Дневник и повседневность..Прошло уже несколько месяцев, а я все никак не могу прийти в себя. Да я и не хочу «приходить в себя». Ведь это значит вспомнить всю ту боль, которая преследовала меня с детства. С того самого дня, когда я увидел свою мать в его объятиях. Я возненавидел и ее, и Локсли, и Робина. Былой дружбе пришел конец, и жить в Ноттингеме я больше не мог. Даже вернувшийся в войны отец не помог мне. Впрочем, вскоре он умер. Уже тогда душа моя начала погружаться во мрак. Свою сестру я сначала спровадил в монастырь, а вскоре отдал замуж, чтобы быть одному. Одному мне было много легче. Завербовавшись в войско Ричарда, я честно служил ему в Акре, но меня неудержимо тянуло домой. Более того, очень хотелось, чтобы и король бросил эту бессмысленную войну – в конце концов, какая разница, у кого будет горстка Святой земли и осколки мифического гроба.
Увы, Ричарду важнее были пески и осколки, чем разоренная войной страна. Так еще одна часть моей души отмерла. Мне казалось, что внутри у меня пепел и зола. Я не умел любить, ненависть была мне ближе и понятнее. Зачем же отдавать свое сердце кому-то? Разве недостаточно отдать жизнь и принести клятву.
«Черные рыцари» стали моим спасением. Я внезапно поверил (как мне всегда хотелось верить в лучшее, несмотря на все), что именно они способны навести порядок в стране, заменив одного короля на другого. Это было не так сложно. Ричард передал все полномочия по управлению страной брату. Казалось бы – властвуй и радуйся. Но радоваться Джон умеет лишь за счет других.
И снова Ноттингем, графство Локсли, Вейзи и… Марианн.
Этой женщиной мне хотелось владеть. Да, потому что она была, всегда была его возлюбленной. И любила его. Впрочем, не знаю, странная у нее была любовь… я чувствовал, что она лжет, я слишком многое замечал, но делал вид, что не вижу и верю. Зачем? Внятного ответа на этот вопрос у меня нет и не было. Я делал ей больно, и тут же утешал ее и просил прощения. Я вел ее на виселицу и тут же спасал. Я хотел ее, но всегда знал – она не будет моей.
С ее смерти – нелепой, идиотской, ненужной смерти и начались кошмары…
Я по-прежнему уверен, что она нарочно лезла на меч, я не собирался убивать ее, я пытался отогнать ее, как отгоняют назойливую муху. Я и сам в тот момент плохо соображал: в голове свербила одна мысль – я должен убить Ричарда. А она выросла как из-под земли и стала буквально танцевать у меча. Как я ни уворачивался, она все время маячила ровно у острия. Возможно, я идиот, но я не могу понять, за каким чертом ей вообще было нужно спасать короля? Кто он ей был, чтобы лезть ради него под меч?
Сейчас я думаю, что она просто хотела умереть, иначе не появилась бы там. Почему она этого хотела? Почему именно в этот момент призналась мне в том, что я знал и без нее – бог ее знает! Неясно другое, к чему было утром убеждать меня не убивать короля и обещать мне (в который раз) стать моей женой, а уже днем, видя, что меня не остановить, бросаться мне навстречу с дурацким: «Я всегда любила Робина?!» Господи, да на здоровье! Еще помню она все тыкала мне его кольцом в лицо. Аляпистое было колечко. Не графское. Такие крестьянские сынки дарят подружкам, желая щегольнуть богатством. Да-да, снова злюсь и ревную…
Она не хотела за него замуж, как не хотела замуж за меня.. как вообще никогда туда не хотела. Она любила скакать на коне, сражаться за какую-то непонятную свободу несуществующей страны и помогать крестьянам, вытаскивая из амбара очередной мешок зерна или деньги. Игра. Все игра. Неужели было неясно – все вернется обратно, а крестьяне пострадают еще больше.
Сострадание – слабость. Мне надо было быть сильным и безжалостным, чтобы достичь своей цели. Цель была одна – стать шерифом. Только мне всегда хотелось править с ней вместе. Мы смогли бы договориться. И все было бы законно: уменьшение налогов, набор в армию и прочее.
Я получил то, что хотел. Но нужно ли мне все это? Не осталось ничего. В душе – пепел и зола, в сердце – темнота, пустота кругом. И еще Джон, вечно хихикающий и уверенный, что он умен и ироничен. Тьфу, какая гадость.
- Гай, ты где? – разнесся по замку незнакомый голос.
Гисборн лихорадочно свернул папирус и запихнул его под подушку.
- Ах, вот ты где! – на пороге стояла рыжеволосая девушка.
- Вы кто? – мрачно осведомился Гай.
- Мэг.
- Хм… И что?
- Гай, мне сказали, что ты можешь мне помочь….
Сказать, что Гай удивился, не сказать ничего. Он медленно поднялся с кресла, подошел к ней, обошел и заглянул в глаза.
- Что я могу сделать? – саркастически переспросил он.
- Пппомочь…
- И в чем же?
- Меня хотят выдать замуж! – выпалила девушка.
Гай внезапно расхохотался.
«Все повторяется. Все.
Ее даже зовут так же – Мэг. Та бедняжка погибла из-за меня. И ее тоже насильно хотели выдать замуж».
- Если Вы мне сейчас скажете, что я Вам всегда нравился, то удивите меня совершенно, - протянул он.
- Ничуть Вы мне не нравитесь, не обольщайтесь!
- Так что же Вам надо от меня? Хотите пригласить меня в качестве посаженного отца?
- Нет!
Гай вздохнул, прошелся по залу, снова сел за стол.
- А что тогда? – не скрывая своего раздражения, спросил он.
- Не забирайте моего жениха в армию… - всхлипнула Мэг.
- До свадьбы… так уж и быть… - зевнул Гай.
- Но у нас в доме только я и мама, а …. Мужчин нет…
- Да у половины деревни мужчин в доме нет. Что ж мне теперь в армию никого не отдавать?
- Я сделаю все, что Вы попросите… Только оставьте его дома.
Гай недобро усмехнулся.
- Так-таки и все?
Он кивнула.
Он легко поднялся на ноги, кошачьей походкой подошел к ней:
- Проведите со мной ночь, - вкрадчиво проговорил он.
Девушка побледнела, но промолчала. Гай крикнул слуг, приказал им отвести девицу в его покои.
Когда Гай появился в комнате, девушка забилась под одеяло и едва дышала. Ему стало жаль ее.
- Отправляйтесь домой, - пробурчал он.
- Я Вам не нравлюсь? – едва слышно пролепетала она.
- Не очень, - честно признался Гай. – Вы бледны как мел и стучите зубами… И вообще, я думаю, что ваш возлюбленный не оценит жертвы… Идите.
- Откуда Вы знаете?
- Сужу по себе. Я бы не оценил…
Девушка соскользнула с постели, быстро оделась и вылетела из дома шерифа в одну минуту. Гай, не раздеваясь, растянулся на кровати. «Эх, сейчас бы с кем-нибудь поговорить».
Он прикрыл глаза. Смутные образы носились над его головой: то Марианн возникала из темноты, призывно улыбаясь, то Гуд гневно потрясал мечом… он очнулся от шороха, донесшегося с галереи. Неслышно поднялся, скользнул в темноту.
Юноша лет 18 осторожно пробирался в сторону его спальни.
- Меня ищете?
- Как ты посмел! – завопил мальчишка, кидаясь на него с ржавым мечом.
Гай легко отбросил его меч, прижал паренька к стене.
- Что надо?
- Я не возьму в жены Мэг. Она была с тобой.
- Это она сказала?
- Это видели люди! – запальчиво выкрикнул он.
- Люди видели, что я взял Мэг? – бровь Гисборна взлетела вверх.
- Она вышла от тебя ночью, - буркнул мальчик.
- Ты тоже, быть может, выйдешь от меня ночью, это же не значит, что ты… - Гай скривился.
Юноша побледнел.
- Не переживай так. Мальчиков я не люблю, а Мэг не в моем вкусе. Можешь жениться спокойно. Впрочем, если не хочешь жениться, тебя отправят в армию. Выбор, как видишь, не богат.
- Хочешь сбагрить?!
- Тебя? Или ее?
- Ее…
- Хм… Послушай, ночь на дворе. Спать охота. Не пошел бы ты у нее спросить, что к чему?
- Она плачет.
- Предлагаешь мне пойти ее утешить? Вали отсюда и чтобы я тебя больше не видел тут, - внезапно сорвался Гай.
Юноша сжался под стальным взглядом Гая, сдал назад и, развернувшись, побежал.
Гай медленно сполз по стене.
- Господи, дай мне терпения. Прямо сейчас!
У меня есть все… но мне ничего не нужно. Я бы отдал все за одну только ее улыбку….