в этой организации. Все остальное – уже следствие.
- Ну ничего, - очень спокойно ответил он, и я не смог подавить смешок. – Я еще молод, выйду из тюрьмы, я вам всем отомщу…
- Договорились, - очень серьезно кивнул Дмитрий.
За задержанным приехали, Дмитрий уехал с Сэдбери, а я пошел к своей машине. Сейчас надо быстро, пока лорд не передумал, получить письменные показания. И чтобы можно было надеяться на благополучное осуждение Сэдбери, и чтобы Гарри мог представить копии министру и королеве. Вот будет номер, если я сейчас приеду на работу, а нас с Гарри уже уволили…Да нет, надеюсь, что ждут хоть какого-то результата. Так что мы с Гарри снова победители. Сегодня мы доведем эту историю до ума, а завтра бедный динозавр после переживаний будет опять проситься в отставку. А его опять не отпустят.
- Гарри, я через час буду…
Я задумчиво посмотрел на трубку. Будь я проклят, если не поем и не приведу себя в порядок, перед тем как явиться на работу. Гарри подождет, а уж Сэдбери тем более.
Осталось сделать самое главное. Я набрал номер Майи.
@темы: детектив, Лукас Норт
-
-
15.11.2010 в 15:47-
-
15.11.2010 в 19:51-
-
27.12.2010 в 10:26Лукас такой ... Лукас!