памяти Николая Васильевича Карпова
Автор: я
Жанр: журналистское расследование
Размер: история с продолжением
Персонажи: Рикки Димминг
Отказ от прав: все мое)
Содержание: От сумасшествия до любви - один шаг
читать дальшеГлава 1.
История проститутки
Флитт-стрит, казалось, никогда не спала. Сутки напролет сновали по ней всадники и экипажи, бегали мальчишки, разносившие газеты и посылки. В редакцию «Morning post» ежедневно приходило немереное количество «нужной информации», которую рассортировывали по отделам. Невероятное количество «таинственных» происшествий и загадочный событий оседало у Рикки Димминга. Что-то он выбрасывал сразу, что-то откладывал в долгий ящик, редкие экземпляры раскрывались в ту же минуту. В последнее время что ни день приходили письма и истории о Глостере. Нет, не о Ричарде, ставшем королем Англии (этим занималась другая служба), а о странных происшествиях, происходящих в деревнях и замках означенного графства. Рикки начинал нервно посмеиваться, едва на стол ложилась очередная тайна: так ему надоели эти сказки о делах давно минувших дней. Вот и накануне пришла бандероль с «ценными сведениями». Он внимательно изучил исторические материалы, приложенные к рассказу, потер уставшие глаза и забросил ее в дальний угол шкафа.
Рикки привык во всем рассчитывать только на себя. В свои 28 лет он был одним из самых скандальных и популярных журналистов Лондона. Сам всегда находил интересующую его тему и разрабатывал до тех пор, пока не понимал – История готова. Ему всегда было мало заметки в газете, если уж писать – так на полосу. И не о чем-нибудь вроде: «Сегодня фиакр леди Фонтейн столкнулся с лошадью мистера Болинброка», а о том, что взбудоражит город. Начинал он в «Morning post» посыльным, едва ему исполнилось 12 лет. К 15 годам стал помощником отдела рассылки, а в 16 написал первый очерк о городской бедноте. Он, конечно, был не первым, кто обратился к этой теме, но помимо поверхностного пробега по трущобам, в очерке неожиданно появилась история мальчишки с окраины, стремящегося в лондонский свет. Гордон Льюис – редактор «Morning pоst», разумеется мгновенно просек, кто этот мальчишка, но виду не подал. Рикки повезло. У него был литературный дар. Пусть поначалу подражательный, но сквозь подражание уже проглядывало то, что впоследствии создало ему имя и славу.
Сейчас Рикки вел колонку в газете и заведовал отделом хроники. Через его руки проходили сотни происшествий, миллионы сломанных судеб, часто в его приемной можно было видеть нищих и убогих. Сотрудники старательно обходили этих людей, но любопытство подстегивало их, постепенно в редакции стали рождаться слухи, один невероятнее другого. Рикки знал об этом, но развенчивать слухи не спешил. Это было ему на руку. Вот и сегодня в его приемной с самого утра сидел обросший, давно не видевший мыла, потрепанный нищий. Он развалился на кожаном диване, совершенно не заботясь о том, что о нем подумают, улыбался беззубым ртом секретарю Рикки и поминутно восклицал:
- Да где ж нелегкая носит этого мальчишку! У меня полно дел, а я вынужден сидеть и ждать этого засоню.
На вежливые предложения Дейва рассказать все ему, а он, мол, передаст начальнику, нищий гоготал, грозил пальцем и шипел:
- Нет, парень, это только из рук в руки… Знаю я вас – тут же обо всем расскажете всему свету.
Назвать Рикки «засоней» было в высшей степени невежливо со стороны этого странного типа: Димминг вставал затемно. Подчиняясь четкому распорядку дня, он делал зарядку, совершал пробежку, немного боксировал, пил чай с молоком и пешком отправлялся на службу. Однако его работа начиналась отнюдь не в кабинете за чистым листом бумаги, а в самом захолустном районе. Он выискивал бродяг и проституток, мальчишек-оборванцев и торговцев, вызнавал у них все, о чем гудел Лондон, и отправлялся проверять сведения. Никогда он не позволял себе браться за перо, сотню раз не перепроверив услышанное в кабаке или в доках… Если информация подтверждалась, он садился писать. Часто он подкреплял свою историю небольшими диалогами с теми, о ком писал. Сегодня его путь лежал в северный Лондон, где жил народ поспокойнее, но, тем не менее столько слухов, легенд и фантастических историй, сколько он услышал здесь, ему не рассказали пока ни в одном кабаке города.
Мэган, проститутка, жившая в одной из трущоб, пожаловалась ему, что ее сестру ни за что, ни про что упекли в Бэдлем. Мол, кто-то что-то сказал о ней, и не прошло дня, как она стала пациенткой этого жуткого места. Но, что самое ужасное, навестить ее никак нельзя. На все просьбы Мэг медперсонал неизменно отвечал, что к пациентам вход строго воспрещен, пока они не станут безопасными для общества. Но ведь все знают, что попавший туда - никогда не выйдет обратно. Она особенно ни на что не рассчитывала, но просила хоть что-то узнать о состоянии сестры. Все же что ни говори, а у известного человека больше шансов все разузнать.
Мэган так и сказала «известному человеку», что, признаться, весьма польстило Рикки. Он скромно улыбнулся, задумчиво взглянул на нее и погрузился в размышления.
- Помогите мне, сэр, я вам всеми святыми клянусь – она здорова, – сонно бормотал Мэган.
- Как ты можешь быть в этом уверена? Даже я не вполне уверен в своей нормальности, – насмешливо спросил Рикки.
- Будет вам, сэр. Говорят, там что-то делают с такими, как мы. Бездомными. Нас некому защитить. К нам частенько ходят врачи из той клиники. Знаете, там ведь не только сестры милосердия, как принято считать, там и доктора. Мужчины. И они, бывает, развлекаются с пациентками… И вообще, там такое творится, в этом Бетлэме, - хихикнула женщина.
- С чего ты взяла, что я буду тебя защищать? – устало проговорил Рикки и протянул ей деньги, - получай свой соверен и не вздумай кому-то сказать о нашем разговоре.
Мэган кивнула, но едва Рикки скрылся за дверями, подсела к барной стойке и горячо зашептала:
- Слышь, Бэн, - этот красавчик обещал мне помочь.
- Чем он может тебе помочь? Разве… - Бэн выразительно окинул ее взглядом.
Мэг обиженно засопела и бубня исчезла в комнате.
Город уже проснулся. Сновали булочники со свежевыпеченным хлебом, разносили овощи торговцы, солнце впервые за неделю показало свой лик миру.
Рикки купил пару душистых булочек, утреннюю газету-конкурентку и отправился к себе.
Глава 2.
Работа и любовь
О Бэтлэме ходило много слухов. И то, что рассказала Мэган, не было новостью. Давно крутилась в голове мыслишка – попасть в это мрачное заведение. Не было повода. Теперь он вроде бы был, но прийти туда так, запросто.. . Совсем не то.
Построенная в 1330 году, Бэтлэмская королевская больница, принимала в сови стены всех умалишенных и блаженных, причем часто для помещения туда кого-либо достаточно было устного подтверждения родственников. Никто никогда больше не искал этих людей. Родные часто забывали о них, едва матери, отцы, дядюшки и тетушки переступали порог гостеприимного заведения. Бывало, здесь прятались проштрафившиеся, кутилы и игроки. Иногда люди сюда попадали просто потому, что оказывались на пороге больницы. Эта участь, обычно, ожидала тех, кто спал где придется. Редкий случай, когда нечаянно попавший сюда человек, возвращался в мир незапятнанным.
Рикки прекрасно понимал, что сестра Мэган, тоже, по-видимому, проститутка, в подпитии прикорнула на ступенях больницы. В трезвом состоянии люди обходили ее чуть не за рекой, предпочитая лишний раз пройти мимо Тауэра. Чтобы как-то помочь этой неудачнице, надо было попасть в больницу. Чтобы попасть в больницу, надо было… а вот что надо было, Рикки пока не мог придумать.
В приемной стоял смрадный запах. Естественно, тут восседал его агент, которому, сколько ни давай денег, а на мыло все не хватало…
- А Дирк, проходи, - Рикки распахнул дверь кабинета. – Дейв, сообрази чаю.
Дирк змеей проскользнул в святая святых и уселся в кресле.
- Что нового?
- Говард Дрейк срочно ищет мужа для своей дочери.
- Это все? – бровь Рикки взлетела вверх.
- Поверьте мне – это вам очень пригодится, - таинственно прошептал Дирк.
- Ты мне лучше скажи, как можно пройти в Бэтлэм?
- Сойти с ума, сэр, - заржал Дирк.
- Любопытная версия, но не подходящая…
- Я проверю твою информацию. Есть что-то еще?
- Да, - оскаблился Дирк, - они согласны на любого. Чем он беднее и непритязательнее, тем выгоднее.
Рикки задумчиво посмотрел на Дирка. Что-то подсказывало ему, что его осведомитель так просто не будет сообщать ненужную, казалось бы, вещь.
- Ладно, держи 10 шиллингов.
- Спасибо, мистер, - улыбнулся Дирк беззубым ртом и, оставив после себя смрадный запах, исчез за дверью.
Рикки тут же распахнул окно.
- Что ж займемся делами насущными, покамест, ничего путного в голову не пришло. Дейв! – позвал он помощника.
Дейв моментально возник в проеме двери.
- Что у нас сегодня хорошего? Какие материалы? Обзоры? Что там?
- Одну минуту, сэр!
Дейв исчез за дверью, а спустя пару минут положил на стол босса папку с аккуратно переписанными листками.
- Садись… А хотя.. где чай-то? – улыбнулся Рикки.
Секретарь метнулся в приемную и внес в кабинет чай.
- Молодчина. Посмотрим. Драка на Брикстон Роуд, утопленник, кража… так, Дейв, - Рикки отпил чаю. – отправишь Дэминана на Темзу – пусть пошарит про утопленника, кражей займется Керстон, драка… а дракой займешься ты. Ясно?
Молодой человек поднял голову. Впервые за три года работы ему давали самостоятельное задание.
- Но, сэр, а как же тут?
- А вот так. На сегодня я тебя отпускаю, но завтра в 8 как штык с необходимой информацией и очерком. Уяснил?
- Да, сэр.
- Ну, шагай. Да зайди по дороге в Друри Лейн, замолви словечко про меня.
Дейв растянулся в улыбке. Вся редакция знала о том, что в Друри играет любовница Рикки – Матильда Кларк. И уж кому-кому, а своему красавцу она оставит лучшее место…
Рикки смотрел на сцену, где его Мати представляла Беатриче. Живая, яркая, подвижная, веселая, она привлекала к себе взгляд. Рикки улыбаясь, наблюдал за перипетиями пьесы, которую знал наизусть.
Едва отзвучали финальные аккорды песни, он направился к ней в гримерку.
- И что привело тебя на сей раз? – Мати осторожно сняла парик.
- Ты так говоришь, будто я прихожу только за тем, чтобы что-то узнать.
- Конечно, нет, милый. Но сегодня ты здесь явно неспроста, да еще секретаря прислал. Зачем? Тебя бы и так пустили.
Она стянула с себя костюм, оставшись в нижней рубашке и панталонах. Рикки привлек ее к себе, усадил на колени.
- Так что случилось? – она ласково погладила его по волосам.
- Скажи, ты ничего не слышала о Дрейке? – прямо спросил Рикки.
- Капитане Дрейке? – удивленно приподняла бровь Мати.
- О, Господи, нет, конечно. Говард Дрейк.
- Говард, Говард… хм.. вроде я слышала, что неподалеку есть роскошный особняк потомков того самого пирата. Они очень разбогатели, а Френсис принес им титул. Теперь они считают себя элитой. Еще у них какая-то печальная история в семье… То ли мать умерла… то ли сбросилась она с крыши. Но почему? Не знаю. Вроде, говорят, не в себе была…
- А про детей что слышно?
- Ничего не слышала… но могу узнать. У меня подруга крутит роман с тамошним камердинером. Узнать?
- Узнай, хорошая моя.
Он скользнул рукой ей по спине, крепче прижал к себе и смачно поцеловал.
- Ты останешься сегодня?
- Право слово, не знаю.
- Это мне тебя уговаривать что ли? Дудки!
- Не дуйся, детка, у меня полно работы. Да еще надо как-то проникнуть в Бэтлэм, - скорее себе, чем ей, сказал он.
- Куда? – она ошарашено уставилась на него.
- Туда, - он задумчиво поглаживал ее по спине.
- А зачем?
- Надо кое-что проверить…
- Опять, значит, исчезнешь надолго?
- Почему?
- У тебя всегда так, когда ты что-то проверяешь… Тогда сегодня я тебя не отпущу.
Глава 3.
Тайна хранилища
Рикки оставил своего секретаря за главного, сказав, что если будет уж совсем что-то неразрешимое, пускай Дейв отправляет депешу на его имя на Главпочтамт, а пока он вынужден покинуть родную редакцию. И никто, кроме Дейва, об этом знать не должен.
Теперь его дни проходили в Оксфордской библиотеке, где можно было найти огромное количество литературы по медицине и истории города. Рикки активно перерывал все возможные сведения о ненормальных людях, о том, по какой причине кого-то объявляли психами, искал способы лечения – от средневековых с изгнаниями дьявола до сверхсовременных, используемых на Востоке и в других странах. Ему надо было не просто ориентироваться в этом, он обязан производить впечатление профессионала. Пусть остальные врачи вовсе не в курсе, как и что надо делать, но он должен забить их авторитетом. Он знал, кем он войдет в эту треклятую больницу.
Поначалу он выбирал между простым интервью или очерком, но очень быстро отмел эти идеи. Его, конечно, как известную личность пустят в этот Бедлам, но покажут-то только верхушку айсберга. К чему им терять деньги и создавать себе лишние проблемы. К тому же, если быть абсолютно честным с собой, его мало занимали все пациенты и порядки, его интересовала та таинственная девушка, которую так оберегали от посторонних глаз. И потому он решил оказаться там, как свой. Он знал, что довольно легко устроиться туда сторожем, но для этого у него было чересчур умное лицо. Ни один грим не замажет его проницательный взгляд. Уповать же на то, что врачи совсем идиоты, он не мог. А потому остался единственно верный путь – он должен стать врачом.
- Мистер Димминг, если не ошибаюсь? – пожилой библиотекарь склонился над его столиком.
- Чем могу служить? – улыбнулся Рикки.
- Отрадно видеть Вас в старейшей библиотеке нашей страны. У вас кто-то болен? Так много медицинской литературы, - полюбопытствовал библиотекарь.
- К счастью, я одинок. Потому болеть могу только я. Но, увы, я патологически здоров и нормален, - усмехнулся Рикки.
Библиотекарь присел за его стол.
- Я смотрю, вас интересует история Бетлемской больницы…
- НЕ буду скрывать – очень.
- Я не буду расспрашивать Вас, с чего вдруг. Это ваше дело. Но у нас в хранилище есть старинная книга об умалишенных. Если Вас это интересует, - улыбнулся библиотекарь.
- Простите, как Ваше имя?
- Говард.
- Говард, когда я могу увидеть эту книгу?
- Сразу быка за рога, - ухмыльнулся библиотекарь.
- Конечно. Просто меня очень увлекает эта тема.
- Тогда, мистер Димминг…
- Можно просто Рикки.
- Отлично. Рикки, в 10 вечера библиотека закроется, и мы сможем спуститься в хранилище.
Они пожали друг другу руки, заговорщицки улыбнулись и принялись каждый за свое дело. Что-то в этом человеке насторожило Рикки, точнее он вдруг почувствовал какую-то необъяснимую тревогу. Но тут же отогнал от себя мрачные и тревожные мысли, углубившись в манускрипт. Потом его осенило, что его так растревожило. Имя. Конечно, имя. Говард. Он пригляделся к человеку. Тот сидел за столом, перебирая карточки, что-то заполняя, что-то обновляя. Рикки встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и снова принялся выписывать сведения.
Ровно в десять часов Говард тронул Димминга за плечо.
- Вы готовы, мистер?
- Конечно, - кивнул Рикки, - я могу оставить эти книги на столе. Завтра хочу закончить все это.
Библиотекарь кивнул, и они отправились в хранилище. Говард нажал на какую-то панель в стене, стеллаж повернулся, открывая узкий проход.
«Господи, как в романах, - промелькнуло в голове у Рикки, - обычно особо любопытных заводили куда-то и бросали».
Он усмехнулся про себя. Даже если этот Говард столь коварен, он нутром чует, что это не просто ловушка, а ловушка с секретом. «Надо поменьше легенд читать», - мысленно отругал он себя. Говард между тем провел его по сырому коридору, и они оказались в хранилище. Тут горели свечи, книги были аккуратно расставлены по стеллажам, у окна, расположенного высоко над полом стоял стол, видимо, довольно старинный, и кресло.
- Ну вот, - Говард обвел рукой ценности, - все это мало кто видел. Так распорядился директор. Он лично выписывает пропуска сюда. В последний раз, правда, сюда входили совсем недавно. Врач.
Говард обернулся к Рикки.
- Я вынужден вас закрыть тут. Приду через пару-тройку часов. Надеюсь, Вам хватит?
Снова какое-то нехорошее предчувствие всколыхнулось в душе Рикки, но он кивнул и отпустил Говарда.
Дверь закрылась с жутким скрежетом, оставив его в полумраке. Рикки почти на ощупь добрался до стола, подождал пока глаза привыкнут к неяркому свету, и отправился рассматривать корешки книг. Он попал как раз в тот отсек, где были собраны книги по медицине. Он совершенно забыл о времени, доставая книгу за книгой, листая и вчитываясь в строки. Сейчас он искренне жалел, что не знаком с латынью достаточно хорошо. Те книги, что попались ему наверху, были в основном на французском и немецком и сравнительно новые, тут же перед ним были фолианты на арабском и латыни, каком-то неясном языке, состоящем из закорючек, и турецком. Этих языков он не знал. Как проникнуть в тайны их, тоже не представлял. Он с тоской опустил очередной том на пол.
- Это же невозможно прочитать… надо было предполагать, что я не пойму ни черта в этих книгах.
Позади раздался сухой надсадный кашель.
- Может, я смогу вам чем-то помочь, мистер Димминг?
Глава 4.
Ускоренное обучение
Рикки вздрогнул и всмотрелся с темноту. Лица человека не было видно, его глаза горели каким-то лихорадочным огнем, сам он, судя по очертаниям фигуры, был худощав и невысок.
- Вы знаете все эти языки? – не поверил Рикки.
- О, да! Каждый врач обязан знать их. Иначе никогда не постигнет науку. Ошибочно полагать, что медицина – только латынь. Ведь эта наука существовала и раньше, и не только в нынешней Италии…
- Да-да, я много читал об этом. На Востоке знали столько всего, что по сей день известно отнюдь не всем европейским врачам! – восторженно воскликнул Рикки.
- Тише-тише, мальчик. А вы, стало быть, не врач. Тогда зачем вам все это?
- Я… журналист..
- Э, нет, дудки. С этими ребятами я не веду приватных бесед.
- А вы кто?
- Простите, я не представился. Жан Величи. Врач. Психиатр.
- Кто? – опешил Рикки.
- Да-да. Я занимаюсь именно такими болезнями. Собрал огромную библиотеку на эту тему. И пытаюсь найти способ лечения таких больных.
- А что же Вам надо тут, раз у Вас огромная библиотека? – хмыкнул Рикки.
- Всего не соберешь. Здесь такие вещи, которые не купишь в магазине…
- Вы действительно верите, что их можно вылечить? - недоверчиво спросил Рикки.
Величи грустно улыбнулся:
- Не считайте меня сумасшедшим, мой друг. Если бы вы знали, сколько таких больниц я объехал…
Величии внезапно замолчал. Рикки не торопил его.
- Впрочем, я не намерен рассказывать все какому-то писаке… Лучше скажите мне, вам зачем все это?
- Как всегда, - пожал плечами Рикки, - погоня за сенсацией.
Он отошел от Величи и принялся рассматривать корешки книг.
- Вы полагаете, что выйдете отсюда? – мрачно осведомился Величи.
- Я приложу все силы, - усмехнулся Рикки.
- Говард вас не выпустит, - покачал головой Жан.
- А вас?
- И меня. Он помешанный. Можете мне поверить… Не удивлюсь, если он тоже оттуда… куда вам так надо… Послушайте, я помогу Вам, - внезапно сдался Жан, - если вы мне скажете, зачем вам нужна эта сенсация. И кто вы вообще такой?
- Если Вы нездешний, едва ли мое имя вам что-то скажет. Я Рикки Димминг – журналист и редактор «Morning post».
- Погодите… Это Ваша статья была про девочек на продажу?
- Моя, - вздохнул Рикки.
- Вас мне само провидение послало! – внезапно хлопнул себя по бедрам Величи.
- Что вы имеете в виду? – не понял Рикки.
- Я? Ничего особенного… - Величии задумался. – Дело в том, что я давний Ваш поклонник. Хотя статьи ваши сенсационны и скандальны, они не высосаны из пальца. За ними чувствуется долгая работа и попытка найти правду. Именно поэтому газет с вашими статьями ждут.
- Это что же нашу газету и в Италии читают?
- Разумеется, нет. У меня тут друг живет, мы с ним учились когда-то вместе. Он-то и подсадил меня на ваши истории. Кстати, именно он пригласил меня в Бэтлэм.
- Куда? – Рикки в шоке смотрел на собеседника.
- Он работал там до недавнего времени… А сейчас пропал. Он был единственным, кто знает меня в лицо.
Мужчины смотрели в глаза друг другу.
- Мне уже не выбраться отсюда, - прокашлял Величи, - а Вы молоды, хитры, проворны и сильны… Вы сможете, я знаю.
- Бросьте, Жан, выберемся вместе! – подбодрил его Рикки.
- Нет-нет, этот прощелыга морит меня голодом уже вторую неделю. Я едва перебиваюсь водой. К тому же тут сыро, а мои легкие никогда не были в порядке…
Жан снова закашлялся. Рикки сунул руку за пазуху и протянул Жану ломоть черного хлеба.
- Как Вам удалось пронести? Они же обшаривают всю одежду у посторонних.
- Я и не проносил. Пока сидел, меня подкармливали студенты, - улыбнулся Рикки.
Они помолчали
- Кстати, по-моему, у Говарда там кто-то есть, в Бэтлэме. Он потому так тщательно все и оберегает. Если узнают, его вышвырнут отсюда.
- Судя по всему, он и сам не очень нормален…
- Что да, то да. Но поскольку он не богат и родных нет, то он работает тут.
- А может, он сам загнал своего родственника туда.
- Не исключено. У некоторых пациентов этой больницы весьма болезненные взаимоотношения со своими родственниками…
- У нас мало времени, мой мальчик. Давай я тебе расскажу, что успею про мою работу и про те книги, которые ты листаешь…
Глава 5
Побег
Утро позолотило верхушки деревьев. Слабый солнечный луч с трудом пробрался в тусклое оконце, осветив двух мужчин, занятых научной работой. Казалось, ни один ни другой не замечают сырости, голода и холода. Оба так увлеченно спорили, писали и переводили, что создавалось впечатление, будто они и не сидели тут уже несколько дней. Хлеб, дарованный студентами, закончился накануне, оставалась лишь вода. Жану становилось все хуже. Он все чаще заходился кашлем, оставляя на платке кровавые пятна.
Рикки старательно отмечал, сколько дней он провел в заточении. Он придумал себе историю про рыцаря, заточенного в замок злобным троллем. Однако он все время искал возможность выхода. Он знал, что в таких местах должны быть подземные ходы, ведущие на улицу.
Сегодня был уже 10 день пребывания его в этом жутковатом месте. Он проснулся рано. Как всегда сделал гимнастику, за неимением места, побегал между стеллажами и отправился будить Жана. Он потряс его за плечо. Никакой реакции. Рикки развернул его к себе лицом, прокричал над самым ухом:
- Жан, утро на дворе!
Тишина. Он прислушался к дыханию. Его не было. Жан умер, оставив ему все знания. Рикки обшарил карманы и вытащил паспорт на имя Жана Величи – итальянского врача.
- Ну что ж… прощай, Жан. А теперь надо искать выход, - он потер руки.
Рикки простукивал камень за камнем, пытался подвинуть стеллаж – все безрезультатно. Отчаявшись что-либо найти, молодой человек подошел к стеллажу, на котором были книги на латыни, он взял первую попавшуюся. К его удивлению, он носила название: «О душе и ее излечении». Он только удивился, что раньше не обнаружил ее, прислонился плечом к полке… и вдруг пол покачнулся у него под ногами. Плита словно пропала из-под ног, открыв зияющую пасть.
Рикки заглянул вниз. Потом вернулся за свечой и осторожно спустился вниз по каменным ступеням. Лестница внезапно оборвалась. Попрыгав на последней ступеньке, он сел на нее, пытаясь достать до пола. Это ему не удалось, и, перекрестившись, он ухнул вниз, не зная, выживет ли после этого полета.
Он осторожно выполз из подземного хода. Лес, росший неподалеку от Оксфорда, окружал его плотной стеной.
- Ну и куда мне теперь идти? – Димминг оглянулся, попытался сориентироваться, потом махнул рукой и пошел, как ему казалось, в сторону учебного заведения.
Спустя час он оказался на проселочной дороге, по которой без проблем добрался до университетского общежития. Молодой человек, выдававший ключ, удивленно посмотрел на него:
- Мы думали, вы уже уехали, сэр, - улыбнулся он.
- Разумеется, - весело ответил Димминг, - но вдруг обнаружил, что забрал ключи… и кое-то забыл в комнате.
- Да-да, мы туда пока не заходили.
Димминг быстро поднялся по ступенькам к своей комнате, зашел, собрал все свои вещи и, сев, за стол, размашисто и неразборчиво написал несколько строчек. Легко сбежав вниз, он протянул ключи и записку портье.
- Это просил передать мистер Величии. Он, к сожалению, вынужден был покинуть это место. Просил забрать его вещи.
- Так Вы с ним знакомы? – недоверчиво спросил юноша.
- Да, - не моргнув ответил Рикки, - мы встретились в трактире.
- Что же заставило его так внезапно исчезнуть?
- Угроза жизни… Так он сказал. Я, признаться, не очень поверил, - доверительно сообщил Рикки, - по-моему, он был немного не в себе, но отчего не помочь. Правда ведь?
Он по-приятельски подмигнул юноше. Тот улыбнулся и протянул ему вещи, вынесенные из номера.
- А скажите, мой друг, что Говард давно работает в библиотеке?
- Когда я пришел сюда, уже работал.
- А Вы тоже учитесь тут?
Юноша кивнул.
- За то, что я работаю, мне позволяют бесплатно жить и платить за обучение вполовину меньше.
- Что ж, удачи Вам, Сэм, - Рикки взмахнул рукой на прощание и исчез за массивными дверями.
Так быстро он не передвигался никогда. Ему казалось, что ветер свистит в ушах – так быстро неслась арендованная повозка.
Едва он оказался в Лондоне, он первым делом зашел в театральный магазин, где купил грим, накладные усы и бородку. Потом прошелся по недорогому иностранному магазину, где продавалась одежда из разных стран. Наскоро пообедав в небольшом ресторанчике, он забежал на главпочтамт, проверил, нет ли писем, и сам отбил помощнику телеграмму, в которой просил снять ему квартирку или небольшой домик на окраине Лондона на имя Жана Величии, как можно скорее.
А пока, надвинув на глаза шляпу, он вошел в самую дешевую гостиницу Лондона, протянул паспорт на имя Величии и попросил на корявом английском, чтобы ему предоставили комнату.
Лишь оказавшись в узкой, давно не проветриваемой комнате, он опустился на кровать и обхватив голову руками, попытался прийти в себя.
- Господи, что же будет дальше? – спросил он сам себя. - А вот что.. Сначала все будет тихо, но очень недолго. Рано или поздно в это хранилище спустится кто-то еще и обнаружит труп. Дай Бог, чтоб еще не разложившийся. Начнут искать… и искать меня. Ведь именно я просил вещи и самозабвенно врал о встрече… и будет судебное разбирательство… только его мне и не хватало. Будто я не знаю, как у нас людей закрывают… а сейчас мне надо стать Величи. Меня ждет Бетлам, уж там-то меня наверняка искать не будут.
Рикки умылся, разделся, ополоснулся холодной водой и принялся колдовать над своим лицом.
Через пару часов из комнаты вышел элегантно, пусть и не очень модно одетый итальянец, с тонкими черными усиками, черными волосами с проседью, густыми бровями и смуглой кожей. Он, не торопясь, спустился по лестнице, блеснул белозубой улыбкой, отдал ключи администратору и покинул гостиницу.
Глава 7.
Расследование.
- Черт бы побрал этого проклятого Говарда, - бурчал себе под нос Саймон, спускаясь в хранилище.
Он был одним из старейших сотрудников Оксфордсокй библиотеки. Своего коллегу он несколько недолюлбливал за странности характера и замкнутость. Ни разу Говард не был на их совместных праздниках, да и в общеуниверситетских мероприятиях тоже не принимал участия. Он истово работал день за днем, лишь изредка исчезая на пару-тройку дней с разрешения начальника библиотеки. Упрекнуть в работе его было не в чем. Аккуратен, чистоплотен, всегда вежлив со студентами, но порой в его глазах мелькало что-то такое, что наводило невольный страх. Саймон открыл дверь хранилища, на него пахнуло сыростью. Осторожно, держась за стены, он прошел к полкам – кто-то из студентов попросил древний фолиант – и споткнулся обо что-то мягкое. Он присел на корточки, пошарил рукой перед собой, поднес в непонятному предмету свечу и закричал от ужаса: рядом со столом лежал труп мужчины. Этот незнакомец, явно отдал Богу душу не вчера. Труп окоченел и уже стал неприятно попахивать.
На крик сверху прибежали другие сотрудники библиотеки и несколько старшекурсников. Саймон не мог говорить, только тыкал пальцем в труп. Его вывели из сырого хранилища на улицу. Через час в университете орудовала полиция.
Труп отвезли в ближайший участок. Опознать его не могли – никто не мог сказать, что это за человек. Документов при нем не было. Расспросы тоже ничего не дали, кроме того, что пустил его в хранилище, скорее всего, исчезнувший Бог весть куда Говард Блэйз, работавший тут около двадцати лет. Никаких нареканий со стороны начальства он не получал, всегда был добросовестен и честен, замкнут – никто ничего не знал о его семье. Почему именно этого человека он пустил в святая святых, тоже никто не мог понять. Полицейские решили особо не утруждать себя поисками, закопали труп на окраине города и закрыли дело за неимением улик.
Оксфорд постепенно вернулся к прежней жизни, хотя нет-нет, да вспоминалась странная история про труп в хранилище.
Когда все стало входить в привычную колею, один из студентов вдруг вспомнил, что видел этого человека. Он даже регистрировался в его книге. А жил он в университетской гостинице. Только он не выходил за ворота, зато Рикки Димминг внезапно собрал свои вещи и почти убежал из университета, захватив и вещи итальянца. Все это юный Сэм выложил начальнику полицейского участка. В глазах полицейского зажегся недобрый огонек, так, должно быть, светятся глаза у ищейки, взявшей след. Рикки Димминг в качестве убийцы итальянца – это сенсационная новость. Полисмен перерыл книгу записей вдоль и поперек – записи не было. При чем, как об итальянце, так и о пребывании в гостинице Димминга.
- Вырвал лист, подлец, - сплюнул полисмен.
- Простите, сэр, - подал голос Сэм, - он не мог этого сделать. Он даже не заглядывал в книгу.
- Но кто? Кто тогда сделал это? Я опять ничего не смогу сделать – у меня нет подтверждения, что они были тут. И как звали этого итальяшку?
- Я не помню, - опустил глаза юноша.
- Не помню, - передразнил его полисмен. – что он хоть говорил, когда все забирал?
- Ну, что встретил его в трактире, что тот передал ему записку…
- И где? Где эта записка? – вновь навострил уши полицейский.
- Минуточку. Должна быть тут.
Сэм полез в книгу, потом в стол…
- Нету, я так понимаю? – оскалился полисмен. – занятно. Стало быть, ты единственный, кто видел исчезнувшего Димминга, покойника-итальянца…
Полисмен потер руки. Если уж не Димминг, который давно встал у него поперек горла, потому что всюду совал свой нос, то, на крайний случай, и мальчишка сойдет.
- Собирайся. Дашь письменные показания в участке.
Глава 8.
Жан Величи
Ранним утром в субботу на пороге Бэтлэмской больницы появился элегантно одетый итальянец с потертым саквояжем и папкой под мышкой. Он позвонил в колокольчик, но никто не откликнулся на его призыв. Лишь спустя полчаса в дверях показался невыспавшийся потрепанный сторож и недобро взглянул на посетителя.
- Вы кто? – от плюнул на каменные плиты.
- Жан Величии. Врач. Из Италии, - и тут Рикки понял, что его наставник так и не сказал ему имени своего друга. – Меня приглашали консультировать.
Сторож пробормотал что-то невнятное, но мужчину впустил. Рикки осторожно осматривал здание больницы. Обшарпанные, давно не крашеные стены, местами даже камень обсыпался. Сторож провел его в кабинет главного врача. Кабинет был пуст. Лишь из-за перегородки раздавался отчаянный храп.
Новоиспеченный Жан Величии осторожно присел на стул, подождал, пока сторож скроется за дверью, и переместился за стол. На столе в беспорядке валялись истории болезни, раскрытые лекарства, стаканы, шприцы, сломанные перья. Рикки брезгливо вытащил из груды бумаг пожелтевший лист.
«Эмилия Блэйз».
- Блэйз, Блэйз, где же я слышал ту фамилию? Или видел? – он прикрыл глаза, и мгновенно всплыло знакомое лицо…
- Черт! Конечно, Говард Блейз…. Так вот почему он нас запер-то.
Рикки пробежал глазами историю болезни: боится темноты, не любит шума, кричит по ночам.
Прописано: колоть опиум через день, не раскрывать ставни, массаж.
«Странно, как массаж помогает справиться со страхом темноты?» - промелькнуло у него в голове.
Он вытянул еще один лист.
«Эльвира Стейн, 19 лет»
«Хм, что такая юная особа тут делает? Неужто правда с ума сошла?» он прочел и ее историю.
«Опасна. Бросается на людей. Рыдает. Рвет на себе волосы. Хочет домой».
«Я бы тоже хотел домой и рыдал… на ее месте. Тут и нормальный сдвинется…»
До его слуха донесся пронзительный стон. Рикки невольно содрогнулся. Первым желанием его было побежать туда. Это был какой-то нечеловеческий звук, от которого кровь стыла в жилах, но он сдержался… тем более, что за перегородкой послышалось сопение, сопровождаемое ругательствами и через некоторое время оттуда показался всклокоченный мужчина с помятым лицом. Рубашка его вылезала из брюк, сами брюки были расстегнуты, он схватил графин с затхлой водой и с жадностью стал пить. Постепенно к нему возвращалась способность чуствовать, видеть и слышать.
- Кто вы? – прохрипел он.
- Жан Величи, - с легким акцентом проговорил Рикки, - итальянский психиатр.
- А, помню… вас, кажется, Дональд Кларк приглашал. Рады, рады. Что вы собираетесь тут делать?
Рикки понял, что, прежде всего, надо помочь ближнему и он достал из саквояжика бутылку доброго шотландского виски.
Едва бутылка оказалась на столе, главврач заулыбался, насколько позволяла больная голова, откашлялся, протянул руку к бутылке и, открыв ее, сделал пару здоровых глотков.
Рикки незаметно переместился из кресла доктора к окну. Док воззрился на него более осмысленным взглядом.
- Я, знаете ли, изучаю трудные случаи в психиатрии, - уклончиво ответил он.
- Что ж… я посмотрю, чем смогу помочь.
Врач сгреб в охапку истории болезни и сунул их в шкаф.
- Дирк, черт тебя возьми, убери со стола! Садитесь. Так, значит, трудные случаи. – он потряс головой. – Всю ночь работал, голова раскалывается.
Рикки понимающе кивнул.
- Где я могу разместиться? – поинтересовался он.
- Вы хотите жить тут? – недоуменно приподняв бровь, спросил врач.
- Так будет лучше.
- Ну что ж… Вы первый, кто добровольно пришел сюда жить, - скривился главврач. – Дирк проводит вас.
Продолжение следует...
Жанр: журналистское расследование
Размер: история с продолжением
Персонажи: Рикки Димминг
Отказ от прав: все мое)
Содержание: От сумасшествия до любви - один шаг
читать дальшеГлава 1.
История проститутки
Флитт-стрит, казалось, никогда не спала. Сутки напролет сновали по ней всадники и экипажи, бегали мальчишки, разносившие газеты и посылки. В редакцию «Morning post» ежедневно приходило немереное количество «нужной информации», которую рассортировывали по отделам. Невероятное количество «таинственных» происшествий и загадочный событий оседало у Рикки Димминга. Что-то он выбрасывал сразу, что-то откладывал в долгий ящик, редкие экземпляры раскрывались в ту же минуту. В последнее время что ни день приходили письма и истории о Глостере. Нет, не о Ричарде, ставшем королем Англии (этим занималась другая служба), а о странных происшествиях, происходящих в деревнях и замках означенного графства. Рикки начинал нервно посмеиваться, едва на стол ложилась очередная тайна: так ему надоели эти сказки о делах давно минувших дней. Вот и накануне пришла бандероль с «ценными сведениями». Он внимательно изучил исторические материалы, приложенные к рассказу, потер уставшие глаза и забросил ее в дальний угол шкафа.
Рикки привык во всем рассчитывать только на себя. В свои 28 лет он был одним из самых скандальных и популярных журналистов Лондона. Сам всегда находил интересующую его тему и разрабатывал до тех пор, пока не понимал – История готова. Ему всегда было мало заметки в газете, если уж писать – так на полосу. И не о чем-нибудь вроде: «Сегодня фиакр леди Фонтейн столкнулся с лошадью мистера Болинброка», а о том, что взбудоражит город. Начинал он в «Morning post» посыльным, едва ему исполнилось 12 лет. К 15 годам стал помощником отдела рассылки, а в 16 написал первый очерк о городской бедноте. Он, конечно, был не первым, кто обратился к этой теме, но помимо поверхностного пробега по трущобам, в очерке неожиданно появилась история мальчишки с окраины, стремящегося в лондонский свет. Гордон Льюис – редактор «Morning pоst», разумеется мгновенно просек, кто этот мальчишка, но виду не подал. Рикки повезло. У него был литературный дар. Пусть поначалу подражательный, но сквозь подражание уже проглядывало то, что впоследствии создало ему имя и славу.
Сейчас Рикки вел колонку в газете и заведовал отделом хроники. Через его руки проходили сотни происшествий, миллионы сломанных судеб, часто в его приемной можно было видеть нищих и убогих. Сотрудники старательно обходили этих людей, но любопытство подстегивало их, постепенно в редакции стали рождаться слухи, один невероятнее другого. Рикки знал об этом, но развенчивать слухи не спешил. Это было ему на руку. Вот и сегодня в его приемной с самого утра сидел обросший, давно не видевший мыла, потрепанный нищий. Он развалился на кожаном диване, совершенно не заботясь о том, что о нем подумают, улыбался беззубым ртом секретарю Рикки и поминутно восклицал:
- Да где ж нелегкая носит этого мальчишку! У меня полно дел, а я вынужден сидеть и ждать этого засоню.
На вежливые предложения Дейва рассказать все ему, а он, мол, передаст начальнику, нищий гоготал, грозил пальцем и шипел:
- Нет, парень, это только из рук в руки… Знаю я вас – тут же обо всем расскажете всему свету.
Назвать Рикки «засоней» было в высшей степени невежливо со стороны этого странного типа: Димминг вставал затемно. Подчиняясь четкому распорядку дня, он делал зарядку, совершал пробежку, немного боксировал, пил чай с молоком и пешком отправлялся на службу. Однако его работа начиналась отнюдь не в кабинете за чистым листом бумаги, а в самом захолустном районе. Он выискивал бродяг и проституток, мальчишек-оборванцев и торговцев, вызнавал у них все, о чем гудел Лондон, и отправлялся проверять сведения. Никогда он не позволял себе браться за перо, сотню раз не перепроверив услышанное в кабаке или в доках… Если информация подтверждалась, он садился писать. Часто он подкреплял свою историю небольшими диалогами с теми, о ком писал. Сегодня его путь лежал в северный Лондон, где жил народ поспокойнее, но, тем не менее столько слухов, легенд и фантастических историй, сколько он услышал здесь, ему не рассказали пока ни в одном кабаке города.
Мэган, проститутка, жившая в одной из трущоб, пожаловалась ему, что ее сестру ни за что, ни про что упекли в Бэдлем. Мол, кто-то что-то сказал о ней, и не прошло дня, как она стала пациенткой этого жуткого места. Но, что самое ужасное, навестить ее никак нельзя. На все просьбы Мэг медперсонал неизменно отвечал, что к пациентам вход строго воспрещен, пока они не станут безопасными для общества. Но ведь все знают, что попавший туда - никогда не выйдет обратно. Она особенно ни на что не рассчитывала, но просила хоть что-то узнать о состоянии сестры. Все же что ни говори, а у известного человека больше шансов все разузнать.
Мэган так и сказала «известному человеку», что, признаться, весьма польстило Рикки. Он скромно улыбнулся, задумчиво взглянул на нее и погрузился в размышления.
- Помогите мне, сэр, я вам всеми святыми клянусь – она здорова, – сонно бормотал Мэган.
- Как ты можешь быть в этом уверена? Даже я не вполне уверен в своей нормальности, – насмешливо спросил Рикки.
- Будет вам, сэр. Говорят, там что-то делают с такими, как мы. Бездомными. Нас некому защитить. К нам частенько ходят врачи из той клиники. Знаете, там ведь не только сестры милосердия, как принято считать, там и доктора. Мужчины. И они, бывает, развлекаются с пациентками… И вообще, там такое творится, в этом Бетлэме, - хихикнула женщина.
- С чего ты взяла, что я буду тебя защищать? – устало проговорил Рикки и протянул ей деньги, - получай свой соверен и не вздумай кому-то сказать о нашем разговоре.
Мэган кивнула, но едва Рикки скрылся за дверями, подсела к барной стойке и горячо зашептала:
- Слышь, Бэн, - этот красавчик обещал мне помочь.
- Чем он может тебе помочь? Разве… - Бэн выразительно окинул ее взглядом.
Мэг обиженно засопела и бубня исчезла в комнате.
Город уже проснулся. Сновали булочники со свежевыпеченным хлебом, разносили овощи торговцы, солнце впервые за неделю показало свой лик миру.
Рикки купил пару душистых булочек, утреннюю газету-конкурентку и отправился к себе.
Глава 2.
Работа и любовь
О Бэтлэме ходило много слухов. И то, что рассказала Мэган, не было новостью. Давно крутилась в голове мыслишка – попасть в это мрачное заведение. Не было повода. Теперь он вроде бы был, но прийти туда так, запросто.. . Совсем не то.
Построенная в 1330 году, Бэтлэмская королевская больница, принимала в сови стены всех умалишенных и блаженных, причем часто для помещения туда кого-либо достаточно было устного подтверждения родственников. Никто никогда больше не искал этих людей. Родные часто забывали о них, едва матери, отцы, дядюшки и тетушки переступали порог гостеприимного заведения. Бывало, здесь прятались проштрафившиеся, кутилы и игроки. Иногда люди сюда попадали просто потому, что оказывались на пороге больницы. Эта участь, обычно, ожидала тех, кто спал где придется. Редкий случай, когда нечаянно попавший сюда человек, возвращался в мир незапятнанным.
Рикки прекрасно понимал, что сестра Мэган, тоже, по-видимому, проститутка, в подпитии прикорнула на ступенях больницы. В трезвом состоянии люди обходили ее чуть не за рекой, предпочитая лишний раз пройти мимо Тауэра. Чтобы как-то помочь этой неудачнице, надо было попасть в больницу. Чтобы попасть в больницу, надо было… а вот что надо было, Рикки пока не мог придумать.
В приемной стоял смрадный запах. Естественно, тут восседал его агент, которому, сколько ни давай денег, а на мыло все не хватало…
- А Дирк, проходи, - Рикки распахнул дверь кабинета. – Дейв, сообрази чаю.
Дирк змеей проскользнул в святая святых и уселся в кресле.
- Что нового?
- Говард Дрейк срочно ищет мужа для своей дочери.
- Это все? – бровь Рикки взлетела вверх.
- Поверьте мне – это вам очень пригодится, - таинственно прошептал Дирк.
- Ты мне лучше скажи, как можно пройти в Бэтлэм?
- Сойти с ума, сэр, - заржал Дирк.
- Любопытная версия, но не подходящая…
- Я проверю твою информацию. Есть что-то еще?
- Да, - оскаблился Дирк, - они согласны на любого. Чем он беднее и непритязательнее, тем выгоднее.
Рикки задумчиво посмотрел на Дирка. Что-то подсказывало ему, что его осведомитель так просто не будет сообщать ненужную, казалось бы, вещь.
- Ладно, держи 10 шиллингов.
- Спасибо, мистер, - улыбнулся Дирк беззубым ртом и, оставив после себя смрадный запах, исчез за дверью.
Рикки тут же распахнул окно.
- Что ж займемся делами насущными, покамест, ничего путного в голову не пришло. Дейв! – позвал он помощника.
Дейв моментально возник в проеме двери.
- Что у нас сегодня хорошего? Какие материалы? Обзоры? Что там?
- Одну минуту, сэр!
Дейв исчез за дверью, а спустя пару минут положил на стол босса папку с аккуратно переписанными листками.
- Садись… А хотя.. где чай-то? – улыбнулся Рикки.
Секретарь метнулся в приемную и внес в кабинет чай.
- Молодчина. Посмотрим. Драка на Брикстон Роуд, утопленник, кража… так, Дейв, - Рикки отпил чаю. – отправишь Дэминана на Темзу – пусть пошарит про утопленника, кражей займется Керстон, драка… а дракой займешься ты. Ясно?
Молодой человек поднял голову. Впервые за три года работы ему давали самостоятельное задание.
- Но, сэр, а как же тут?
- А вот так. На сегодня я тебя отпускаю, но завтра в 8 как штык с необходимой информацией и очерком. Уяснил?
- Да, сэр.
- Ну, шагай. Да зайди по дороге в Друри Лейн, замолви словечко про меня.
Дейв растянулся в улыбке. Вся редакция знала о том, что в Друри играет любовница Рикки – Матильда Кларк. И уж кому-кому, а своему красавцу она оставит лучшее место…
Рикки смотрел на сцену, где его Мати представляла Беатриче. Живая, яркая, подвижная, веселая, она привлекала к себе взгляд. Рикки улыбаясь, наблюдал за перипетиями пьесы, которую знал наизусть.
Едва отзвучали финальные аккорды песни, он направился к ней в гримерку.
- И что привело тебя на сей раз? – Мати осторожно сняла парик.
- Ты так говоришь, будто я прихожу только за тем, чтобы что-то узнать.
- Конечно, нет, милый. Но сегодня ты здесь явно неспроста, да еще секретаря прислал. Зачем? Тебя бы и так пустили.
Она стянула с себя костюм, оставшись в нижней рубашке и панталонах. Рикки привлек ее к себе, усадил на колени.
- Так что случилось? – она ласково погладила его по волосам.
- Скажи, ты ничего не слышала о Дрейке? – прямо спросил Рикки.
- Капитане Дрейке? – удивленно приподняла бровь Мати.
- О, Господи, нет, конечно. Говард Дрейк.
- Говард, Говард… хм.. вроде я слышала, что неподалеку есть роскошный особняк потомков того самого пирата. Они очень разбогатели, а Френсис принес им титул. Теперь они считают себя элитой. Еще у них какая-то печальная история в семье… То ли мать умерла… то ли сбросилась она с крыши. Но почему? Не знаю. Вроде, говорят, не в себе была…
- А про детей что слышно?
- Ничего не слышала… но могу узнать. У меня подруга крутит роман с тамошним камердинером. Узнать?
- Узнай, хорошая моя.
Он скользнул рукой ей по спине, крепче прижал к себе и смачно поцеловал.
- Ты останешься сегодня?
- Право слово, не знаю.
- Это мне тебя уговаривать что ли? Дудки!
- Не дуйся, детка, у меня полно работы. Да еще надо как-то проникнуть в Бэтлэм, - скорее себе, чем ей, сказал он.
- Куда? – она ошарашено уставилась на него.
- Туда, - он задумчиво поглаживал ее по спине.
- А зачем?
- Надо кое-что проверить…
- Опять, значит, исчезнешь надолго?
- Почему?
- У тебя всегда так, когда ты что-то проверяешь… Тогда сегодня я тебя не отпущу.
Глава 3.
Тайна хранилища
Рикки оставил своего секретаря за главного, сказав, что если будет уж совсем что-то неразрешимое, пускай Дейв отправляет депешу на его имя на Главпочтамт, а пока он вынужден покинуть родную редакцию. И никто, кроме Дейва, об этом знать не должен.
Теперь его дни проходили в Оксфордской библиотеке, где можно было найти огромное количество литературы по медицине и истории города. Рикки активно перерывал все возможные сведения о ненормальных людях, о том, по какой причине кого-то объявляли психами, искал способы лечения – от средневековых с изгнаниями дьявола до сверхсовременных, используемых на Востоке и в других странах. Ему надо было не просто ориентироваться в этом, он обязан производить впечатление профессионала. Пусть остальные врачи вовсе не в курсе, как и что надо делать, но он должен забить их авторитетом. Он знал, кем он войдет в эту треклятую больницу.
Поначалу он выбирал между простым интервью или очерком, но очень быстро отмел эти идеи. Его, конечно, как известную личность пустят в этот Бедлам, но покажут-то только верхушку айсберга. К чему им терять деньги и создавать себе лишние проблемы. К тому же, если быть абсолютно честным с собой, его мало занимали все пациенты и порядки, его интересовала та таинственная девушка, которую так оберегали от посторонних глаз. И потому он решил оказаться там, как свой. Он знал, что довольно легко устроиться туда сторожем, но для этого у него было чересчур умное лицо. Ни один грим не замажет его проницательный взгляд. Уповать же на то, что врачи совсем идиоты, он не мог. А потому остался единственно верный путь – он должен стать врачом.
- Мистер Димминг, если не ошибаюсь? – пожилой библиотекарь склонился над его столиком.
- Чем могу служить? – улыбнулся Рикки.
- Отрадно видеть Вас в старейшей библиотеке нашей страны. У вас кто-то болен? Так много медицинской литературы, - полюбопытствовал библиотекарь.
- К счастью, я одинок. Потому болеть могу только я. Но, увы, я патологически здоров и нормален, - усмехнулся Рикки.
Библиотекарь присел за его стол.
- Я смотрю, вас интересует история Бетлемской больницы…
- НЕ буду скрывать – очень.
- Я не буду расспрашивать Вас, с чего вдруг. Это ваше дело. Но у нас в хранилище есть старинная книга об умалишенных. Если Вас это интересует, - улыбнулся библиотекарь.
- Простите, как Ваше имя?
- Говард.
- Говард, когда я могу увидеть эту книгу?
- Сразу быка за рога, - ухмыльнулся библиотекарь.
- Конечно. Просто меня очень увлекает эта тема.
- Тогда, мистер Димминг…
- Можно просто Рикки.
- Отлично. Рикки, в 10 вечера библиотека закроется, и мы сможем спуститься в хранилище.
Они пожали друг другу руки, заговорщицки улыбнулись и принялись каждый за свое дело. Что-то в этом человеке насторожило Рикки, точнее он вдруг почувствовал какую-то необъяснимую тревогу. Но тут же отогнал от себя мрачные и тревожные мысли, углубившись в манускрипт. Потом его осенило, что его так растревожило. Имя. Конечно, имя. Говард. Он пригляделся к человеку. Тот сидел за столом, перебирая карточки, что-то заполняя, что-то обновляя. Рикки встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и снова принялся выписывать сведения.
Ровно в десять часов Говард тронул Димминга за плечо.
- Вы готовы, мистер?
- Конечно, - кивнул Рикки, - я могу оставить эти книги на столе. Завтра хочу закончить все это.
Библиотекарь кивнул, и они отправились в хранилище. Говард нажал на какую-то панель в стене, стеллаж повернулся, открывая узкий проход.
«Господи, как в романах, - промелькнуло в голове у Рикки, - обычно особо любопытных заводили куда-то и бросали».
Он усмехнулся про себя. Даже если этот Говард столь коварен, он нутром чует, что это не просто ловушка, а ловушка с секретом. «Надо поменьше легенд читать», - мысленно отругал он себя. Говард между тем провел его по сырому коридору, и они оказались в хранилище. Тут горели свечи, книги были аккуратно расставлены по стеллажам, у окна, расположенного высоко над полом стоял стол, видимо, довольно старинный, и кресло.
- Ну вот, - Говард обвел рукой ценности, - все это мало кто видел. Так распорядился директор. Он лично выписывает пропуска сюда. В последний раз, правда, сюда входили совсем недавно. Врач.
Говард обернулся к Рикки.
- Я вынужден вас закрыть тут. Приду через пару-тройку часов. Надеюсь, Вам хватит?
Снова какое-то нехорошее предчувствие всколыхнулось в душе Рикки, но он кивнул и отпустил Говарда.
Дверь закрылась с жутким скрежетом, оставив его в полумраке. Рикки почти на ощупь добрался до стола, подождал пока глаза привыкнут к неяркому свету, и отправился рассматривать корешки книг. Он попал как раз в тот отсек, где были собраны книги по медицине. Он совершенно забыл о времени, доставая книгу за книгой, листая и вчитываясь в строки. Сейчас он искренне жалел, что не знаком с латынью достаточно хорошо. Те книги, что попались ему наверху, были в основном на французском и немецком и сравнительно новые, тут же перед ним были фолианты на арабском и латыни, каком-то неясном языке, состоящем из закорючек, и турецком. Этих языков он не знал. Как проникнуть в тайны их, тоже не представлял. Он с тоской опустил очередной том на пол.
- Это же невозможно прочитать… надо было предполагать, что я не пойму ни черта в этих книгах.
Позади раздался сухой надсадный кашель.
- Может, я смогу вам чем-то помочь, мистер Димминг?
Глава 4.
Ускоренное обучение
Рикки вздрогнул и всмотрелся с темноту. Лица человека не было видно, его глаза горели каким-то лихорадочным огнем, сам он, судя по очертаниям фигуры, был худощав и невысок.
- Вы знаете все эти языки? – не поверил Рикки.
- О, да! Каждый врач обязан знать их. Иначе никогда не постигнет науку. Ошибочно полагать, что медицина – только латынь. Ведь эта наука существовала и раньше, и не только в нынешней Италии…
- Да-да, я много читал об этом. На Востоке знали столько всего, что по сей день известно отнюдь не всем европейским врачам! – восторженно воскликнул Рикки.
- Тише-тише, мальчик. А вы, стало быть, не врач. Тогда зачем вам все это?
- Я… журналист..
- Э, нет, дудки. С этими ребятами я не веду приватных бесед.
- А вы кто?
- Простите, я не представился. Жан Величи. Врач. Психиатр.
- Кто? – опешил Рикки.
- Да-да. Я занимаюсь именно такими болезнями. Собрал огромную библиотеку на эту тему. И пытаюсь найти способ лечения таких больных.
- А что же Вам надо тут, раз у Вас огромная библиотека? – хмыкнул Рикки.
- Всего не соберешь. Здесь такие вещи, которые не купишь в магазине…
- Вы действительно верите, что их можно вылечить? - недоверчиво спросил Рикки.
Величи грустно улыбнулся:
- Не считайте меня сумасшедшим, мой друг. Если бы вы знали, сколько таких больниц я объехал…
Величии внезапно замолчал. Рикки не торопил его.
- Впрочем, я не намерен рассказывать все какому-то писаке… Лучше скажите мне, вам зачем все это?
- Как всегда, - пожал плечами Рикки, - погоня за сенсацией.
Он отошел от Величи и принялся рассматривать корешки книг.
- Вы полагаете, что выйдете отсюда? – мрачно осведомился Величи.
- Я приложу все силы, - усмехнулся Рикки.
- Говард вас не выпустит, - покачал головой Жан.
- А вас?
- И меня. Он помешанный. Можете мне поверить… Не удивлюсь, если он тоже оттуда… куда вам так надо… Послушайте, я помогу Вам, - внезапно сдался Жан, - если вы мне скажете, зачем вам нужна эта сенсация. И кто вы вообще такой?
- Если Вы нездешний, едва ли мое имя вам что-то скажет. Я Рикки Димминг – журналист и редактор «Morning post».
- Погодите… Это Ваша статья была про девочек на продажу?
- Моя, - вздохнул Рикки.
- Вас мне само провидение послало! – внезапно хлопнул себя по бедрам Величи.
- Что вы имеете в виду? – не понял Рикки.
- Я? Ничего особенного… - Величии задумался. – Дело в том, что я давний Ваш поклонник. Хотя статьи ваши сенсационны и скандальны, они не высосаны из пальца. За ними чувствуется долгая работа и попытка найти правду. Именно поэтому газет с вашими статьями ждут.
- Это что же нашу газету и в Италии читают?
- Разумеется, нет. У меня тут друг живет, мы с ним учились когда-то вместе. Он-то и подсадил меня на ваши истории. Кстати, именно он пригласил меня в Бэтлэм.
- Куда? – Рикки в шоке смотрел на собеседника.
- Он работал там до недавнего времени… А сейчас пропал. Он был единственным, кто знает меня в лицо.
Мужчины смотрели в глаза друг другу.
- Мне уже не выбраться отсюда, - прокашлял Величи, - а Вы молоды, хитры, проворны и сильны… Вы сможете, я знаю.
- Бросьте, Жан, выберемся вместе! – подбодрил его Рикки.
- Нет-нет, этот прощелыга морит меня голодом уже вторую неделю. Я едва перебиваюсь водой. К тому же тут сыро, а мои легкие никогда не были в порядке…
Жан снова закашлялся. Рикки сунул руку за пазуху и протянул Жану ломоть черного хлеба.
- Как Вам удалось пронести? Они же обшаривают всю одежду у посторонних.
- Я и не проносил. Пока сидел, меня подкармливали студенты, - улыбнулся Рикки.
Они помолчали
- Кстати, по-моему, у Говарда там кто-то есть, в Бэтлэме. Он потому так тщательно все и оберегает. Если узнают, его вышвырнут отсюда.
- Судя по всему, он и сам не очень нормален…
- Что да, то да. Но поскольку он не богат и родных нет, то он работает тут.
- А может, он сам загнал своего родственника туда.
- Не исключено. У некоторых пациентов этой больницы весьма болезненные взаимоотношения со своими родственниками…
- У нас мало времени, мой мальчик. Давай я тебе расскажу, что успею про мою работу и про те книги, которые ты листаешь…
Глава 5
Побег
Утро позолотило верхушки деревьев. Слабый солнечный луч с трудом пробрался в тусклое оконце, осветив двух мужчин, занятых научной работой. Казалось, ни один ни другой не замечают сырости, голода и холода. Оба так увлеченно спорили, писали и переводили, что создавалось впечатление, будто они и не сидели тут уже несколько дней. Хлеб, дарованный студентами, закончился накануне, оставалась лишь вода. Жану становилось все хуже. Он все чаще заходился кашлем, оставляя на платке кровавые пятна.
Рикки старательно отмечал, сколько дней он провел в заточении. Он придумал себе историю про рыцаря, заточенного в замок злобным троллем. Однако он все время искал возможность выхода. Он знал, что в таких местах должны быть подземные ходы, ведущие на улицу.
Сегодня был уже 10 день пребывания его в этом жутковатом месте. Он проснулся рано. Как всегда сделал гимнастику, за неимением места, побегал между стеллажами и отправился будить Жана. Он потряс его за плечо. Никакой реакции. Рикки развернул его к себе лицом, прокричал над самым ухом:
- Жан, утро на дворе!
Тишина. Он прислушался к дыханию. Его не было. Жан умер, оставив ему все знания. Рикки обшарил карманы и вытащил паспорт на имя Жана Величи – итальянского врача.
- Ну что ж… прощай, Жан. А теперь надо искать выход, - он потер руки.
Рикки простукивал камень за камнем, пытался подвинуть стеллаж – все безрезультатно. Отчаявшись что-либо найти, молодой человек подошел к стеллажу, на котором были книги на латыни, он взял первую попавшуюся. К его удивлению, он носила название: «О душе и ее излечении». Он только удивился, что раньше не обнаружил ее, прислонился плечом к полке… и вдруг пол покачнулся у него под ногами. Плита словно пропала из-под ног, открыв зияющую пасть.
Рикки заглянул вниз. Потом вернулся за свечой и осторожно спустился вниз по каменным ступеням. Лестница внезапно оборвалась. Попрыгав на последней ступеньке, он сел на нее, пытаясь достать до пола. Это ему не удалось, и, перекрестившись, он ухнул вниз, не зная, выживет ли после этого полета.
Он осторожно выполз из подземного хода. Лес, росший неподалеку от Оксфорда, окружал его плотной стеной.
- Ну и куда мне теперь идти? – Димминг оглянулся, попытался сориентироваться, потом махнул рукой и пошел, как ему казалось, в сторону учебного заведения.
Спустя час он оказался на проселочной дороге, по которой без проблем добрался до университетского общежития. Молодой человек, выдававший ключ, удивленно посмотрел на него:
- Мы думали, вы уже уехали, сэр, - улыбнулся он.
- Разумеется, - весело ответил Димминг, - но вдруг обнаружил, что забрал ключи… и кое-то забыл в комнате.
- Да-да, мы туда пока не заходили.
Димминг быстро поднялся по ступенькам к своей комнате, зашел, собрал все свои вещи и, сев, за стол, размашисто и неразборчиво написал несколько строчек. Легко сбежав вниз, он протянул ключи и записку портье.
- Это просил передать мистер Величии. Он, к сожалению, вынужден был покинуть это место. Просил забрать его вещи.
- Так Вы с ним знакомы? – недоверчиво спросил юноша.
- Да, - не моргнув ответил Рикки, - мы встретились в трактире.
- Что же заставило его так внезапно исчезнуть?
- Угроза жизни… Так он сказал. Я, признаться, не очень поверил, - доверительно сообщил Рикки, - по-моему, он был немного не в себе, но отчего не помочь. Правда ведь?
Он по-приятельски подмигнул юноше. Тот улыбнулся и протянул ему вещи, вынесенные из номера.
- А скажите, мой друг, что Говард давно работает в библиотеке?
- Когда я пришел сюда, уже работал.
- А Вы тоже учитесь тут?
Юноша кивнул.
- За то, что я работаю, мне позволяют бесплатно жить и платить за обучение вполовину меньше.
- Что ж, удачи Вам, Сэм, - Рикки взмахнул рукой на прощание и исчез за массивными дверями.
Так быстро он не передвигался никогда. Ему казалось, что ветер свистит в ушах – так быстро неслась арендованная повозка.
Едва он оказался в Лондоне, он первым делом зашел в театральный магазин, где купил грим, накладные усы и бородку. Потом прошелся по недорогому иностранному магазину, где продавалась одежда из разных стран. Наскоро пообедав в небольшом ресторанчике, он забежал на главпочтамт, проверил, нет ли писем, и сам отбил помощнику телеграмму, в которой просил снять ему квартирку или небольшой домик на окраине Лондона на имя Жана Величии, как можно скорее.
А пока, надвинув на глаза шляпу, он вошел в самую дешевую гостиницу Лондона, протянул паспорт на имя Величии и попросил на корявом английском, чтобы ему предоставили комнату.
Лишь оказавшись в узкой, давно не проветриваемой комнате, он опустился на кровать и обхватив голову руками, попытался прийти в себя.
- Господи, что же будет дальше? – спросил он сам себя. - А вот что.. Сначала все будет тихо, но очень недолго. Рано или поздно в это хранилище спустится кто-то еще и обнаружит труп. Дай Бог, чтоб еще не разложившийся. Начнут искать… и искать меня. Ведь именно я просил вещи и самозабвенно врал о встрече… и будет судебное разбирательство… только его мне и не хватало. Будто я не знаю, как у нас людей закрывают… а сейчас мне надо стать Величи. Меня ждет Бетлам, уж там-то меня наверняка искать не будут.
Рикки умылся, разделся, ополоснулся холодной водой и принялся колдовать над своим лицом.
Через пару часов из комнаты вышел элегантно, пусть и не очень модно одетый итальянец, с тонкими черными усиками, черными волосами с проседью, густыми бровями и смуглой кожей. Он, не торопясь, спустился по лестнице, блеснул белозубой улыбкой, отдал ключи администратору и покинул гостиницу.
Глава 7.
Расследование.
- Черт бы побрал этого проклятого Говарда, - бурчал себе под нос Саймон, спускаясь в хранилище.
Он был одним из старейших сотрудников Оксфордсокй библиотеки. Своего коллегу он несколько недолюлбливал за странности характера и замкнутость. Ни разу Говард не был на их совместных праздниках, да и в общеуниверситетских мероприятиях тоже не принимал участия. Он истово работал день за днем, лишь изредка исчезая на пару-тройку дней с разрешения начальника библиотеки. Упрекнуть в работе его было не в чем. Аккуратен, чистоплотен, всегда вежлив со студентами, но порой в его глазах мелькало что-то такое, что наводило невольный страх. Саймон открыл дверь хранилища, на него пахнуло сыростью. Осторожно, держась за стены, он прошел к полкам – кто-то из студентов попросил древний фолиант – и споткнулся обо что-то мягкое. Он присел на корточки, пошарил рукой перед собой, поднес в непонятному предмету свечу и закричал от ужаса: рядом со столом лежал труп мужчины. Этот незнакомец, явно отдал Богу душу не вчера. Труп окоченел и уже стал неприятно попахивать.
На крик сверху прибежали другие сотрудники библиотеки и несколько старшекурсников. Саймон не мог говорить, только тыкал пальцем в труп. Его вывели из сырого хранилища на улицу. Через час в университете орудовала полиция.
Труп отвезли в ближайший участок. Опознать его не могли – никто не мог сказать, что это за человек. Документов при нем не было. Расспросы тоже ничего не дали, кроме того, что пустил его в хранилище, скорее всего, исчезнувший Бог весть куда Говард Блэйз, работавший тут около двадцати лет. Никаких нареканий со стороны начальства он не получал, всегда был добросовестен и честен, замкнут – никто ничего не знал о его семье. Почему именно этого человека он пустил в святая святых, тоже никто не мог понять. Полицейские решили особо не утруждать себя поисками, закопали труп на окраине города и закрыли дело за неимением улик.
Оксфорд постепенно вернулся к прежней жизни, хотя нет-нет, да вспоминалась странная история про труп в хранилище.
Когда все стало входить в привычную колею, один из студентов вдруг вспомнил, что видел этого человека. Он даже регистрировался в его книге. А жил он в университетской гостинице. Только он не выходил за ворота, зато Рикки Димминг внезапно собрал свои вещи и почти убежал из университета, захватив и вещи итальянца. Все это юный Сэм выложил начальнику полицейского участка. В глазах полицейского зажегся недобрый огонек, так, должно быть, светятся глаза у ищейки, взявшей след. Рикки Димминг в качестве убийцы итальянца – это сенсационная новость. Полисмен перерыл книгу записей вдоль и поперек – записи не было. При чем, как об итальянце, так и о пребывании в гостинице Димминга.
- Вырвал лист, подлец, - сплюнул полисмен.
- Простите, сэр, - подал голос Сэм, - он не мог этого сделать. Он даже не заглядывал в книгу.
- Но кто? Кто тогда сделал это? Я опять ничего не смогу сделать – у меня нет подтверждения, что они были тут. И как звали этого итальяшку?
- Я не помню, - опустил глаза юноша.
- Не помню, - передразнил его полисмен. – что он хоть говорил, когда все забирал?
- Ну, что встретил его в трактире, что тот передал ему записку…
- И где? Где эта записка? – вновь навострил уши полицейский.
- Минуточку. Должна быть тут.
Сэм полез в книгу, потом в стол…
- Нету, я так понимаю? – оскалился полисмен. – занятно. Стало быть, ты единственный, кто видел исчезнувшего Димминга, покойника-итальянца…
Полисмен потер руки. Если уж не Димминг, который давно встал у него поперек горла, потому что всюду совал свой нос, то, на крайний случай, и мальчишка сойдет.
- Собирайся. Дашь письменные показания в участке.
Глава 8.
Жан Величи
Ранним утром в субботу на пороге Бэтлэмской больницы появился элегантно одетый итальянец с потертым саквояжем и папкой под мышкой. Он позвонил в колокольчик, но никто не откликнулся на его призыв. Лишь спустя полчаса в дверях показался невыспавшийся потрепанный сторож и недобро взглянул на посетителя.
- Вы кто? – от плюнул на каменные плиты.
- Жан Величии. Врач. Из Италии, - и тут Рикки понял, что его наставник так и не сказал ему имени своего друга. – Меня приглашали консультировать.
Сторож пробормотал что-то невнятное, но мужчину впустил. Рикки осторожно осматривал здание больницы. Обшарпанные, давно не крашеные стены, местами даже камень обсыпался. Сторож провел его в кабинет главного врача. Кабинет был пуст. Лишь из-за перегородки раздавался отчаянный храп.
Новоиспеченный Жан Величии осторожно присел на стул, подождал, пока сторож скроется за дверью, и переместился за стол. На столе в беспорядке валялись истории болезни, раскрытые лекарства, стаканы, шприцы, сломанные перья. Рикки брезгливо вытащил из груды бумаг пожелтевший лист.
«Эмилия Блэйз».
- Блэйз, Блэйз, где же я слышал ту фамилию? Или видел? – он прикрыл глаза, и мгновенно всплыло знакомое лицо…
- Черт! Конечно, Говард Блейз…. Так вот почему он нас запер-то.
Рикки пробежал глазами историю болезни: боится темноты, не любит шума, кричит по ночам.
Прописано: колоть опиум через день, не раскрывать ставни, массаж.
«Странно, как массаж помогает справиться со страхом темноты?» - промелькнуло у него в голове.
Он вытянул еще один лист.
«Эльвира Стейн, 19 лет»
«Хм, что такая юная особа тут делает? Неужто правда с ума сошла?» он прочел и ее историю.
«Опасна. Бросается на людей. Рыдает. Рвет на себе волосы. Хочет домой».
«Я бы тоже хотел домой и рыдал… на ее месте. Тут и нормальный сдвинется…»
До его слуха донесся пронзительный стон. Рикки невольно содрогнулся. Первым желанием его было побежать туда. Это был какой-то нечеловеческий звук, от которого кровь стыла в жилах, но он сдержался… тем более, что за перегородкой послышалось сопение, сопровождаемое ругательствами и через некоторое время оттуда показался всклокоченный мужчина с помятым лицом. Рубашка его вылезала из брюк, сами брюки были расстегнуты, он схватил графин с затхлой водой и с жадностью стал пить. Постепенно к нему возвращалась способность чуствовать, видеть и слышать.
- Кто вы? – прохрипел он.
- Жан Величи, - с легким акцентом проговорил Рикки, - итальянский психиатр.
- А, помню… вас, кажется, Дональд Кларк приглашал. Рады, рады. Что вы собираетесь тут делать?
Рикки понял, что, прежде всего, надо помочь ближнему и он достал из саквояжика бутылку доброго шотландского виски.
Едва бутылка оказалась на столе, главврач заулыбался, насколько позволяла больная голова, откашлялся, протянул руку к бутылке и, открыв ее, сделал пару здоровых глотков.
Рикки незаметно переместился из кресла доктора к окну. Док воззрился на него более осмысленным взглядом.
- Я, знаете ли, изучаю трудные случаи в психиатрии, - уклончиво ответил он.
- Что ж… я посмотрю, чем смогу помочь.
Врач сгреб в охапку истории болезни и сунул их в шкаф.
- Дирк, черт тебя возьми, убери со стола! Садитесь. Так, значит, трудные случаи. – он потряс головой. – Всю ночь работал, голова раскалывается.
Рикки понимающе кивнул.
- Где я могу разместиться? – поинтересовался он.
- Вы хотите жить тут? – недоуменно приподняв бровь, спросил врач.
- Так будет лучше.
- Ну что ж… Вы первый, кто добровольно пришел сюда жить, - скривился главврач. – Дирк проводит вас.
Продолжение следует...
@музыка: Колыбельная для Бэллы
@настроение: забавное
@темы: Бэтлэм, герои в неожиданных обстоятельствах, Рикки Димминг
-
-
23.10.2010 в 23:05-
-
23.10.2010 в 23:05-
-
23.10.2010 в 23:12Это Рикки Димминг - из "Джорджа Джентли".
И кроме того, никто нигде не говорил, что все, здесь написанное имеет отношение к "продолжению рассказа" о персонаже. Просто мне захотелось поместить героя Ричарда в некие обстоятельства, в которых он по сюжету своего фильма оказаться не мог.
-
-
23.10.2010 в 23:14-
-
23.10.2010 в 23:15-
-
23.10.2010 в 23:17-
-
23.10.2010 в 23:18-
-
23.10.2010 в 23:20-
-
23.10.2010 в 23:21-
-
23.10.2010 в 23:24-
-
23.10.2010 в 23:28Мне нравится, что вы каждую дискуссию заканчиваете почти одной и той же фразой... т.е. дело, действительно, наше